Захар Прилепин: «Мир объясняет слово»

Дорогу в Челябинск писатель, лауреат национальных премий Захар Прилепин узнал благодаря инициативе преподавателя литературы физико-математического лицея № 31 Нелли Пащук, придумавшей приглашать в лицей известных российских прозаиков.

Идея была поддержана директором лицея Александром Поповым и со временем оформилась в фестиваль «Открытая книга», адресованный молодежи и школьникам. За два фестивальных дня в Челябинске Прилепин встретился с читателями в Библио Глобусе, студентами педуниверситета, а на следующий день общался с учащимися 31-й школы. После этого планировался небольшой отдых, которым Прилепин пожертвовал, беседуя с журналистами «ЧР».

- Захар, если вы во второй раз приезжаете в Челябинск для встречи со школьниками, то значит, искренне верите в то, что молодое поколение у нас не совсем пропащее, его можно научить, дать ему некий посыл, который будет понят и принят?

- У меня к молодежи двоякое отношение. С одной стороны, это конформисты в гораздо большей степени, чем мы, когда были в их возрасте. Они готовы строиться и продаваться за любой мобильный телефон. Но с другой, у них есть то, что напрочь отсутствовало у нас: это возможность свободного перемещения по миру, умение встраиваться в непривычные условия, находить себе работу, хлеб насущный. Они космополиты в хорошем смысле этого слова, и это не может не вызывать восхищения. Я не представляю, что бы со мной было, если бы меня выпустили в их возрасте, допустим, в Германию… И если бы эту витальность направить на благо России, цены бы ей не было. Дети, как глина, они еще не покрылись коркой отчуждения и скепсиса и нормально воспринимают такие базовые вещи, как честь, долг, мужество, любовь к Родине. Сейчас эти понятия стерлись, девальвировались от частого использования подлецами в их бесчестных делах, но можно вернуть им первоначальный смысл, адресовав детям. Хотя я не уверен, что это нужно нашему государству. Впрочем, процессы возвращения смыслов уже идут. В Москве молодежь начинает осознавать, что читать модно, стильно, уместно. Это поддерживается тем обстоятельством, что 85 процентов книг продается в Москве и Питере. Но система книгораспространения не транслируется на всю Россию.

- Чем отличаются молодые провинциалы от столичной молодежи?

- Если говорить о челябинской школе № 31, то здесь внимательные дети. Они умеют работать с текстами, у них интересные вопросы. Сегодня одна девочка спросила меня, почему считается, что нужно начинать писать после 25 лет, ей хочется этим заниматься сейчас. Я сказал, конечно, пиши, если тебе этого хочется, это здорово. Думаю, Попов и Пащук делают замечательное дело, донося до воспитанников мысль, что не только цифра объясняет мир, но и слово. Сегодня в России 100 миллионов населения, а таких, как Попов и Пащук, единицы, 5-6 на город. Но эти 5-6 человек могут многое сделать. Они начинают работать, экспериментировать, организовывать культурные, спортивные мероприятия, и что-то сдвигается с мертвой точки. Это праведники в самом высоком смысле. Они есть в каждом российском городе. Я был в Ярославле, Владивостоке, Брянске и встречал таких людей, иногда просто в полунищих библиотеках.

- Сейчас никто не называет текст или сценарий плохим, считается, что если у них есть свой читатель, зритель, то значит, есть и право на существование. Похоже, вы придерживаетесь противоположной точки зрения: в частности, публично усомнились в поэтическом даре Высоцкого. Надо ли реанимировать критерии в искусстве?

- В ХХ веке было много великих поэтов: Юрий Кузнецов, Иосиф Бродский. Высоцкий был гениальным человеком, восхитительной личностью, люди были зачарованы его судьбой. Я сам его люблю, слушаю, но к его поэзии надо относиться чуть строже. Если принять как данность, что произведения Дашковой или Гришковца принадлежат серьезной литературе, то у нас будут проблемы с психикой. Нация, народ не могут существовать без ориентиров, критериев, иерархий.

- Почему об этом не говорят искусствоведы, критики?

- Они говорят, но их голос не слышен. Ни на первом, ни на втором государственных телеканалах нет программы о литературе. Максим Галкин, известный, а главное - просвещенный человек, удрученный своим сегодняшним исключительно юмористическим статусом, уже почти договорился о создании на одном из федеральных телеканалов часовой программы о писателях. Но в итоге появилась совсем другая программа, никакого отношения не имеющая к литературе и писательству. Люди, которые делают политику на государственных каналах, и без того безумно богаты, у них все есть, ну, отдайте же час времени на нормальную программу без насилия и криминала!

- В этом году вы получили премию СуперНацбест. Отражают ли существующие премии разнообразие литературных течений?

- Литературные премии обслуживают разные писательские страты, и надо понимать, что, к примеру, писатели-почвенники типа Распутина никогда не получат Букера. Но при этом премии охватывают достаточно широкий спектр литературных направлений, поэтому у каждого есть шанс. Я очень ценю писателя Михаила Тарковского (он внучатый племянник поэта Арсения Тарковского), ставшего лауреатом премии «Ясная поляна». Блистательное исследование «Лев Толстой: бегство из рая» написал Павел Басинский, получивший в этом году национальную премию «Большая книга». Безусловно, талантлив Михаил Шишкин - лауреат всех названных премий. У него главное лежит не в сфере сюжета, а в сфере языка, очень метко улавливаемых человеческих эмоций. Произведения лауреата премии «Нацбест» этого года Дмитрия Быкова - это настоящая русская литература, классика в чистом виде, без Быкова невозможно представить современную отечественную литературу. Замечательный стилист Ольга Славникова. Очень интересен ее последний роман «Легкая голова», многие из рассказов - почти чеховского уровня.

- Ваш роман «Санькя» автобиографичен?

- В ряде описываемых событий я принимал участие, это моя гордость и мой грех. Главный герой маргинален, но не по своей воле. Власть просто не оставила таким, как он, возможности выхода их протестной энергии. А если человек не может реализовать себя нормальным образом, то он реализует себя маргинальным. У нас нельзя официально, без благословения свыше, зарегистрировать организацию. Мой друг Навальный никогда свою организацию не зарегистрирует, потому что не встроен в систему, а всех невстроенных власть изображает как маргиналов, исчадий ада. Это смешно. Грызлов и Жириновский - политическая элита, а я, Навальный или другие подобные нам люди - маргиналы. И это несмотря на то, что многие учились в Европе, владеют несколькими иностранными языками, Навальный - блестящий юрист, правда, его в телевизоре не показывают…

- Захар, как в сегодняшней ситуации вести себя честному человеку?

- Честный человек должен смотреть на мир не со скептическим иронизмом, а с трезвым умом, уметь объективно оценивать происходящее и адекватно на него реагировать. И однажды принять правильное решение - не поставить галочку в избирательном бюллетене или другим образом выразить свою позицию. Но только не отгораживаться от мира, не жить в вялом интеллектуальном мареве. И ничего страшного, если кому-то кажется, что ничего не меняется и мы бегаем по кругу. У человека и нет иной задачи, кроме как бегать по кругу, строить царствие Божие на земле. Да, я - антилиберал, и для меня главное - цельность личности, ее убежденность. Это и есть наше достояние.

- Вы с этой убежденностью к Путину на встречу пришли?

- На встрече я задал вопрос, на который знал ответ, - куда девались 4 миллиарда, которые друг Путина Геннадий Тимченко заработал на российской нефти, будучи гражданином Финляндии и работая в Швейцарии. В свое время Путин и Медведев пообещали взять этот вопрос под контроль, но потом заявили, что речь не о хищении, а всего лишь о нецелевом использовании средств. А ведь 4 миллиарда - бюджет европейской страны!

- Перед встречей вас просили вопросы прислать?

- Нет. Это не единственная моя встреча с Путиным. Первая состоялась в 2007 году, когда я просил амнистировать политзаключенных. Просьба осталась невыполненной, а человек, организовавший встречу, был уволен. Поэтому в знак протеста на вторую встречу Путина с писателями Улицкая, Быков и я не пошли. На третью встречу я тоже не хотел идти, но меня уговорили товарищи, взывали ко мне как к гражданину, чтобы хоть один нормальный вопрос прозвучал. Но ответы на свои вопросы мы все равно не получили.

Сегодня власть не дает возможности пробиться живому слову. Как-то я приехал в Иркутск на выступления, а это оказался день выборов. И руководители города, обеспокоенные тем, чтобы я не помешал голосовать за «Единую Россию», увезли меня из города за 100 км выступать в каком-то детском доме. Я думал, там подростки, а оказалось, дети от двух до пяти лет. Но это никого не волновало, важно было, что меня увезли от греха подальше.

- Демон Кремля г-н Сурков пробует свои силы в литературе…

- Насчет литературного творчества не знаю, а насчет «демон Кремля»… Я не склонен демонизировать Суркова. У него тоже есть враги, и он не единственная всесильная персона. Он и ему подобные не могут посадить в тюрьму или расстрелять меня, Каспарова или кого-нибудь другого, кто думает не так, как они. Не могут себе этого позволить уже потому, что у них дети на Западе учатся, счета в зарубежных банках, они прислушиваются к мнению зарубежного сообщества и им одного Ходорковского хватает. Обывательская боязнь, что за каждое несогласованное действие, неосторожное слово обязательно последует кара, необоснованна. Из этой боязни и неверия в свои силы возникают бредовые теории и домыслы: неудобные вопросы Прилепина Путину придуманы самим Путиным, Навальный - кремлевский проект, Лимонову платит ФСБ и так далее. Дескать, на самом деле они заранее все согласовали и потому такие смелые!

- В какой степени герой вашего романа «Патологии» о чеченской войне Егор Ташевский - Захар Прилепин?

- Литературный образ всегда педалируется, в действительности я значительно более спокойный, чем мои герои. Мой лирический герой - это мое «я», помноженное на пять или на семь.

- Убивать доводилось?

- Тут я могу повторить за Львом Толстым, кстати, тоже участником кавказской войны, написавшим в дневнике: «Слава Богу, никого не убил!». Я стрелял в сторону людей, в мою сторону стреляли, но, слава Богу, обошлось…

- А описываемые вами события - бесчинства спецназа, пьянка, преступная неразбериха - тоже вымысел?

- Нет, здесь как раз все чистая правда. Я все списывал с новгородского и липецкого ОМОНа, эти ребята были в Чечне в 1996 и 1999 годах. Некоторые чеченцы» и «афганцы» на меня потом за эти описания обижались, говорили, что все было не так, не было такой пьянки. Но я скорее приуменьшил картину. На самом деле все было еще страшнее, жестче, непрофессиональнее. В 96-м был случай с орловским или омским, не помню уже, ОМОНом. Они, как лохи, стояли и смотрели, как сапер разминирует мину. Мина взорвалась, половина людей погибла на месте ни за что.

- Кто обеспечивает ваши тылы?

- Мама, жена. Я 14 лет в браке, у меня четверо детей: 2 месяца, 5, 6 и 13 лет. Двое детей у моей красавицы-сестры, итого у мамы шестеро внуков. Она этому обстоятельству так рада, что может поймать на улице незнакомого человека и начать ему об этом рассказывать. Так что в плане упрочения семейных ценностей мы с Охлобыстиным работаем за четверых.

- А как вам идея Охлобыстина выдвинуть свою кандидатуру в президенты?

- Конечно, как-то не очень серьезно получилось: сначала выдвинулся, потом церковь запретила. Уж посоветовался бы сначала со своим духовником. Но в целом я отношусь к нему с огромным уважением. Он возвращает смыслы, говоря, казалось бы, очевидные вещи: человек должен любить свою родину, мужчина не должен жить с мужчиной… И эти простые истины вызывают доверие людей.

- Кормит ли семью ваша литературная деятельность?

- А кто же еще кормит мою семью? У меня жена никогда не работала, собака сенбернар весом в 100 кг, три кошки. Я пишу книги, редактирую газету, веду колонки в журналах.

- Не забронзовеете?

- Знаете, я к себе с иронией отношусь. Я - ребенок из рязанской деревни, предки мои - крестьяне, и когда Никита Михалков утверждает, что Прилепин - лучший российский писатель, а Дмитрий Медведев ему вторит, говоря, что читает Пушкина и Прилепина, то я мысленно говорю: «Бред какой-то!». Видимо, это свойственно многим авторам. В свое время об этом же рассказывал Лимонов: когда он получил свою первую литературную премию, ему казалось, что он всех обманул, он сказал по-другому - «нае….л»…

- Вы воцерковленный человек?

- Я - верующий человек. Но я не соблюдаю постов, у меня нет духовника. Детей в церковь водит жена, я хожу туда один. Вот сейчас коньяк пью - грех ведь. Но я думаю, что когда-нибудь стану воцерковленным.

- Над чем вы сейчас работаете?

- Пишу книжку критики. Ранее выпустил «Именины сердца», которая считается путеводителем по нашей словесности. Пытаюсь создавать иерархии в литературе.