Сергей Гордеев: Томинский ГОК нужно оценивать с позиций качества жизни, развития экономики, экологии и социума

Недавно эксперт на сайте Медиазавод осветил экологические аспекты дискуссии.

Вторая часть интервью посвящена экономике: что реально даст ГОК населению области?

- Вопросы, связанные с Томинским ГОКом, вначале больше относились к чисто экологическим, - отмечает С.Гордеев. – Однако, по мере прояснения ситуации, на передний план выходит социально-экономическая составляющая темы, что совершенно понятно. В общественном сознании есть серьезный запрос на оценку любого большого проекта с позиции качества жизни людей. Всех интересуют, в конечном итоге, не какие-то технические детали, а то, станет жизнь лучше или нет. Это принципиально.

- Из каких составляющих, помимо экологической, состоит проблема качества жизни, если рассматривать ее на примере Томинского ГОКа?

- Во-первых, это уровень благосостояния. Проще говоря, сколько у нас денег. Есть также параметры качества социальной среды. И есть экологическая составляющая – собственно окружающая, природная среда, ее состояние.

- Качество социальной среды определяется тем, как тратятся деньги?

- Да, при том, что есть наши личные деньги, а есть общественные, которые воплощаются в больницах, школах, парках, дорогах, театрах – во всем.

- С вашей точки зрения, если мы зацикливаемся лишь на экологической составляющей, то воздух, вода от этого чище не станут. А если еще и денег нет, то качество жизни будет только ухудшаться?

- Де-факто это уже произошло в Челябинской области. Накопившихся проблем городского хозяйства и среды предостаточно, а денег явно не хватает. На последствия просчетов в сфере управления экономикой накладываются объективные трудности, обусловленные кризисом. По цепочке возникает и масса других проблем. Зарождается недовольство людей, определенный протестный потенциал.

- Вы уже отмечали, что люди протестуют не столько против ГОКа, который будет, сколько против условий жизни, которые уже есть.

- Здесь нужно обратить внимание на один важный момент. Кто-то может назвать современное большое предприятие, построенное возле Челябинска за последние лет тридцать? Их нет. Томинский ГОК – первое крупное регионообразующее предприятие именно такого рода и его появление вроде бы следовало только приветствовать.

Однако так называемая «проблема ГОКа» стала символом сложившейся за долгие десятилетия и критичной на сегодня ситуации, хотя сам по себе он олицетворяет принципиально иное направление развития, которое не вписывается пока в привычные стереотипы сознания.

Мы ведь воспитаны на восприятии заводов времен первой индустриализации. Как привыкли видеть уральский завод? Заводоуправление, труба, флаг и гудок. В привычном виде предприятие начинается в чистом поле и на нем делают все - от болтов до готового трактора. Здесь же ситуация совершенно другая, мы имеем дело с предприятием, организованным по новому принципу.

Предприятие нового типа - корпорация, имеющая, как правило, распределенную структуру – множество рассредоточенных точек производства, каждая операция выполняется там, где это наиболее эффективно. Современное большое предприятие интегрирует в себя продукцию множества других производств, которые находятся на субподряде. Численность персонала каждого из таких отдельных предприятий – порядка тысячи человек. Это несопоставимо с численностью работников прежнего «концентрированного гиганта» - например, ЧТЗ.

- Но именно это и бьет по проекту в общественном сознании: рабочих мест - полторы тысячи, природа будет погублена, а все деньги уйдут не весть, куда.

- В случае с природой все, мягко говоря, не так однозначно: мы об этом уже говорили подробно. За последние два года со стороны критиков проекта так и не появилось корректных оценок возможного ущерба: все больше эмоции и спорные аналогии. Страшилки о выжженной земле и современные промышленные технологии мирового стандарта в принципе несовместимы.

То, что зайцы делают набеги на Михеевский ГОК, поедают высаженную там на клумбах растительность, а на хвостохранилище живет масса птиц - это реальность, и, при особом желании, ее тоже можно отнести к экологическому ущербу. Так что давайте лучше про деньги.

- Давайте.

- Здесь уже можно рассматривать реально существующие аналоги. Так, Михеевский ГОК РМК выплачивает в год почти десяток миллиардов рублей различным субподрядным организациям, как большим, так и малым. Даже взрывные работы проводит не сам ГОК, а приглашенные специалисты. Монтаж и транспорт тоже отданы субподрядчикам.

То есть множество операций на всех подобных современных предприятиях выполняются не в формате «натурального хозяйства», а специализированными структурами. Получается, что в итоге реально на проект работает тот же десяток тысяч людей. Но часть из них - в Магнитогорске, часть – в Нижнем Тагиле, часть – в непосредственной близости и на ГОКе.

По сути, крупное предприятие такого типа выполняет функцию интегратора. Появление Томинского ГОКа оценивается в финансовых масштабах субподряда, исчисляемых 12 – 15 миллиардами рублей в год. Из них десятая часть приходится на мелкие договора и доступна даже малому бизнесу. Информация о таких возможных подрядах публична и есть в Интернете. Оцените масштаб: сумма всего субподряда ГОКа превышает суммарные собственные годовые доходы бюджета Челябинска и более чем на порядок выше аналогичных в городе Коркино. Фактически, здесь может появиться заметная региональная точка роста.

- Субподрядом, исходя из практики работы таких предприятий, занимаются местные организации?

- Здесь речь идет о готовности местной промышленности и инфраструктуры участвовать в процессе. То, насколько интегрируется местный бизнес – вопрос, требующий проработки. Субподряд здесь в любом случае будет. Но либо местный, либо башкирский, оренбургский, свердловский – кто окажется конкурентоспособнее, это пока вопрос.

Конечно, территориальная близость Челябинска создает преимущества для местного бизнеса. И не использовать их, по меньшей мере, бесхозяйственно. Идет нормальная, но жесткая конкуренция регионов. Не участвовать в ней, упускать этот процесс - неразумно. Ясно, что в 21 веке со структурой предприятий, сформированной сто лет назад, регион существовать не может.

В таких условиях оценка всего комплекса социально-экономических последствий заметно усложняется. Ясно, что должна быть оценена синергетика развития всей системы на уровне региона. И даже шире, поскольку бизнес экстерриториален. Хотя при этом часто возникает вопрос: «А где он платит налоги?».

- Точнее, какая часть этих налогов останется у нас?

- Дело в том, что все крупные предприятия национального масштаба состоят на налоговом учете и контроле в Москве и вольности тут невозможны. Даже предприятия среднего бизнеса числятся не в городах и районах, а в межрайонной областной налоговой. На самом деле, на местах занимаются учетом налогов лишь небольших налогоплательщиков.

Механизмы распределения доходов, поступающих в бюджет, работают на федеральном уровне, регулируются не областным, а федеральным законодательством, они едины. Хороши или плохи нормативы - отдельный вопрос.

Но самое главное в другом. Региону важны не только деньги для бюджета, но общая денежная масса, привлекаемая проектом. Мы часто не учитываем синергетику развития таких промышленных групп и проектов. Даже налоги в данном случае платит не только ГОК и РМК, а все субподрядные организации, включая комбинаты питания, автопарки, бензоколонки, производители асфальта, стройматериалов, услуг и так далее. Налоги платит вся цепочка.

В конечном итоге, вся субподрядная денежная масса из миллиардов рублей, по сути, делится на три составляющие: зарплату работников организаций-смежников, уплату налогов и расходные материалы, производимые, в том числе, предприятиями нашей области. Однако сколько их окажется? Это определится при запуске ГОКа. Сейчас это можно и даже нужно прогнозировать.

Важно рассматривать изменение денежной массы, которая появляется в регионе и которая здесь в конечном итоге остается. Именно это принципиально для благосостояния населения. Здесь возникает вопрос о готовности местного бизнеса, по сути, впитать эту денежную массу.

- То есть, деньги от ГОКа – не только то, что РМК получила, продав медь и заплатив не у нас налоги?

- Разумеется. Затратная часть деятельности РМК – по сути, денежная масса, передаваемая другим организациям. Это реальные деньги на рынке региона. И это – принципиальная особенность предприятий, широко привлекающих смежников-субподрядчиков. Промышленная группа – сетевая структура. Подходы к оценке ее эффективности должны быть совершенно иные. Подсчеты эффективности для региона, корпорации и отдельно взятого «хозрасчетного участка» принципиально различаются.

- Как оценить, сколько денег в итоге к нам пришло?

- Денежная масса на территории может проявляться по-разному и быть весьма значительной. Например, после появления Михеевского ГОКа в Карталах существенно повысилась капитализация жилья. В Варненском районе три года подряд наблюдается 16-процентный рост заработной платы ежегодно. И это в кризис и даже при небольшой численности занятых на ГОКе. Это наглядная характеристика объема денежной массы, которая оседает на территории.

А подобные перспективы у нас пока очень плохо прогнозируются. В практике прогноза до сих пор преобладают планово-бухгалтерские, учетные, но никак не современные экономические методы. Именно этим грешат различные «альтернативные» попытки оценить эффективность ГОКа.

Сейчас возникает вопрос о корректном прогнозе и анализе вариантов развития территорий в условиях появления новой точки роста. Но это – отдельная серьезная тема.

От редакции

В ближайшее время будет опубликована еще одна часть интервью с Сергеем Гордеевым о Томинском ГОКе. Мы приглашаем к дискуссии всех заинтересованных людей, готовых изложить свой взгляд на проект Томинского ГОКа, на связанные с ним перспективы и риски.