Челябинск может стать местом встречи культур

За последние годы в Челябинске появилось много выставочных площадок, и стало очевидно: дефицит не помещений, а интересных идей. Искусствовед Елена Шипицына - одна из немногих, кто эти идеи генерирует.

Круг ее интересов очень широк: традиционное искусство Японии и Китая, современная графика, фото- и видеоарт. Она поставила для себя заведомо непростую задачу: не обслуживать интересы только местных художников, а привозить то интересное и актуальное, что происходит за пределами города. Новое принять всегда трудно, а если оно еще и нездешнее, трудно вдвойне.

На выставке «The faces» была свидетельницей, как один наш фотограф подошел к Шипицыной с претензией: мол, ваше актуальное искусство не понять без «портянок» - пояснительных текстов. И Елена Акрамовна, человек не только знающий и креативный, а еще и обаятельный, стала с ним разговаривать. За пару минут от претензий перешли к договоренности о мастер-классе. Ее мнение очень важно для художников. Василий Дьяков, когда летом открывалась его персональная выставка в зале Союза художников, сам приехать из Чебаркуля не смог, но прислал пожелание: «Хочу, чтобы на открытии была Шипицына».

В конце прошлого года Елена Акрамовна, наконец, получила и официальное признание. На Калининградской биеннале графики были представлены семь стран. Шипицыну попросили выбрать лучшее, что сделано в этой сфере искусства российскими художниками. Ее подборку признали самой интересной и удостоили звания лучшего куратора, при том что кураторы от России последние несколько лет на этом биеннале не побеждали.

Самый «финский» город Урала

- Елена Акрамовна, в последнее время вас постоянно приглашают делать выставки в Пермь, Новосибирск, Уфу и другие города. Челябинск - лишь небольшая часть вашей деятельности.

- Приоритет нашего города для меня сохраняется. То, что меня приглашают в другие города, - результат активной работы челябинского музея. С 1995 года мы начали реализовывать программу, которую так и назвали «Искусство XXI века». Мне как бывшему художнику поручили делать первые шаги в этом направлении. Вскоре моя практика вышла за пределы музейной коллекции. Ведь стоит только начать активно внедряться в быстротекущий процесс художественных поисков, как потом уже ты невольно становишься его участником.

С Викторией Питиримовой мы начали активно участвовать в проектах Сибири. В 1999 году меня пригласили как куратора от Урала в новосибирский проект. Сейчас Новосибирская биеннале современной графики - один из авторитетнейших графических проектов на территории России. Примерно на те же годы приходится начало моего сотрудничества с зарубежными современными художниками, которым было интересно узнать, что же делается в России. Начались обменные проекты с нашими ближайшими европейскими соседями - Финляндией и Швецией.

Челябинск, расположенный на пересечении воздушных и наземных дорог, может взять на себя роль коммуникатора на евразийском континенте и стать местом взаимодействия культур, и европейских, и восточных.

- Об этом давно говорят, но в реальности ничего подобного не происходит.

- Не так давно мы с заместителем министра культуры области Натальей Ивановной Диской побывали на российско-финляндском форуме. Оказалось, что для других городов Урала (Перми, Екатеринбурга, Уфы) Челябинск за последние пять лет стал местом, откуда они получают культурные проекты, связанные с искусством Финляндии. Наши налаженные контакты с финскими художниками оказались настолько устойчивыми и профессионально качественными, что сейчас посольство Финляндии в России формирует совместно с нами свою выставочную политику на территории нашей страны. Мы сотрудничаем с музеями и учебными заведениями Финляндии, в которых готовят художников.

Зачем нам биеннале

- На открытии выставки «The faces» вы назвали ее куратора Андрея Мартынова соратником по биеннальскому движению. Что это за движение такое?

- Оно родилось в Калининграде - городе европейской культуры. Затем было подхвачено городами Сибири и сейчас перемещается на Урал - Екатеринбург, Пермь. Биеннальское движение показывает новейшие поиски в области искусства. Сейчас это очень важно, потому что Россия открылась новой информации, и очень быстро происходят изменения художественного языка. Меня приглашают как человека, который давно варится в кураторской группе биеннальского движения. Чем больше я участвую в этом процессе, тем больше грущу, что в Челябинске биеннале нет.

- А в чем проблема?

- Во-первых, нужна серьезная административная поддержка на уровне властей. Во-вторых, команда единомышленников, которая может разработать перспективу этого проекта. Начинать проект, не зная его перспективы, бессмысленно. Тут очень интересно было бы включиться в тот процесс, который начинает развиваться на Урале. В Перми стартовала программа «Культурный альянс» Марата Гельмана. Ушедшей осенью мне удалось поучаствовать в этом альянсе для того, чтобы обсудить перспективу подключения к нему. Фигура Марата Гельмана противоречивая, но я, принимавшая там участие от лица музея, убедилась в перспективности целой сети городов для осуществления крупных интересных проектов, которые нуждаются в финансировании для приглашения экспертов с мировым именем, художников международного уровня. И если говорить о возможном проекте на челябинской земле, участие в культурном альянсе могло бы Челябинску помочь придумать и осуществить идею биеннале.

- А чем биеннале отличается от обычной выставки?

- Биеннале - это своего рода диагностика художественного процесса. Она позволяет понять, куда движется искусство. Собирает интересное художественное сообщество в зависимости от заявленного масштаба. Если биеннале российская, то задача - всколыхнуть жизнь глубинки, консолидировать силы и увидеть, что интересного там делается. Но, по-моему, гораздо интереснее международный формат, поскольку он усиливает конкурентность.

Ведь биеннале - это, в отличие от выставки, всегда конкурс. И когда он проходит в международном масштабе, у уральских художников есть стимул очень ответственно подойти к участию в этом проекте.

Появится и обратная связь: получая каталог, челябинцы увидят, в каком контексте участвуют. Кроме того, биеннале - это обмен мнениями практиков и теоретиков. Когда приезжает один из ведущих мастеров международного процесса, приходит в мастерскую челябинского художника и показывает, что он делает, возникает очень интересное творческое общение. А когда собираются теоретики, они могут друг другу помочь понять какие-то явления. Мы были оторваны от мирового художественного процесса не только в силу закрытости страны, но и по причине плохого знания иностранных языков. Биеннале на нашей стороне позволяет привлечь переводчиков, которые помогут нам в общении. Ну и о нас, конечно, будут узнавать. Биеннале всегда оборачивается приглашениями куда-то.

Ив Муден присмотрел Удалова и Травникова

- Какие художники, на ваш взгляд, могли бы достойно представить Урал на биеннале?

- Творческие силы у нас очень разобщены, но они мощные. Мне удалось это проверить, участвуя в международных проектах, куда меня зовут в качестве куратора. Виктория Питиримова участвовала в Новосибирской биеннале графики и в 2003 году была удостоена второй премии. Она же участвовала в международном проекте «Уральская графика в Финляндии», и несколько работ у нее было куплено институтом Сайма, где обучают графике.

В 2011 году я включила ее в калининградскую биеннале, и она, единственная из русского раздела, получила специальный диплом жюри за оригинальное решение своей графической идеи. Триптих «Вода и камень. Линия взаимодействия», для которого Виктория разработала авторскую технологию печати, обратил на себя внимание моих зарубежных коллег. Фотографии Сергея Жаткова трижды участвовали в Новосибирской биеннале и трижды в Сургутской фотобиеннале. Жатков работает в жанре концептуального фото, которое еще не очень развито на территории России.

Графика Владимира Мишина везде вызывает большой интерес и удивление. В Финляндии несколько его листов были куплены, что, кстати, удивительно, потому что Мишин пишет сангиной и углем, а в Европе покупают печатную графику как более долговечную и более технически трудоемкую.

Кроме этого, огромный интерес вызывает российская акварель, потому что в остальном мире она почти умерла. Когда мне удавалось показать традиционную уральскую акварель, сочную и влажную, она вызывала очень большой интерес.

Назову Василия Дьякова, Германа Травникова и Сергея Удалова. Работы этих художников были куплены Ивом Муденом, одним из крупнейших в Европе коллекционеров акварели. В мини-графике Евгений Бортников, нижнетагильский художник, считается виртуозом. Его миниатюры были куплены университетом прикладных наук и искусств в Иматре как эталон ксилографии.

- Не так уж много имен вы назвали.

- Проблема, с которой я сталкиваюсь в регионе, - стереотип наших художников: нам нечему учиться у других. Это заблуждение, всегда есть чему учиться. Пусть не обидятся на меня наши художники и фотографы, но зачастую творческие задачи, которые они решают, несколько устарели. А вот если человек ориентирован на творческое развитие, требователен по отношению к себе, ищет информацию, не жалея на это времени и денег, готов сорваться с места, чтобы поехать участвовать в интересном событии, тогда он вполне может конкурировать с зарубежными коллегами. Виктория Питиримова весь свой отпуск тратит на то, чтобы посмотреть, что происходит у ведущих графиков России и Европы.

Если говорить о перспективе биеннале, принесение этого процесса на челябинскую землю расширит круг творчески активных людей. Далеко не все могут себе позволить быть динамичными в силу разных обстоятельств. А деятельность музея искусств последних лет и моя в частности заключается в том, чтобы привозить сюда интересные явления извне. Мы, конечно, можем заниматься активной внутренней жизнью, но это не дает развития.

- Вы говорили о разобщенности челябинских художников. Но ведь и выставочные площадки разобщены.

- Это моя боль. Раньше я так и думала: один большой проект может проходить и в музее искусств, и в краеведческом музее, и в Выставочном зале Союза художников. А оказалось, что наши руководители считают подвластные им учреждения конкурирующими. Не способствует сотрудничеству и лозунг на фасаде нашего музея «Территория фотографии теперь здесь». Ведь не только мы занимаемся фотографией. Но положительные сдвиги в этом направлении есть. Удалось договориться о сотрудничестве с новым председателем Союза художников Анатолием Костюком. Думаю, уже в этом году у нас будут совместные проекты.

Без зрителя выставка мертва

- Поделитесь секретом, как вам удалось привезти в Челябинск фотографии Вальтера Розенблюма, никогда ранее не демонстрировавшиеся в России?

- Очень многое строится на личных контактах. Чем хорошо общение с друзьями? Случайно брошенная идея может перерасти в серьезный проект. Полтора года назад Андрей Мартынов сказал, что познакомился с Наоми и Ниной Розенблюм. Я попросила его вести с ними переговоры на тему возможности демонстрации работ Вальтера Розенблюма на Урале и в Сибири. С двух сторон мы с ним стали работать. Он вел переговоры с наследниками, я - с генеральным консульством США в Екатеринбурге.

Консульство поддержало нас финансами: по всей территории России транспортировка выставки идет для музеев России бесплатно.

Мой опыт успешных проектов всегда связан с поддержкой друзей. Тот факт, что net-фестиваль в Челябинске не заглох, а был поддержан Гете-институтом, - свидетельство налаженных контактов. В последний вагон бюджетного поезда мы смогли запрыгнуть, а Гете-институт нашел средства, чтобы прислать к нам Евгению Горчакову - авторитетнейшего специалиста в области видеоарта. Сейчас я налаживаю контакты с современными фотографами Японии, возможно, такой проект тоже попадет к нам.

Хотелось бы еще помечтать о пространстве для проведения современных фото и видеовыставок.

- Пространство-то есть…

- Я имею в виду оснащенность. В декабре я вернулась из Израиля, где мне удалось побывать на площадке двух новейших музеев - в Тель-Авиве и Халоне. Там, к примеру, подвижные стены, активные сенсорные экраны. Во всю стену перед зрителем в темном пространстве возникает светящееся дерево, и зритель, касаясь экрана, приводит это дерево в движение. Оно начинает качаться, с него падают листья, а пол в зале тоже активен, и эти листья летят под ноги зрителю. Человек вовлекается в очень мощное эмоциональное переживание и может влиять на эту картинку, если заложена программа сезонов.

Другой пример. Как только зритель заходит в зал, неподвижные люди на фотографиях начинают как будто бы с ним общаться. В этом заложена очень интересная идея: без присутствия человека выставка мертва. Я поняла, что в традиционном музее современное фото и современное видео несколько косноязычно, лишено всех своих возможностей. Совсем недавно консультировала выпускницу русско-британского института управления с проектом «Музей фото и видеоискусства». Анна Сысоева задумалась, почему в городе нет такого музея, и представила, каким бы он мог быть. Эта девушка подтвердила мое предчувствие о том, что молодые жители Челябинска к такому музею давно готовы.