Главный хормейстер

Заслуженная артистка России, талантливый музыкант и дирижер, Елизавета Евсюкова руководит хором Челябинского оперного театра 22 года. С ее приходом коллектив преобразился, зазвучал так, что все разговоры об оперной премьере начинаются со слов: «Какой замечательный хор!». И самые волнующие события, творческие взлеты и открытия, происходившие в жизни коллектива, «собрания солистов», как называет своих артистов Елизавета Николаевна, это, прежде всего, ее заслуга.

О ней всегда говорят: красивая, женственная, непредсказуемая. И восхищаются, видя, как умело и неистово она работает с хором, как переживает за «своих», сидя в зрительном зале. А ведь хор, между прочим, это большой, многоликий коллектив - 55 человек разного возраста и образования, 55 ярких индивидуальностей и характеров. И все, как один, Елизавету Николаевну обожают, между собой называя «наша Лизочка». Они доверяют ей безраздельно, подчиняются беспрекословно, с полувзгляда. Потому что по опыту знают: Лиза всегда права.

На днях у Елизаветы Николаевны был день рождения. В хоровом классе в этот день побывал весь театр. Цветов было столько, что для транспортировки благоухающего груза пришлось подавать специальную машину. Дело не только в юбилейной дате. День рождения - лишний повод сказать слова любви и уважения, просто обнять... И вот теперь она уходит из театра. Так случилось. И снова хочется бесконечно говорить о ней теплые слова.

«Ой, довели»

Елизавета Евсюкова приехала в Челябинск в 1990 году. После консерватории она преподавала в музыкальном училище в Асбесте (Свердловская область).

- Я слабо понимала, что такое оперный хор, - неожиданно призналась Елизавета Николаевна. - Девять лет работала в музыкальном училище, с подростковыми голосами, поэтому приходилось больше заниматься вокалом. А здесь все иначе.

Я знала, что работать главным хормейстером в театре - невероятное везение. Но на это место не рассчитывала. И никогда не ставила такой цели, не мечтала. Точно так же можно мечтать стать космонавтом, президентом. Это же нереально.

Но обстоятельства сложились таким образом, что я попала в театр. Мне не пришлось никого убирать, что-то доказывать. Я никогда не понимала людей, которые ради карьеры готовы идти по головам. Честно говоря, мне трудно представить человека, желающего работать на такой должности в период перестройки. Зарплату нам не давали, детей кормить нечем, а петь надо было веселые песни. В таких условиях очень трудно сохранить коллектив, говорить о каких-то перспективах, вдохновлять, чтобы они на балу в «Травиате» беззаботно пели и веселились.

Кто работал в те годы, прекрасно помнят первое появление Елизаветы Евсюковой в хоровом классе. После репетиции хор аплодировал. А потом подходили, говоря новому хормейстеру совершенно неожиданные слова: «Боже мой, наконец-то мы вас дождались».

Татьяна Синецкая, профессор ЧГАКИ, музыковед:

- Она замечательный хормейстер! Это тот случай, когда хор всегда работает на уровне солистов. Гибкий, живой, ритмически великолепно организованный. Это не стоячая стена, которая выходит на сцену, чтобы спеть, развернуться и уйти. Это трепетный и живой звук, насыщенный разнообразием нюансов.

Хор Елизаветы Евсюковой способен образовать любую мизансцену - гуляющих, разговаривающих, танцующих. В «Пиковой даме» хор пел в фойе и на балконах, при этом сохранилась колоссальная ритмическая точность, ансамблевая стройность. Добиться такого качества и стабильности очень трудно. Но хормейстеру это удается. В работе хора никогда не наблюдалось небрежности, расслабленности, неряшливости. У них всегда все очень хорошо выучено, интерпретировано, преподнесено, стилистически звучание очень точно выверено.

Это тоже заслуга хормейстера: ее чуткий слух, знание и понимание музыки... Выходишь с премьеры и всегда думаешь: «Как здорово выстроена линия хора, насколько великолепны массовые сцены!»

Елизавета Евсюкова:

- Для меня музыка - это, прежде всего, чувства. Нельзя человека не любить и требовать от него нежности. Заставить любить, чувствовать - очень сложно. А когда мы на одной волне, когда все звучит и все получается, у меня дрожь по телу идет. Это какой-то космос, счастье. И я говорю в таких случаях: «Ой, опять меня довели!». В такие минуты я счастлива, Хотя есть тихий контроль. Дирижер должен требовать больше эмоций, но при этом себя контролировать.

Укольчик перед спектаклем

Наталья Приданникова, хормейстер, артистка хора:

- На уроках она очень эмоциональна, немыслимо - от начала до конца. Она танцует, поет, если у нас что-то не получается, может кого-то вытащить к роялю, заставить продирижировать. Она настоящая артистка. Вот ее бы на сцену!.. Весь свой актерский талант Елизавета Николаевна вкладывает в нас.

Даже самую рутинную работу она превращает в удовольствие. При разучивании новой оперы всегда выстраивает яркую образную картинку. Когда работали над «Царской невестой», она рассказала нам про опричников, когда ставили «Лоэнгрина» - красивые сказки про священный Грааль. Она всегда находила что-нибудь интересное.

Она очень красивая. Во время репетиции на хормейстера смотришь, не отрывая взгляда. Поэтому очень важно, как он выглядит. Елизавета Николаевна всегда безупречна, элегантна, со вкусом одета. Я никогда не видела, чтобы у нее лишняя прядка выбилась, было что-то не так. И что бы ни надела, она всегда лучше всех.

Перед каждым спектаклем она обязательно нас настраивает. Буквально два-три слова скажет - в точку. Это так важно - как воды хлебнуть, получить небольшой заряд, укольчик. И ты идешь на сцену, понимая, что ты нужен, что она волнуется. Если она в зале, мы точно знаем, где она сидит. Смотрим украдкой, как она реагирует. Очень грустно, если бывает недовольна. Однажды она даже ушла - и мы закончили спектакль без нее. Это было ужасно, мы очень расстроились. Но это жизнь. Бывает и легкая рябь, море взволнуется. Но даже ругать Елизавета Николаевна умеет по-своему, так, что будешь ухахатываться над собой. И сделаешь все, как надо.

Галина Зайцева, профессор ЧГАКИ, народная артистка России:

- Коллектив обожает Лизу не за то, что она очень добрый человек. В работе она для них, прежде всего, профессионал высокого класса. Все остальные качества - на втором плане.

Лет 20 назад, когда Георгий Соломонович Миллер поставил «Паяцы», я поняла, насколько она талантлива. В начале оперы есть великолепный хор "Дин-дон", когда крестьяне под звуки колоколов направляются в церковь. Я помню, как долго она искала это особое «колокольное» звучание. И когда после премьеры я сказала, что этот хор можно было сделать иначе, она посмотрела на меня внимательно и ответила: «Если б можно было иначе, я бы сделала. Но здесь должно звучать именно так». Я подумала тогда: «Наконец-то в театре появился талантливый музыкант, настоящий профессионал». Таких хормейстеров - единицы. Эти люди на вес золота.

Как я любила спевки с участием хора, еще до оркестровых репетиций, до того момента, когда Лиза передавала свою работу другому дирижеру. Это всегда было здорово. Никогда не забуду «Кармину бурану» Орфа. Лиза прочувствовала каждую ноту, хоровая партия была сделана настолько тонко, просто изумительно. На первой спевке Орф звучал великолепно. Но пришел дирижер, которого не устроили темпы, и сказал: «Так не будет». К сожалению, конечный результат работы хормейстера принадлежит другому. Я не говорю, что он хуже. И все-таки хор звучал лучше всего у Лизы. Когда она вставала и дирижировала.

Андрей Сергеев, главный режиссер оперного театра:

- Руководить хором - мужская работа. Обычно хормейстер - это истерически настроенный психопат непонятного пола. Когда увидел Лизу, у меня был шок: тихая, элегантная, с негромким голосом. Я поразился тому, как коллектив ее уважает. И самое главное, что меня искренне удивило - хор очень хорошо поет.

Даже в Москве оперные хоры, как правило, работают в двух красках - или громко, или громко до безобразия. А здесь артисты хора владеют всем спектром выразительности. Они поют на пиано и пианиссимо (тихо и очень тихо). У меня ни разу с хором не было разногласий. Наоборот. К примеру, в «Лоэнгрине» очень сложная композиция, у хора сложные задачи - перестроения, попадание в музыку, соответствующая Вагнеру пластика. История Лоэнгрина - это ведь легенда, притча. Они не могут двигаться как бытовые персонажи. Здесь нужна некоторая пластическая отрешенность. И они справились.

К Елизавете Николаевне я испытываю огромное уважение, восхищение ею как музыкантом. Я очень хочу сделать с ней «Ивана Сусанина», который в Челябинске пойдет под названием «Жизнь за царя». Это хоровая русская опера, и я не представляю, как смогу выпустить спектакль без нее.