Челябинский «Фотофест-2012» собрал много замечательных мастеров

Один из самых авторитетных - Виктор Загуменнов, знаменитый фотожурналист, признанный во всем мире. Его работы хранятся в музеях России, Финляндии, Швейцарии и США. Двукратный лауреат престижного конкурса «World Press Photo». Участник более ста фотовыставок в России и зарубежных странах.

В Челябинске Виктор презентовал альбом «Мой Север». Это снимки, сделанные на Чукотке и Ямале, где автор провел долгое время и сумел отобразить редкие ситуации из жизни северян. «Своим» Севером Виктор очень гордится, хотя немало поездил по миру.

- А я давно дружу с вашим земляком Сергеем Васильевым, - первое, что сказал Виктор Алексеевич. - На одной выставке, где было много замечательных фотохудожников, я увидел Вильгельма Михайловского из Латвии и Сергея Васильева и сказал во всеуслышание: «Вот два великих человека в мире фотографии на сегодня».

- А вам важно, как ценят ваше мастерство?

- Знаете, этим больны многие фотографы. Издатели подшучивают, говоря, что фотографы всегда стараются обвешаться какими-то наградными бирюльками. Есть настоящие награды, которые я ценю и которыми дорожу. А есть просто знаки внимания. Хотел я того или нет, но на «World Press Photo» дважды победил. Хотел ли победить трижды, четырежды? Да, не буду скрывать. Но как-то жизнь повернулась в другую сторону. Но то, что уже дважды был отмечен, мне приятно. Я же осознанно все делал.

Моя биография - это мои поступки, устремления, поиск. Можно уйти из профессии, но суть человека и его открытия, так или иначе, проходят через всю его жизнь. Два моих отмеченных снимка - работы знаковые. Мало кто может сказать, что будучи студентом, как я в свое время, сделал мирового уровня фотографию. А я ее сделал, учась на журфаке МГУ, когда стажировался в газете «Труд»

- Как вы гонялись за этим кадром?

- Я его долго ждал. Поехал в командировку в Тюменскую область в составе делегации журналистов смотреть достижения авиации в народном хозяйстве. Две недели ездили по нефтяным скважинам, по месторождениям. Мосты, вертолеты, поселки. Впечатлений было много, и естественно, что-то осталось в фотографиях. Но ничего особенного не происходило. Только в финале мое ожидание вылилось в тему «Один день на Ямале». Никогда не забуду ту съемку. Просто фантастика! С начала дня и до его завершения снял массу сюжетов. Одна из этих работ, «Оленеводы Севера», получила высокую оценку жюри. Она знаковая, о ней можно целый рассказ написать.

У меня по жизни еще было несколько случаев, когда удача на тебя просто наваливалась. Это, с одной стороны, знак судьбы. А с другой - проверка твоих способностей, наработок, приобретенного опыта. Так было с «Морскими охотниками» - вторым снимком-лауреатом. Я уже был штатным сотрудником агентства печати «Новости». Но на Чукотку и Камчатку поехал в составе экспедиции профессора Гурвича не как журналист, а как обычный рабочий. При этом имея уйму фотоаппаратуры. Нанялся, чтобы не получать официальный идеологический заказ. И потом какая редакция пошлет вас на полтора месяца?! Это был год Олимпиады-1980, а я все бросил и уехал из Москвы. Мне потом припомнили мое неучастие: расторгли со мной договор. Переживал, конечно. Зато привез чемодан материалов, полгода их обрабатывал.

- Вы, конечно, храните все эти пленочные архивы?

- А как же! Некоторые материалы пропали, какие-то были использованы, издавались. А вот северные работы особо ценю. Если бы я их раздал или распродал, пропала бы целостность серьезнейшей коллекции. Колоссальный труд, десятки тысяч изображений по всему Северу от Кольского полуострова до Чукотки и Камчатки. Уникальный материал, все аспекты жизни малочисленных народов.

Постепенно занимаюсь обработкой своих старых материалов, у меня их невероятное количество.

Много интересных снимков сделано советской камерой «Горизонт». Эту особую камеру-панорамик я возил с собой всегда. Ею сняты «Люди на краю земли» с закрученным горизонтом, интересные сюжеты на Алтае, в других регионах страны, в Москве в Центре микрохирургии глаза, на ЗИЛе. «Горизонт» у меня был для подстраховки. Доставал его после съемки основной камерой, делал контрольный снимок и закрывал кофр. Сейчас эти работы представляют большой интерес.

Когда мне показывают современные цифровые камеры, хвастаясь функцией панорамы, я объясняю, что панорама, заложенная в пленочный формат, - совсем другая философия. У «Горизонта» потрясающая конструкция, уникальные возможности. У меня перебывали десятки «Горизонтов», но недавно я все равно патриотично купил новый.

Трудно сказать, какими камерами я не снимал. От «Смены» в детские годы до сегодняшнего Canon Mark II. Недавно получил послание от фотографа Шадрина с Алтая: «Виктор, до сих пор удивляюсь, вспоминая, как ты студентом приехал в наши края в 1973 году. Открываешь кофр, а там у тебя чего только нет».

- Почему Север стал вашей главной «музой»?

- Родился я в Тольятти, тогда он назывался Ставрополем на Волге. Но меня сверточком увезли в Североморск, куда отца призвали служить в армию на Северный флот. Североморск и считаю родным городом. Север дал мне восприятие: цветовое, эмоциональное, природное. Правда, я не сразу узнал, что на Севере живут и другие народы. Потом познакомился с коми, саами, карелами. Стал изучать все, что связано с моими интересами. А глубоко узнал их жизнь, путешествуя с фотокамерой по этим регионам. Много мотался по союзным республикам. Сейчас больше сижу в Москве. Немного преподаю, веду мастер-классы.

- А Москву снимаете?

- Снимаю для души то, чего не успевал раньше. Я отрицал собственное видение Москвы. Считал: куда мне до великих мастеров, которые снимали столицу целенаправленно. А потом оказалось, что Москвы-то на фотографиях мало. Ее перестраивали, разрушали, и многого не успели запечатлеть. И я стал гораздо больше снимать город. Но должен сказать, что появилось много запретов. В Москве всюду охранники, тебя тут же отфутболят. Два места, где я снимаю без каких-либо разрешений, - на Арбате и возле храма Христа Спасителя. Правда, иной раз попросят не снимать какое-то конкретное лицо.

Мир моих фотографий громаден. Очень много жанровых работ, люблю людей снимать, но стараюсь по-доброму к ним относиться. Не люблю фокусироваться на негативе. В жанровой, портретной фотографии важно быть деликатным. Я не считаю нужным показывать неприятные моменты жизни.

- То есть бомжи и прочие маргиналы в ваш объектив не попадают?

- Нет. И даже стараюсь убеждать молодых и уже взрослых людей не заниматься этим неблагодарным и некрасивым делом. Если человек выходит в город и снимает людей, это должно соответствовать его внутренним убеждениям. А еще это, как правило, связано и с его внутренним укладом, воспитанием, его собственной психикой. Это очень сложный жанр.

В 90-е годы, когда в мире был востребован показ российской чернухи, на чем играли зарубежные информагентства, некоторые мои коллеги этим кормились. Но только не я.

Поэтому и не вписался в обстановку. 90-е годы были для меня очень тяжелыми. Впрочем, как и для многих людей. Ничего, пережили…

- Никогда не жалели, что выбрали фотографию делом жизни?

- А я ничего другого не умею. Когда мне исполнилось шесть лет, родители купили фотоаппарат да еще и увеличитель сдуру. В школьные годы уже публиковался. Мне прислали удостоверение корреспондента «Пионерской правды» после публикации снимка «Романтики». Тираж газеты составлял около десяти миллионов экземпляров, ее читали практически в каждой семье.

Я сам сызмальства изучал фотографический процесс. Сам делал растворы для проявки пленок и печати снимков. Хоть сейчас разбуди меня среди ночи, я с лету скажу состав проявителя Д-76. Все эти вещи впитываются не только в душу, но в кровь…