В Челябинском музее искусств открылась выставка Елены Щетинкиной

В Челябинском музее искусств на площади Революции открылась выставка Елены Щетинкиной, начало которой было положено в столице Франции, а продолжение последовало в башкирском городе Октябрьский.

Елена Щетинкина свободным художником не может быть по определению. Отлить фарфоровую скульптуру можно только в условиях завода. В России, начиная с 90-х годов, одно за другим стали закрываться фарфоровые предприятия. Елене Щетинкиной с ее изломанными формами и дерзкими в своей непрактичности вещами там и вовсе не находилось места. В 2010 году она едет в парижский Site internationale des arts (международный городок художников), чтобы договориться о сотрудничестве с фарфоровыми заводами в Лиможе или Севре. Но оказалось, что и там эти производства - на грани разорения. Нет, французы не против эксклюзива, но отливать скульптуры хотят сами, и автор должен за эту работу заплатить две тысячи евро.

В Париже Елена Александровна сделала графическую серию (красок не брала). Искусствовед Светлана Шляпникова считает, что все рисунки окрашены тоской художницы по фарфору. И действительно: плотно примыкающие друг к другу невысокие дома, мосты, фонари, деревья и лица проступают сквозь... фарфоровую посуду или даже помещены в нее. Но контуры посуды - лишь один из ключей или, как выражается Елена Александровна, «входов» в субъективный Париж. Есть и другой вход - роза. Цветок, подаренный в одной из парижских лавочек в «довесок» к туалетной воде, вдохновил художницу, несмотря на кажущуюся банальность. Вспомнилась «Роза в стакане», один из лучших рисунков Врубеля. Сначала она рисовала розы, затем вылепила их в фарфоре.

- Каждый художник решает розу по-своему, - убеждена Елена Александровна. - Моя - декадентская, с острыми уголками. А у главной художницы Октябрьского фарфорового завода - округлая, пионистая.

По приезде из Парижа Елена Александровна нашла фарфоровый завод, способный воплотить ее замыслы, - под Уфой, в городе Октябрьский. Оказывается, руководство завода тоже искало ее через Интернет. Этот завод достойно пережил постсоветский кризис, закупил французские фарфоровые печи, немецкие станки и немецкую же, ослепительной белизны фарфоровую массу.

Оборудование и материалы - современные, а эстетические пристрастия застряли где-то в соцреализме. И Щетинкину с ее изломанными, подчеркнуто асимметричными формами поначалу отказывались понимать. Как так: у вазы разные ручки, и почему одна выше, а другая ниже? Что уж говорить о существе (собирательный образ Парижа), у которого на месте грудей выступают две химеры, а на месте ушных раковин - розы! Все встало на свои места, когда Елена Александровна начала расписывать отлитые скульптуры. А про химеры рассказывает вот что:

- Их полно на готических соборах. Что они там делают - охраняют или устрашают? Париж - город химерический. Для цивилизации это тупиковая ветвь.

На этой выставке очень много корзин, лишь отдаленно напоминающих своих плетеных родственников. У фарфоровых «лжекорзин» полость не сверху, а снизу. По сути, придумана совершенно новая форма, и художница просто «купается» в этой находке. Здесь вообще много концептуальных идей - выставка просто клад для дизайнеров.

Например, очень лаконичная ваза «Готика» с ручками, напоминающими органные трубы. Таких ваз нет нигде. Анатолий Соколов, инженер-технолог, автор фильма «Рождение фарфора» и муж Елены Александровны, изобрел для производства таких ваз опрокидыватель. Впрочем, слово «производство» меньше всего подходит к тому, что делает Щетинкина («Я художник не производственный!»). Каждая вещь, представленная на выставке, существует в единственном экземпляре. Те немногие скульптуры, что отлиты по одной форме, совершенно по-разному расписаны.

На выставке Елена Щетинкина предстанет человеком ренессансного масштаба. Кроме фарфора и графики она показывает свои фотографии французской столицы (доказывающие, что ее фарфоровый Париж - не только фантазия, но и воплощенная реальность), инсталляцию и даже эссе. Выставка продлится до 2 декабря.