У наркомана век короче,чем у алкоголика

Число наркозависимых на протяжении последних лет остается величиной относительно постоянной. Если и случаются колебания в сторону снижения, то незначительные. А вот ряды наркозависимых обновляются чаще. Прежде средний период жизни под кайфом составлял 10-15 лет. Сейчас - всего пять...

Врач под прицелом

Как считает врач-нарколог Кыштымской поликлиники Федор Меркулов, сокращение жизни наркозависимых?- результат перехода на более дешевые синтетические наркотики.

-- Наркологом я работаю с марта прошлого года,?- говорит Федор Геннадьевич,?- до этого служил старшим врачом-психиатром в Озерской дивизии. В 46 лет вышел на пенсию, перед этим получил специальность нарколога.

Психиатром Меркулов был не простым, а боевым. Несколько раз выезжал в командировки в Чечню. На той войне белый халат не служил охранной грамотой: противник, напротив, выслеживал людей самой гуманной профессии.

-- Пришлось мне убрать все знаки различия, говорящие о том, что я врач,?- объясняет Меркулов,?- чтобы ничем не отличаться от рядового солдата. Ну, а командир соединения буквально опекал меня, оберегая от возможных неприятностей.

В такой, мягко говоря, напряженной обстановке доктору приходилось начинать с себя: поддерживать душевное равновесие психорегуляцией и медикаментозной психокоррекцией.

-- Но только не алкоголем,?- смеется Федор Геннадьевич,?- хотя некоторые считают его лучшим транквилизатором на войне.

Да и в мирной жизни к спиртному и его куда более опасному спутнику?- наркотику?- у многих россиян отношение вполне терпимое. Поэтому для Меркулова после двух военных фаз в Чечне наступила третья, не менее тревожная. Он вступил в бой с алкоголизмом и наркоманией.

Верхушка айсберга

По словам Федора Геннадьевича, с зеленым змием справиться легче. Второй враг более коварен и беспримерно жесток. Если алкоголик может дожить, пусть в опустившимся виде, до старости, то у наркомана век куда как короче.

Обратимся к цифрам. На сегодня в Кыштыме зарегистрировано 180 наркозависимых. По сравнению с тем же периодом прошлого года на 17 меньше. А как Кыштым выглядит в сравнении с другими городами? За прошлый год зарегистрировано 189 наркоманов, в сопоставимом по населению Верхнем Уфалее?- 203, в Каслинском районе?- 31.

-- Но данные по Каслинскому району недостоверны,?- уточняет Меркулов.?- Почему? Там некому работать. Да и данные по Кыштыму и Верхнему Уфалею?- лишь вершина айсберга. Они составляют треть, а то и четверть от реального количества наркозависимых.

Вины врачей в этом нет. Просто часть наркоманов не обращается за помощью к медикам.

-- Прежде всего мы пытаемся выявить, почему наркоман пришел к нам,?- замечает Меркулов.?- Зачастую это случается потому, что у него закончились препараты, а денег на приобретение новых нет. Вот он и пытается . Наша задача?- помочь ему обрести другую мотивацию. Внушить, что употребление наркотиков?- путь к гибели.

Сошли с иглы

Одними душеспасительными беседами врачи, разумеется, не ограничиваются. Необходимы долгосрочное лечение и еще более длительная реабилитация. А вот реабилитационных центров на медицинской основе в нашей области как раз и не хватает. Все остальные действуют под эгидой церкви.

Мне подумалось, что Федор Геннадьевич будет критически оценивать деятельность своих конкурентов в рясах, которые используют в лечении слово Божие и трудотерапию. Но в ответ он протянул несколько визиток этих организаций со словами:

-- Надо приветствовать все способы лечения, которые дают хоть малейший результат,?- весьма толерантно обозначил свою позицию врач.?- Раз нет медицинского центра, приемлем и центр на религиозной основе. Однако прошедшие реабилитацию в том же Доме спасения должны прийти к нам: у наркозависимых много всяких осложнений?- гепатиты, ВИЧ-инфекция. Поэтому им надо получать лечение на протяжении всей жизни.

Единственное, что отрицает Меркулов, так это принудительное лечение по примеру свердловчан. Там в одном из рай-онов наркоманов приковывали к койкам наручниками, держали на хлебе, луке и воде.

-- Принудительное лечение может быть назначено только по решению суда,?- считает Федор Геннадьевич.?- Никто другой не вправе брать на себя функции государства. Прежде надо человеку объяснить, что он болен. И если у него есть хоть малейшее желание исправить положение, в котором он оказался по собственной воле, можно начинать лечение.

В подтверждение своих слов врач привел факты из своей практики. Молодая дама обратилась за помощью. На игле сидела год. К наркотикам ее пристрастил любимый человек. Но она нашла в себе силы, чтобы попытаться вырваться из порочного круга. Получила комплекс лечения сначала в стационаре, потом амбулаторно.

-- В настоящее время у нее все нормально,?- с удовлетворением констатирует Меркулов.?- Она не сорвалась, несмотря на то, что в период ремиссии перенесла серьезную психологическую травму (у нее случился выкидыш).

Следующий пример озвучила присутствовавшая при нашем разговоре фельдшер наркологического кабинета Валентина Глазкова.

-- Я только что ездила на патронаж к нашему бывшему пациенту. Ему сейчас 32 года. Восемь лет назад он прошел стационарное лечение, и с тех пор о нем ничего не было известно. Оказалось, все у него хорошо. Стал предпринимателем, обзавелся семьей, детьми. На вопрос, почему не поставил нас в известность о переменах в своей жизни, ответил: ему стыдно даже вспоминать о годах (а он кололся пять лет), проведенных в наркотическом бреду.

Кстати, мои собеседники считают, что расположение наркокабинета в стенах поликлиники нередко отбивает желание некоторых наркозависимых обращаться за медицинской помощью. Любопытствующий легко определит, кто из его знакомых употребляет . А подобное пристрастие не все хотели бы афишировать. В свое время отделения наркологии располагались в специализированных психоневрологических диспансерах. Но финансовые пробелы лишили медиков подобной .

Убийца по именидезоморфин

Но беда не столько в дислокации кабинетов, сколько в самой, если так можно сказать, наркотизации общества. Приведенные позитивные примеры нельзя проецировать на жизнь всех бывших наркоманов. Даже многолетняя ремиссия, то есть воздержание от приема зелья, не дает гарантии, что однажды в результате стресса не произойдет срыв.

-- Был парень, которого мы вылечили,?- вспоминает Валентина Васильевна.?- Пять лет держался, начал работать, а потом взялся за старое: полтора года употреблял и в итоге закончил передозировкой. Ушел из жизни в 24 года.

Скорый уход молодых людей в немалой степени объясняется появлением на наркорынке новых, более изощренных препаратов-убийц.

-- Дорогостоящий героин сменила дешевая синтетика,?- констатирует Федор Геннадьевич.?- В частности, такое опасное, самодельного изготовления вещество, как дезоморфин. Он сжигает все сосуды. Причем возникает жесточайшая зависимость, поскольку время действия этого наркотика значительно меньше, чем у героина. А значит, частота его введения увеличивается. По статистике, срок жизни дезоморфиниста ограничивается тремя-пятью годами. Но если бы дело было только в дезоморфине! Синтезируется такое количество препаратов, что Госнарконтролю и другим службам невозможно отследить, а значит, запретить. Тем более что от выявления психоактивного вещества и до внесения его в наркотический список проходит около четырех лет. Сколько молодых людей потеряем мы за это время?

Выход, по мнению Федора Меркулова и Валентины Глазковой, кроется в создании реабилитационных центров в каждом городе. И, разумеется, в воспитании, начиная с детского сада. Наверное, это правильные решения. Лишь бы срок их принятия не растянулся на годы.