Создатель прозрачной брони

Во время войны Челябинск выпускал не только танки и , но и пуленепробиваемое стекло для военных самолетов. Прозрачная броня спасла жизни тысячам советских летчиков. Многие из них писали руководству челябинского завода К-4 (впоследствии завод оргстекла) благодарственные письма, которые долгие годы хранились в семейном архиве бывшего директора завода и одного из создателей прозрачной брони Григория Зискина.

Кадры решают все

Григорий Зискин прилетел в Челябинск в декабре 1941 года в составе группы из 30 специалистов ленинградского завода К-4, который решено было разместить на базе двух местных заводов - дрожжевого и безалкогольных напитков. Оборудование вывезти не успели - кольцо блокады сомкнулось. Начинали практически с нуля, но уже 10 июня 1942 года состоялся пуск нового предприятия, а к началу 1945-го челябинский К-4 выпускал в день больше продукции, чем ленинградский в течение месяца.

Григорий Зискин, который прошел путь от главного инженера до директора предприятия, для военного времени был фигурой во многом уникальной. У него не было табельного оружия, как у многих руководителей оборонных заводов, он не кричал на подчиненных и не употреблял ненормативной лексики, ценил человеческую жизнь. Ветеран предприятия, бывший председатель профкома завода Дина Амосова вспоминает, как однажды на заводе вспыхнул пожар, пострадал старший аппаратчик из числа ленинградцев Виктор Карпов.

-- Мы бросились выполнять какие-то инструкции по пожаротушению, - говорит Дина Гордеевна, - в это время прибежал Зискин, первый раз в жизни накричал на меня: . Он сделал все возможное, чтобы спасти Карпова, но тот умер, успев, однако, сказать напоследок (ленинградцы есть ленинградцы!), что я не виновата, пожар возник не по моей вине. Навсегда запомнила слова Зискина: В то время, когда человек считался винтиком огромной государственной машины, такие слова звучали почти крамолой.

Наверное, единственным тезисом тех лет, под которым Зискин мог бы подписаться, был тезис о кадрах, которые решают все. Их на заводе не было: персонал секретного К-4 набирали из работников лимонадного цеха бывшего завода безалкогольных напитков. Чтобы решить кадровую проблему, каждый ленинградец из числа эвакуированных начал обучать по десять учеников. Позже руководство стало размещать заявки на специалистов в учебных заведениях.

Клара Александровна Хомутова пришла на завод в 1943-м. За плечами у нее было семь классов. Вспоминая те годы, она не может сдержать слез:

-- Когда мы за полночь задерживались на работе, Зискин с Шульманом (первый директор завода) оставались с нами. Иногда подходили, гладили по плечам, по голове, жалели. Мы же дети еще были! Но работали как взрослые и даже лучше. В 1944 году нас семь человек собрали в бригаду и отправили в Дзержинск, где был аналогичный завод, делиться опытом. Там показатели были намного ниже - то ли из-за того, что в тех краях нередки песчаные бури и в стекло попадали песчинки, то ли по другой причине. Помню удивление и ужас, с которыми смотрели на нас местные женщины-работницы. Они не ожидали увидеть в качестве передовиков таких малышей:

Зискин умел не только организовать производственный процесс, но и вовремя нас подбодрить, направить. - спросил он меня, когда я закончила 8 классов. - отвечаю. Он заставил меня пойти дальше учиться, благодаря ему я получила квартиру, встретила любимого человека. Поскольку отца у меня не было, мой будущий муж Николай, в ту пору член экипажа подводной лодки , попросил у Григория Львовича разрешения меня проводить. Тот разрешил, так и начался наш роман:

Отрицательный результат - тоже результат

У Зискина не было высшего образования, но он был от природы технически одаренным человеком.

-- Григорий Львович был исследователем в душе, - вспоминает бывший руководитель центральной заводской лаборатории, кандидат технических наук Ляля Голодкова. - Он интересовался наукой и давал мне, молодой выпускнице Казанского химико-технологического института, зеленую улицу для научных исследований. Я тоннами жгла метилметакрилат (эфир), но он ни разу не упрекнул меня в расточительстве. Это доверие окупалось: я работала сутками, приходила домой, шатаясь от эфира и усталости, засыпала на диване, не дожидаясь, пока мама разогреет мне ужин, а к восьми утра снова бежала на работу. И была абсолютно счастлива. Меня ждала встреча с Григорием Львовичем, начинавшим ежедневный обход завода с моей лаборатории. Все это знали, и если надо было его пораньше перехватить, спешили ко мне.

Директор был мудрым человеком и утешал меня, если что-то не получалось, говоря, что отрицательный результат - тоже результат. Благодаря его поддержке мы создали на заводе научно-исследовательскую группу, продолжали заниматься совершенствованием заводской технологии и одновременно вели научно-исследовательские разработки. Самая значительная из них - уникальная технология получения монолитных стеклянных блоков 1200 мм шириной, 250 мм толщиной и высотой метр. Когда впервые отгрузили такой блок, Зискин не мог на него налюбоваться: В 60-е годы наши работы выставлялись на ВДНХ и были удостоены медалей.

Покинув пост директора, Григорий Львович год работал у меня в лаборатории. Наверное, ему было тяжело сразу уйти с предприятия. Потом он ушел окончательно. Остались какие-то сувениры, открытки. Помню одну из них от работников цеха № 2. Они обращались к своему директору со словами:

За цифрами - люди

-- При Зискине завод оргстекла достиг вершины своего экономического развития, - вспоминает в прошлом комсорг завода Генрих Горенштейн. - Хотя Григорий Львович никогда не гнался за техническими показателями. Для него они были всего лишь цифрами, за которыми стояла живая работа с людьми. Он любил людей, хорошо в них разбирался, умел в каждом раскрыть его потенциал и доверял молодым. Я пришел на завод в 1965 году. Начинал электриком в лаборатории, через год меня избрали комсоргом завода, потом десять лет работал мастером газоспасательной службы. Без преувеличения скажу, что хорошо поставил обучение добровольцев, в итоге у нас появились свои дружины, которые грамотно могли устранить ЧП любого масштаба. И вот на заводе освобождается должность начальника отдела охраны труда, и Зискин предлагает ее мне. Я говорю: . А он: . Поехал в Москву и мою кандидатуру.

Через полгода я уже в должности начальника отдела охраны труда приехал в столицу на учебу. Поглядел на контингент - батюшки, все с высшим образованием и уровня зам. директоров по охране труда. Представитель главка, который с нами занимался, на первом же занятии спрашивает: Я встал.

Дина Амосова вспоминает, что так же отважно Зискин боролся за нее, когда в отраслевом комитете профсоюза усомнились в том, потянет ли она должность председателя профкома завода. Он рассмотрел организаторские способности в Алле Ивановой, ставшей начальником цеха № 4. Карьера Екатерины Куликовой, простой деревенской девчонки, в 1965-м приехавшей в большой город, тоже началась с того, что Зискин увидел в ней будущего специалиста.

Вот как рассказывает об этом сама Екатерина Елисеевна:

-- Однажды заболела заливщица, и эту работу предложили мне. Смена закончилась, надо делать уборку, а это самое неприятное: эфир застывает, на руках остается слизь. А тут заходит Григорий Львович, чтобы поздравить меня с успешным окончанием смены (как будто у директора завода нет других проблем!). И протягивает руку для рукопожатия. Я покраснела, стараюсь спрятать запачканную пятерню за спину, а он продолжает стоять с протянутой для рукопожатия рукой. Наконец, я подала ему свою, и он ее крепко пожал. Мне кажется, после этого я как-то поверила в себя. Позже получила общежитие, поступила на рабфак, завод платил мне стипендию:

Эффективность кадровой политики и дружеская атмосфера на заводе во многом объяснялись тем, что рабочие активно привлекались к решению социальных проблем. Это сейчас на крупных предприятиях сотни клерков, распределяющих путевки, места в общежитиях, санатории. Во времена Зискина на заводе всем этим занимались сами сотрудники, только на общественных началах. Не было в профкоме ни одного освобожденного работника, все были общественниками. Квартиры, путевки и прочие блага распределялись при их непосредственном участии, затем все списки вывешивались и все могли увидеть, кто получил квартиру, на каких основаниях и насколько продвинулась общая очередь на жилье или детский сад. Бывали, конечно, ситуации, когда квартиры давали специалистам или остро нуждающимся, но это было исключением из правил. Об одном из таких исключений - ниже.

Как в кино

Ветеран завода Екатерина Куликова вспоминает, что в цехе № 2, где она была комсоргом, женщина забеременела от любимого человека, ушла от мужа, жить негде, а избавляться от ребенка запретили врачи.

-- У нее мать об этом не знала, а Григорий Львович знал, - говорит Екатерина Елисеевна.- От нас, конечно. Я тогда рассказала ему все как на духу и попросила помощи. И он дал этой паре двухкомнатную квартиру, несмотря на то, что они были нерасписанные. Не знаю, как сложилась бы их судьба, живи они в полуподвале, но сейчас в этой семье все замечательно: выросла и стала настоящей красавицей дочка, в доме благосостояние, мир и любовь.

-- Сам Зискин был удивительно неприхотлив, - продолжает Е. Куликова. - У него не было ни персональной машины, ни дачи. Когда мы впервые переступили порог его квартиры, меня пора-зила скромность обстановки. Но это компенсировалось искренней радостью, с которой нас встретил хозяин, тогда уже тяжело больной человек.

Я разговаривала с ним и вспоминала, что еще совсем недавно мы ходили с ним одной тропинкой на работу, бежали к нему с любыми проблемами, и секретарь всех беспрепятственно пропускала. Вообще многие ситуации тех лет напоминают мне советские фильмы, которые мы сегодня смотрим со снисходительной улыбкой. А на самом деле так оно все и было - впору кино снимать:

Дина Амосова:

-- Григорий Львович был истинным ленинградцем. Он много читал и стыдил нас, если мы не ознакомились с очередным номером химического журнала, не слышали о нашумевшей книге, газетной статье или спектакле. А самым любимым его увлечением были шахматы. Говорят, он был чемпионом Ленинграда, в Челябинске играл на 14 досках.

-- У Зискина была потрясающая память на людей, - продолжает Дина Гордеевна. - Он знал всех рабочих по имени-отчеству и, обходя заводскую территорию, за руку здоровался с каждым. Будучи лауреатом Сталинской премии, обедал вместе со всеми в заводской столовой, стоял в общей очереди с подносом. За столиком к нему обязательно подсаживались сотрудники с разными вопросами и проблемами, и он тут же что-то решал.

У него был талант общения. Я много раз видела, как люди шли к нему в кабинет хмурые, а после разговора выходили с улыбкой. И это при том, что он не имел возможности сразу решить все их проблемы. Но он никогда не уходил от разговора, говорил правду и этим так располагал к себе людей, что они уходили удовлетворенными.

Будучи разносторонне образованным человеком, Зискин всячески поощрял развитие творческого начала в людях. Коллективам - победителям соцсоревнования на заводе обычно дарили музыкальные инструменты, которые потом стояли в красном уголке, - пианино, аккордеон, ударную установку. В самодеятельности Зискин не участвовал, но неизменно сидел в жюри и за своих. И было за что : когда на сцену оперного театра поднимался заводской хор из 300 человек, это было впечатляюще...

Григорий Львович был очень щепетилен и не пользовался заводскими льготами, все делал на общих основаниях. Он жил в доме довоенной постройки, но не хотел брать квартиру из заводской брони, ему это казалось неприличным. Жена Раиса Михайловна умоляла его, чтобы он написал в райисполком письмо с просьбой выделить им новую квартиру, он отказался наотрез. Зная его характер, в райисполком пришла Амосова. Стала говорить о заслугах Зискина. - спрашивали ее. Под старость директор завода все-таки получил квартиру, и это было единственной льготой, которую он себе позволил.

Родом из детства

Дочь Григория Зискина - в недавнем прошлом главный кардиолог Челябинской области Эмилия Волкова вспоминает, что в их семье всегда царили мир и согласие, и именно это создавало в доме атмосферу уюта. Родители до глубокой старости сохранили любовь и взаимное уважение, даже в мелочах старались уступать друг другу. Поскольку Раиса Михайловна ростом была выше мужа, она во всех метриках убавляла себе несколько сантиметров, а он, напротив, прибавлял:

Волкова считает, что многие ее качества сформированы под влиянием родителей: это серьезное отношение к профессии, стремление всегда говорить правду (, - повторяла мама), любовь к шахматам и даже привязанность к кошкам. Профессию Волкова тоже выбрала благодаря отцу. Она с детства хотела изобрести лекарство, которое вылечило бы его от болезни сердца. Долгое время ей это удавалось: где бы она ни находилась, всегда успевала к отцу, чтобы снять сердечный приступ.

В свое время я подготовила материал об отношениях в семье Зискиных, о воспитании детей, о связи поколений и о том, чем все мы обязаны своим родителям. Волкова отправила мне теплое письмо с благодарностью за публикацию. И подписалась: ...