Семен Матушкин: "36 лет не расстаюсь с ЧелГУ"

5 мая первый ректор ЧелГУ Семен Егорович Матушкин отмечает свое 90-летие. Накануне звоню ему по домашнему телефону и слышу в ответ: «А он поехал в ЧелГУ, на работу». «Как?! - удивляюсь. - Он все еще работает?» Семен Егорович, как выяснилось, издал к своему юбилею новую книгу и подготовил к защите двух кандидатов наук. В ЧелГУ мы и встретились.

- Семен Егорович, расскажите, пожалуйста, как себя чувствует человек в ваши годы?

- Мне кажется, что я по возрасту не старше 70 лет. Правда, новые книги писать перестал. Рука болит, а компьютер так и не освоил. Обрабатываю старый материал, которого очень много.

Чем старше, тем чаще вспоминаю военные годы. Вижу во сне друзей-товарищей по истребительной авиации. Молодые, красивые ребята погибли, не успев ничего - полюбить девушку, создать семью, реализовать себя в жизни.

Воевали мы на Дальнем Востоке, куда меня направили после Иркутского авиатехнического училища. Я был механиком, готовил самолеты к боевым вылетам. Семь машин поменял. Возвращалось их меньше, чем вылетало. Потом был Цзямусы (Маньчжурия), и еще - Сахалин. Осень там очень красивая. Таких больших листьев у нас на Урале нет. Зато зимой - пронизывающий ветер, стужа. Мы защищали небо от японских истребителей, охраняли Амурский мост, по которому шли военные эшелоны.

В 42-м году меня вызвали в штаб дивизии, предложили учиться в военно-воздушной академии им. Жуковского. Но я отказался, за что получил звание «дурак». Ведь умный парень ухватился бы за такое предложение. Четыре года учебы в академии уберегли бы меня от пламени войны. Но я не думал погибать. Война всех мужчин сделала военными. А в мирной жизни я не хотел носить летную форму. Мои вышестоящие начальники отбили всякую охоту от жесткого подчинения.

- Вольнолюбивый казачий дух противился этому выбору?

- Да, я родом из казачьей станицы Тарутино, что в Чесменском районе. В прошлом году ездил на родину. Но даже нашего дома там не нашел. Нет его больше. Все изменилось.

- Хотелось что-то вспомнить из детства?

- Тарутино я плохо помню. Когда там жил, был еще маленьким. Помню деда и замечательное озеро, где мы ловили карасей. Дед все боялся, чтобы я из лодки не выпал.

Он был прекрасным наездником - смелым, бесстрашным. Верхом на лошади выступал на праздниках с разными трюками.

Еще одно воспоминание связано с рождением жеребенка, которого мне пообещали отдать. Мне было тогда лет пять, не больше. Как-то утром мне говорят, что жеребенок уже родился. Я побежал на него посмотреть. Он был таким красивым, беленьким, и я захотел его погладить. Лезу через изгородь к жеребенку, а кобыла меня мордой отталкивает. Я не слушаюсь, тянусь к жеребенку. Тогда кобыла меня так по мягкому месту ударила, что я улетел на кучу навоза. Так я впервые узнал, как ревниво мать оберегает своего ребенка.

В школу пошел в Троицке, а окончил ее в Карабаше, как раз накануне войны. Потом сами знаете, что было. После того, как демобилизовался, приехал в Челябинск.

- С намерением здесь поселиться?

- Нет. Вообще-то я ехал в Саратов, куда меня позвал мой командир. Но поскольку не видел своих родных почти семь лет, решил их навестить. В Челябинске жил мой старший брат Петр, который забрал к себе отца и мать. Петр был контужен под Берлином, средний брат погиб под Сталинградом. Отец тоже воевал. Когда я его увидел, заплакал: ведь помнил отца крепким, русым мужчиной, а увидел белого как лунь худющего старика. Еще меня поразила нищета, в которой жили мои родные. Мама была в кофте, у которой рукав был пришит от другой старой вещи. Мы, авиаторы, и в войну не бедствовали. У нас были деньги. Я бы мог их высылать. Но думал, что у моих родных тоже все нормально. Конечно, я остался с семьей.

- Перед мужчинами, вернувшимися с войны, тогда открывались все двери в смысле карьеры?

- В каком-то смысле так. Я не начинал карьеру снизу. Меня сразу брали на руководящую должность. Сначала комсоргом завода. А когда окончил Челябинский педагогический институт и с завода ушел, получил должность директора школы: вечерней, потом дневной. Когда пришел на работу в педагогический институт, меня взяли заместителем директора по заочному обучению.

- Вы стали первым членом-корреспондентом академии педагогических наук СССР на Урале. Как это случилось?

- Спасибо немцам, говорю я в шутку. Но ведь в каждой шутке, как известно, есть доля истины. Как-то к нам в институт приехала делегация из ГДР. По этому поводу было много высоких гостей. Кто-то завел разговор о точности знаний, и тут один из аспирантов спросил: «А вы читали работы Матушкина на эту тему?» Вопрос, как видно, заинтриговал.

Меня начали читать. А еще я написал работу о культуре технического труда. Никто этой темой тогда не занимался. Я стал, как выяснилось, в Академии педагогических наук, известным человеком. И когда через пару лет объявили конкурс на замещение вакантных должностей членов-корреспондентов АПН, я подал документы. И меня избрали. Первым поздравил с новым званием друг из Москвы. Потом пришла правительственная телеграмма.

- Друзья у вас были, похоже, везде?

- В наше время люди умели дружить. В детстве у меня был в дружках Аркадий Согрин. Во время войны он воевал в одной части со своим отцом. Оба живыми вернулись с фронта. Потом как-то раз вместе пошли на охоту и Аркадий пропал. Десять дней отец искал сына: он утонул по нелепости. Отец потом места себе не находил и переехал ко мне в Челябинск. Несколько месяцев мы жили двумя семьями в моей двухкомнатной квартире. Гостей было пятеро человек. Спали все на полу.

И меня друзья выручали. Приехали, например, в Москву на защиту докторской диссертации. Доводили меня до слез, требуя, чтобы я отвечал на вопросы четко. Был на защите и старший брат. Дал потом денег на банкет.

- С такими званиями, как у вас- доктор наук, член-корреспондент АПН, - вы были обречены стать ректором. Сами-то этого хотели?

- Нет, если честно. Но ведь нас тогда и не спрашивали. Мы и в мирной жизни оставались солдатами. Приказы не обсуждали. Еще и брат просил от этой должности не отказываться. Пусть, мол, наша фамилия звучит. В ту весну он неожиданно умер. А летом я стал ректором ЧелГУ. Выполнил, можно сказать, его последнюю волю.

Университета тогда практически еще не было. Мы начинали с нуля. Кадров мало, студентов нет. Денег на покупку оборудования не хватает. Составили список. Областная власть распределила закуп оборудования по крупным предприятиям. Так вот всем миром проблему с оснащением университета и решили. Получилось неплохо.

Некоторое оборудование у физиков и химиков и по сей день сохранилось. Провели первый набор студентов. С того все и пошло. Принимал в университет молодых, энергичных преподавателей. Коллектив сложился неплохой. Десять лет я проработал ректором ЧелГУ. А потом написал заявление об увольнении. Решил, что все, хватит. Но из университета не ушел. И работаю здесь по сей день. В общей сложности 36 лет не расстаюсь с ЧелГУ. Подготовил 70 кандидатов и докторов наук, написал более ста научных работ.

- Можете ли вы сказать, что ваша жизнь сложилась счастливо?

- Я прожил очень трудную жизнь, но она была, безусловно, хорошей, интересной, и в чем-то, конечно, счастливой. Обо мне есть книга под названием «Благодарен жизни и судьбе». Готов под этими словами подписаться снова. Я выжил в чудовищной войне, получил образование, реализовал себя в педагогике. У меня есть семья, которая обо мне заботится, а главное, работа, которая продляет мне жизнь. Хочу сказать искренние слова благодарности руководству университета за то, что меня оставили в строю. Ведь пока работаю, я жив.

- Как собираетесь отмечать юбилей?

- Сегодня соберутся дома за праздничным столом родные и близкие люди. А 11 мая на ученом совете меня поздравят коллеги. Надеюсь, что к этому дню выйдет из печати и моя новая книга «Профессиональное образование: проблемы, поиски, решения». Это мой подарок, который я сделал самому себе к юбилею.