Стабильности больше нет
Период политической стабильности остался в прошлом. Об этом говорит небывалая публичная активность Следственного комитета при прокуратуре, развернувшаяся на этой неделе. Она же?- свидетельство трансформации правящего режима.
Театр следствия
Завязкой пьесы в исполнении комитета следователей стали обыски в квартирах лидеров оппозиции?- Алексея Навального, Ксении Собчак, Ильи Яшина, Сергея Удальцова. Все они, кроме Собчак, проходят свидетелями по делу о майских беспорядках в Москве.
Шмон оппозиционеров можно было бы счесть делом будничным, случись он в любое другое время, а не за день до протестной акции 12 июня. Протест и его так называемые лидеры?- идейно совершенно разные субстанции. Оппозиционный вождь текущего момента?- не властитель дум, а человек-функция по организации массовки с гарантией ее безопасности и удобств. Сегодня выходит на площадь послушать не Навального с Немцовым, а потому что другого выхода для реализации своих гражданственных инстинктов не видит. Нельзя сказать, что оппозиционные публичные персоны вообще не несут никаких рисков для власти. Но степень этого риска несоразмерна последовавшей профилактике. В итоге, как и предсказывалось,?- обратный эффект. Индивидуалист из толпы митингующих знаковые события (например, обыск в доме известной личности) нередко проецирует на себя, что для него является дополнительным стимулом к действию. Не может быть, чтобы люди с высшим юридическим образованием и опытом работы в следственных структурах этого не учитывали.
Бросается в глаза демонстративная грубость организации обысков. Прочесывали квартиры свидетелей, а не подозреваемых. С точки зрения здравого смысла это все равно как если бы вашу квартиру силовики перевернули на том лишь основании, что вы случайно увидели на улице грабеж. В истории с Навальным и компанией фактор случайности, конечно, исключен. Но оформить происходящее следователи могли корректнее. Однако предпочли именно демонстративный натиск.
Кульминация агрессии?- конфликт председателя СК РФ Александра Бастрыкина с заместителем главного редактора Сергеем Соколовым. Бастрыкин, напомним, возмутился высказываниями журналиста по поводу дела о преступлении в станице Кущевской, где бандиты убили 12 человек, а один из фигурантов отделался восьмимесячным сроком и штрафом в 150 тысяч рублей. Оценка Соколовым следственных действий показалась Бастрыкину возмутительной. Генерал привез журналиста на совещание силовиков в Нальчике, потребовал от него извинений, а когда С. Соколов стал задавать вопросы, нагрубил ему и потребовал покинуть зал.
Далее последовало открытое письмо А. Бастрыкину от главного редактора Д. Муратова, где излагалась история о вывозе С. Соколова в лес на разговор с главой СК. Последний там якобы угрожал журналисту. Бастрыкин слова Муратова опроверг, стороны в конце концов пошли на мировую. Но память о лесных рассказах осталась. Опровержение от главного следователя страны пришло не сразу. Хотя его публично обвинили в угрозе ценой в уголовную статью. Сначала и глава комитета, и его ведомство предпочитали отмалчиваться. Невольно подумаешь: проверяли реакцию на свой демарш.
Финал вертикали
Подчеркнутая публичность силовых акций?- свидетельство борьбы за влияние на президента во время его третьего срока. До этого за пределы Кремля или правительства выходила лишь отголосками. Обращает на себя внимание калибр участников потасовок. Например, с Соколовым мог поговорить любой высокопоставленный сотрудник следственного комитета. Участие именно первого лица?- заявка на изменение сфер влияния внутри вертикали. А это ставит под сомнение не только ее дееспособность, но и элементарную устойчивость.
Ряд наблюдателей в активности силовиков увидели стремление заручиться лояльностью президента. Однако лояльность?- категория обоюдоострая. Выразив лояльность той или иной группе, президент несет за нее ответственность. Благословив (пусть даже молчанием) агрессивные действия, президент, фактически, под ними подписывается. В последние дни возникало ощущение, что Путина его же собственная вертикаль просто ставит перед фактом. Не без риска для себя, но достаточно уверенно. В самом деле, что президенту остается: наложить вето на закон о митингах, осудить обыски в квартире дочери своего покойного шефа? Но тогда с точки зрения наиболее влиятельной части элиты это уже не тот Путин, которого они выбирали. Владимир Владимирович как любитель Р. Киплинга вряд ли желает промахнуться в такой ситуации.
Если агрессия, проявленная в 2003-м при аресте Ходорковского и разгроме старого НТВ, ознаменовала рождение жестко централизованной власти, то натиски текущего времени символизируют ее как минимум глубокий кризис, как максимум - крах. В 2003-м передряги в верхах сглаживались экономическим ростом, свежей памятью о и общественной пассивностью. В 2012-м стагнация в хозяйстве, туманность перспектив и не снижающееся число протестующих лишь усиливают турбулентность в Кремле?- один из факторов, который обусловит перенос центра власти в регионы. Это означает, что к недавним посулам федералов надо отнестись хладнокровно.
Кстати, массовый протест, несмотря на отсутствие в нем явных лидеров и внятных идей, уже используется элитой как фактор борьбы группировок. То есть систематичностью акций люди заставили власть признать их значимость. Это безусловный плюс.
Минус?- в возникающих исторических аналогиях столкновений на верхушке власти либералов с силовиками. Чем-то напоминает рубеж 80-х?- 90-х прошлого века. Возможно, до этого не дойдет.
