Серое вместо зеленого

В редакцию позвонила Майя Александровна Антонова, жительница поселка АМЗ. Эта женщина весьма почтенного возраста и ее подруги совершают регулярные прогулки в лесопарк?- размяться, подышать лесным воздухом, покормить белок и птичек. Территория лесопарка, им доступная, как раз на задах областного психо-неврологического диспансера. Повод для обращения в редакцию такой: женщин обескураживают неухоженность и заброшенность этой территории. Лесные посадки там на полном самообслуживании. Деревья растут, как могут, выживают, если не умирают, высыхают, если умирают, падают, если высыхают, и лежат, образуя непроходимые дебри. Майя Александровна хотела, чтобы на этой территории был наведен нормальный лесной или парковый порядок.

Сразу признаюсь, что Майя Александровна Антонова поставила меня в затруднительное положение. Первое побуждение было?- самому пожаловаться ей на то, как у нас в городе обходятся с древесной растительностью. Например, не где-то, а у здания нашей редакции до осени прошлого года росли две вполне благополучные березы. Осенью от них остались два пенька. Кто-то затеял эту рубку, кто-то ее разрешил, кто-то взялся за пилу, кто-то потер руки: дело сделано. Я подумал, что, наверное, на месте берез, как у нас водится, будет асфальт для автомобилей. Для одного автомобиля места хватит, а то, может быть, и для двух. Но прошли осень, зима, весна?- ничего не изменилось. Два пенька как торчали, так и торчат. Проходя мимо них, я всегда сам себя спрашиваю: кому помешали эти две березы?

Да, я понял: Майя Александровна может меня упрекнуть - надо было не себя спрашивать, а найти тех, кто вырубил березы, и спросить с них. Однако однажды я и сам так решил: надо их найти. Решил и пошел домой. Мой путь лежал мимо кинотеатра . Перед ним, у остановки транспорта, растут яблони Недзвецкого. Те самые, листья которых по весне покрываются румяно-шоколадным . У одной из яблонь рухнул крупный сук и перегородил тротуар. Это никого не обеспокоило. Ветка лежала день, второй, потом кто-то ее все-таки распилил, сложил в кучку. Но никто не заметил, что у самой яблони остались две ветки: одна зеленая, а вторая?- сухая. У двух яблонь рядом?- та же беда: они медленно погибают.

На следующий день я оказался на улице Воровского?- против городской больницы. Там растут прекрасные липы, но прошлым летом их закатали в асфальт, оставив у стволов площадью в четверть квадратного метра. А на донышке этих приствольных ямок?- слой крупного щебня. Век и этих лип измерен:

Я понял, что мне не угнаться за теми, кто планомерно оголяет город, вырубая деревья и демонстрируя свою высокомерную пренебрежительность к ним. Деревья у нас?- те же бомжи.

Но что мне сказать Майе Александровне? Не могу же я ей сознаться, что после моей заметки в газете никто не бросится облагораживать этот уголок лесопарка. А если и бросится, то как исключение. Ведь эта территория тянется от того самого психо-неврологического диспансера аж до остановки , и тысячи горожан, не исключая и начальников всех рангов, из окон автомобилей видят эту чащобу с рухнувшими деревьями. Правда, перед приездом Путина эту опушку слегка прибрали, причесали, но только и всего.

Растительность, вода и воздух в Челябинске, то есть вся городская природа?- бесхозные. Ничьи. Беззащитные. Сироты. А сироту, как известно, всяк обидеть может. Нет у деревьев, нет у Миасса и других водоемов, нет у воздушного бассейна. Чего же мы хотим? В городе нет ничего, что бедствовало бы так, как бедствуют растительность, вода и воздух, то есть природа. Ее все меньше, она на исходе.