Назад к малиновым пиджакам?

Современное российское государство не душит малый бизнес, оно учит его жить по своим понятиям. В итоге надежда на средний класс как колыбель гражданского общества и источник обновления страны становится все призрачнее. Хотя до сих пор теплится.

Андрей Сафонов

Челябинск

Это потребует от вас усилий:

-- Читали, что Путин ответил на письмо Макаревича по поводу коррупции? - знакомый коммерсант, иронично улыбаясь, достал сигарету.

-- Вы про вопрос музыканта о развитии страны при 70-процентных ? - вспомнил я телесюжет с лидером , где он заявил, что на ответ главы государства не надеется. - Не читал. Разве президент сообщил что-то важное?

Мой визави усмехнулся:

-- Путин ответил, что бизнесмены сами провоцируют чиновников на взяточничество.

, - хотел сказать я, но собеседник, закурив, продолжил:

-- Вы знаете, у меня совсем недавно убили бизнес, который фактически даже не успел родиться.

И предприниматель поведал, как договорился с партнерами из-за рубежа об открытии в Челябинске малого предприятия. Зарегистрировал фирму, зная, что через полгода работать в нее приедут шестеро зарубежных специалистов. Зарубежных потому, что кадры такого профиля и нужного уровня в России не готовят. Казалось, формальности, важные для открытия дела, соблюдены. Но при столкновении с госструктурами выяснилось обратное: еще до начала работы новой фирмы нужно оформить и согласовать массу документов - в среднем по полсотни на ведомство. Поняв, что рискует нарваться на выплату не-устойки (обязательства перед партнерами почти сорваны), бизнесмен идет в государственную контору как-то решать вопрос.

-- Захожу к начальнику отдела, - вспоминает о своем визите предприниматель. - Тот, раскладывая на компьютере пасьянс и не глядя в мою сторону, произносит: Хотел спросить: Но не решился. Просто ответил: .

За пару месяцев бизнесмен сделал то, что еще недавно казалось ему невозможным. Создал в фирме, существующей пока лишь на бумаге, полноценный документооборот. С точки зрения здравого смысла это, конечно, нонсенс. Но когда есть предписание, при чем здесь здравый смысл? Прошел через дополнительные курсы. Выполнил требования государства по пунктам. Направил пакет документов на утверждение. В результате - отказ.

-- Говорят, бюрократические препоны снижаются. Черта с два! Они только растут, - подводит итог бизнесмен. - В законодательство вбиты нормы, которые, по сути, инструмент вымогательства взяток. Неудивительно, что 70 процентов денег, вращающихся в стране, съедает коррупция.

Коммерсанты готовы платить

Директор юридического бюро и советник по защите прав малого и среднего предпринимательства областного омбудсмена Татьяна Еремеева знает множество подобных историй.

-- Во время личных приемов, деловых встреч, регулярных с предпринимателями и руководителями ведомств наши бизнесмены достаточно откровенны, - говорит она. - Жалуются не только на избирательность применения правовых норм, противоречивость ведомственных требований, но и на моральное давление со стороны чиновников, даже попытки необоснованного изъятия имущества и захвата предприятия. И коммерсанты готовы платить, лишь бы сохранить свой бизнес. , - объясняют они нежелание бороться, собирать доказательства давления.

Дело челябинского предпринимателя Николая Строченкова - одно из типичных. Он три года не может получить от управления архитектуры разрешение на перевод двух бывших квартир на первом этаже в разряд нежилых помещений. В итоге повисла в воздухе вполне безобидная идея открыть продуктовый магазин. Прогресс наметился лишь тогда, когда Татьяна Еремеева, защищая интересы коммерсанта, сделала запрос в прокуратуру, заказала правовую экспертизу в одном из ведущих юридических вузов. А ведь речь идет всего лишь о торговой лавке!

Председатель комитета по промышленности регионального отделения общественной организации Денис Константинов вспоминает другой случай: предприятию с годовым оборотом в 80 миллионов рублей предъявили штраф на 200 миллионов.

-- Рвение к количественным показателям до сих определяет поступки контролирующих структур, - комментирует эпизод Д. Константинов. - Даже тогда, когда их требования абсурдны.

Прошлое - против бизнеса

Тезис про государство, которое душит ростки малого бизнеса, грешит широтой обобщения и отсутствием ответа на вопрос: зачем? Сказочная версия про злого гения красива, но предполагает неизбежную победу добра. А оно все как-то не побеждает. Значит, не в гении дело.

Прагматичный довод о том, что в любом ведомстве найдется паразит, желающий жить не на одну зарплату, выглядит адекватнее. Но рождает недоумение: как быть ведомствам с их же паразитами? Получив даже разумный ответ, удивляешься: почему паразитов до сих пор не вывели? В итоге вновь приходишь к мыслям о злом гении:

Тем не менее взгляд на развитие отечественного хозяйства вообще и южноуральского в частности показывает: предпосылок для появления малого и среднего бизнеса западного типа со всеми атрибутами гражданственности не было. По крайней мере, в последнюю четверть века.

-- Давайте вспомним, как формировалась экономика в большинстве развитых стран, - предлагает директор логистической корпорации Яков Гуревич. - Появлялся небольшой очаг предпринимательства. Потом, естественно, расширяясь, он начинал создавать новые экономические условия. Накапливал и сохранял как внутри, так и вокруг себя определенные правила. Переходил в совершенно новое качество. Результат этого процесса можно представить в виде пирамиды. Ее основание - множество малых предприятий, вершина - единицы крупного бизнеса.

То есть в классической модели малый и средний бизнес является ценностными корнями крупного. Причем под ценностями в данном случае можно понимать как категории , , так и вещи сугубо материальные.

-- В постсоветской России, особенно в Челябинской области, ситуация складывалась совершенно обратная, - продолжает Я. Гуревич. - Вместо малого бизнеса в основе всего - десяток огромных заводов, вокруг которых (в экономическом смысле) выжженная земля.

Иными словами, мы имеем эффект перевернутой пирамиды. Потому зеркальное копирование западного опыта оборачивается рыночными гримасами.

-- Как может в короткий срок, с нуля зародиться влиятельный класс собственников? - задает риторический вопрос Я. Гуревич. - Вы хотите от гигантского завода отколоть кусочек собственности и назвать его малым бизнесом? Не получится. Крупная промышленная штуковина цельна по своей природе. Безболезненно от нее ничего не откалывается, в чем мы и убедились в 90-е. Малый бизнес у нас формируется по совершенно особым принципам и определяющей роли, как например в странах Запада, в обозримом будущем играть не сможет. На Южном Урале - тем более. История так сложилась. Не говоря о том, что в современности мы видим массу вещей, которые развитию мешают.

Цена, количество: стабильность

Южноуральская моноэкономика могла бы учесть опыт далеких предков.

-- 200 лет назад вокруг крупных заводов развивалось производство товаров массового потребления, - говорит кандидат философских наук профессор Владимир Помыкалов. - Уральцы производили сохи, бороны, домашнюю утварь. Торговля ширпотребом давала живые деньги. Нарождались купеческий, мастеровой классы, шло социальное развитие края.

Иными словами, отраслевая специализация региона (металлургия и тогда была основой основ) - еще не условие отмирания других частей экономики. Скорее наоборот - база для ее разветвления и последующего снижения роли монополиста.

Проблема в том, что в нашей , в отличие от классической, западной, не только государство, но и крупный бизнес вынуждены играть роль социального якоря, защитника обез-доленных.

На Западе складывавшаяся столетиями бизнес-среда дает человеку возможность достойного выживания даже в экономической буре. Если есть множество мелких предприятий или возможность открыть свое дело, цепляться за зарплату в крупной корпорации, будучи рядовым, нет смысла. Соответственно и работодатель с легким сердцем подпишет приказ об увольнении нескольких сотен сотрудников.

Другое дело у нас, где на десятки километров от крупного завода (который в кризис сам на ладан дышит) ничего способного стать его альтернативой быстро не прорастает.

-- Двадцать постсоветских лет владельцам южноуральских гигантов твердили: вы - основа социальной стабильности, - комментирует Яков Гуревич. - Даже на достойных по мировым меркам предприятиях области персонала в два-три раза больше, чем в аналогичных компаниях США. Почему? Да потому, что сократить всех лишних - значит спровоцировать катастрофу. Лет пятнадцать назад я предложил директору одного завода уволить лишних работников. Он сказал: .

Преимущество Южного Урала как базы трудовых ресурсов для малого и среднего бизнеса (данные одного из рейтинговых исследований) выглядит сомнительным.

-- Переход в сферу малого бизнеса даже в качестве наемного работника почти всегда риск, - говорит Яков Гуревич. - Зато стабильность такого завода, как к примеру ЧТЗ, гарантирует чуть ли не сам Владимир Владимирович. Если там что-то случится, президент увидит и защитит. Для людей это многое значит.

По словам Якова Гуревича, обновлять крупную промышленность, высвобождая часть персонала, необходимо. Но постепенно и аккуратно.

-- Государство должно внимательно следить за происходящим в экономике, то есть просто выполнять свои функции, - говорит он. - Перед кризисом был дефицит рабочей силы - уникальная возможность для относительно безболезненного сокращения штатной численности и обновления производства. Во-первых, сами компании были бы конкурентоспособнее. Во-вторых, постепенное, докризисное изменение структуры рынка труда перевело бы часть людей в малый и средний бизнес.

-- Но для этого на государственном уровне надо представлять, что происходит, иметь достоверные данные, - продолжает эксперт. - Мы же, какую цифру ни возьмем, не можем соотнести ее с реальностью. Не зная положения дел, неспособны определить вектор развития, принять стратегическое решение и тем более реализовать его. Представители ведомств напоминают команду, вышедшую на поле бесцельно попинать мяч. С такой проводить структурные реформы нельзя.

Интересы с властью не сходятся

Вместе с тем кризис усилил восприятие государства в качестве единственного в стране источника финансового благополучия. Жизнь - как по Марксу: бытие определяет сознание. Политическая реальность вновь создается формулой . Доступ к ресурсам - за гарантию политической поддержки на местах. Деньги - за голоса. Фактор денежной заинтересованности - то, что отличает современность от советского застоя.

Как отмечает профессор Владимир Помыкалов, именно такая модель отношений существовала в Древнем Риме. В этом смысле Москва - не третий Рим, а самый что ни есть первый, со всеми вытекающими из этого последствиями.

-- Такой среде малый и средний бизнес нужен как лишний повод распределения средств, но явно не в качестве опоры, - говорит В. Помыкалов. - Потому что предприниматель может быть опорой для государства, а не его клиентелы (именно так называется древнеримская модель). С бюрократией подобного типа малый бизнес органически несовместим. У них противоположные интересы. Бюрократия с приросшими к ней крупными деловыми кругами ратует за стабильность, подразумевая под ней статус-кво. А малый бизнес - инноватор по своей природе. Он, в отличие от монополии, больше зависит от потребителя, чем от власти. Попробуй им покомандовать в рамках закона!