Жизнь моего деда, как и многих его сверстников, была до обидного коротка - всего 34 года

Жизнь моего деда, Николая Андреевича Казина, как и многих его сверстников, была до обидного коротка - всего 34 года. Моя бабушка, Валентина Семеновна Казина, напротив, прошла долгий жизненный путь. Судьба этой замечательной четы удивительна редкой гармонией, основанной на интеллигентности, служении идеалам и трепетной взаимной любви.

Сейчас эти слова многие воспринимают как приторный пафос. Но дело в том, что в случае с моими предками они имеют глубокий смысл. Гармония позволила нашей семье выжить в хаосе революции и войны. Благодаря ей мы, внуки, были счастливы. Думаю, из переписки Николая Андреевича и Валентины Семеновны станет понятно, почему.

«Напиши об отсутствии дров»

Мама моей бабушки окончила в 1883 году Смольный институт, а папа служил коллежским секретарем в Санкт-Петербурге. Против воли родителей бабушка стала учителем русского языка и литературы. В одной из школ Златоустовского уезда она знакомится со своим будущим мужем Николаем Казиным.

Николай Андреевич в 1905 году окончил Рижскую духовную семинарию. Но по церковной линии не пошел, заплатив из-за этого за полученное образование 315 рублей. Он считал, что работа учителем придаст больший смысл его жизни. Знал 5 европейских языков, играл на скрипке, увлекался живописью, хорошо пел. Дедушка преподавал четыре предмета: русский, литературу, географию и рисование. Производимое им впечатление бабушка выразила в таких словах: «Энергичный, жизнерадостный, имеющий знания и хорошую подготовку к школьной работе, он всецело отдавался любимому делу. Занимался постановкой детских спектаклей, проводил интересные экскурсии и беседы, был инициатором и руководителем всех начинаний».

В 1909 году Николай Андреевич и Валентина Семеновна переезжают в уездный центр Стерлитамак. Здесь они трудятся в четырехклассном училище, а дедушка еще ведет уроки рисования в младших классах женской гимназии.

Будучи мобилизованным в 1915 году в армию, дедушка пишет, как он соскучился по педагогической работе. Бабушка же рассказывает мужу в письме о своей поездке к родителям. К тому времени у них уже был сын Юрий - мой папа.

«Сейчас мамочка звала меня в спальню, - пишет Валентина Семеновна. - Зашла я. Оказывается, Юра кого-то целует во сне, я его положила поудобнее и опять пришла в столовую. Папа успокоился, уже не так ворчит и не бранится. Мама все же страшно рада была нашему приезду». Надо сказать, что бабушка вышла замуж без благословения своих родителей, чего ее отец долго не мог простить ей.

«Милая и дорогая моя Валечка, счастье мое, - пишет Николай Андреевич. - Пишу тебе и думаю, дитятко ты мое славное, Бог послал тебя мне. Береги свое здоровье, береги нашего Юроньку, жди меня. Со дня получения тобой этого письма до моего приезда останется дней 20. Скоротай уж ты, родная, как-нибудь эти дни. Одновременно пишу письмо твоим папе и маме. Я их люблю. Люблю потому, что они твои и они дали мне тебя, дорогую славную девочку. Валечка! Теперь холодно. Ты не бегай в школу в легонькой кофточке. Если ты простудишься и заболеешь, то я решу, что ты меня больше не любишь, что тебе жить не хочется. Помни, что у меня есть самое дорогое - это ты. Часто я хочу представить, как улыбается наш Юрик, представляю его улыбающимся и сам плачу. Уж очень мне жаль и очень люблю наше маленькое создание крошку Юрочку. Папа его далеко, а мама по утрам тоже оставляет, когда идет на уроки. Как-то с ним обращаются? Любит он, вероятно, как и раньше, купаться. Думаю о дровах. Если дров нет и нечего жечь, то, пожалуйста, купи у кого-нибудь дрова обязательно. Напиши об отсутствии дров заведующей».

«Все необходимое будет стоить рублей 400»

«Милый, родной Колюшенька, я в страшном горе, - пишет Валентина Семеновна. - Юрочка опять заболел, все признаки скарлатины, но сразу доктор диагноза не ставит. Сижу одна-одинешенька со своими страданиями. Бог испытывает меня и посылает наказание за наказанием. Что мне делать? Что делать? Теряю голову. Прихожу в ужас. Он бредит - сильный жар, стонет все время. Коля, милый. Далеко ты… Как мне одной переживать горе?..

Сейчас в гимназии, необходимо пробыть здесь два урока, а потом уйду домой. Юрочка чувствует себя плохо. Ночью повторилась рвота. Утром дала ему лекарство, посмотрела температуру и побежала в гимназию. В 12 часов будет доктор… Сегодня Юрик ночью спрашивает: «Мамочка, скоро ли папа приедет?» И когда я ему сказала, что в апреле, то он загрустил и все время твердил: «Как долго, как долго…» Учитель его доволен, что он у нас умненький, чуткий мальчик. Если бы ты видел, с каким видом он произносит новые слова, заставляет меня повторять их и добавляет: «Вот ты учительница, а не знаешь, а мы с папой знаем». Боюсь, чтобы он не умер. Колюкины потеряли своего маленького Олега…»

«В июне уже придется ехать на позицию, - пишет через несколько месяцев дедушка. - Начинаем заказывать себе обмундирование. Цены на все страшно высокие, и все необходимое будет стоить рублей 400. Будут заказывать у портных, которых предлагает начальство, причем вещи все должны быть в определенном числе».

Бабушка отвечает: «Сейчас по дороге в гимназию встретила почтальона с твоим письмом, оно оказалось вскрытым военной цензурой, так что пришло совершенно распечатанным. Ты сообщаешь, что, может быть, в апреле или мае будешь уже дома. Читаю твое письмо и смеюсь от радости. Скоро декабрь. Рождество, а там пойдут дни скорее, время пойдет быстрее, под уклон… Сердце неспокойно за Юру, сейчас такой период болезни, когда необходимо его как можно больше беречь. На прислугу надеяться можно. Думаю к нему позвать Катю Васильеву, помнишь, которая готовила нам еду. Юронька так привык за эти две недели к моему присутствию, что когда я ухожу вечером, он горько плачет. Например, вчера мне пришлось пойти на собрание педагогического общества по оказанию помощи детям, чьи родные ушли на фронт. Пошла в 6 ч. 15 минут, а вернулась в 8.15. Прихожу, Юра в слезах. Взяла его на руки, целовала, ласкала, успокаивала, говоря, что необходимость заставила меня пойти из дома, и слышать не хочет. Выкупала, накормила и положила спать. Долго лежала около него… Пишу на уроке, не могу хорошенько сосредоточится. Целуем и я, и Юрочка крепко. Юронька написал тебе письмо, но оно дома - вложу в следующее письмецо. Любит. Помнит. Твоя Валентина. 8 сент. 1917 г.»

Ровно через 1 год и 20 дней, 28 сентября 1918 года, моего деда, руководителя стерлитамакских большевиков - и его товарищей в одном из оврагов Уфимского тракта расстреляют белочехи. Сразу после гибели Николая Андреевича мою бабушку арестуют как вдову большевика.

Спустя несколько месяцев ее освободят благодаря хлопотам родственников. Ощущения от одиночной камеры она передала так: «Нет ничего страшнее потери свободы».

«Думай об одном: что ты - желанный»

Своего сына, моего отца, бабушка воспитывала одна. Именно с Юрием Николаевичем Казиным связано начало челябинского этапа жизни нашей семьи. Папу после окончания им в 1935 году Свердловского горного института направляют в Копейск директором шахты. Но он выбирает в Челябинске преподавательскую стезю. Моя мама, Ольга Александровна Казина, окончив индустриальный институт в Свердловске, распределена на Челябинский цинковый завод, в отдел технического контроля. Молодая семья селится в доме в начале Свердловского тракта.

Бабушка, приехав незадолго до начала войны из Башкирии, полностью посвящает себя внукам, семье своего сына. Вот выдержка из ее письма папе на фронт, где маму она ласково называет Лелей: «На ее плечи, - пишет бабушка о невестке, - пала тяжелая задача: работа и забота о четырех существах, включая себя, голод, нужда, постоянные болезни детей… Вспоминать жутко момент, когда я привезла Лелю после родов в квартиру: холод, заплесневелые стены (ходили в верхней одежде), на столе коптилка, и нечем было ее покормить. Сварила я в тот день картошку величиной немного больше гороха, разделила на пайки краюшку хлеба, горсть соли - вот и все угощение для роженицы… Да, горя - реченька глубокая. Вспоминается мне, как она каждую крошку, оторванную от обеда на производстве, тащила домой, сама недоедая».

И еще одно письмо от бабушки: «Родной мой мальчик, крепко-крепко целую тебя и поздравляю с великим днем Победы… Война на Востоке перевернула всю мою душу. Милый, голубчик мой, береги себя, не расстраивайся, не измышляй ненужного. Думай об одном, что ты желанный для всех нас, любимый, дорогой».