Деревня — рай для оппозиционеров

Отличие от общероссийского политического тренда заключается в том, что деревня в дотационном районе — одно из немногих пространств в России, где оппозиция может победить власть. Татьяна Викторовна это продемонстрировала дважды. Первый раз — когда пару лет назад победила на местных выборах. Второй — во время нашей беседы, сказав: «Устала очень. Честное слово, подумываю: не уйти ли досрочно». Можете себе представить руководителя федерального или регионального масштаба, который бы через два года после своего избрания (назначения) сказал журналисту нечто подобное? Не дождетесь! Так что же навело Татьяну Сазонову на такие мысли? Об этом в ее монологе.

— Красноречивый случай. Недавно пришло сообщение, что односельчанин пожаловался на меня в прокуратуру за то, что не занимаюсь ремонтом водопровода, благоустройством и так далее, — начинает Татьяна Викторовна. — На отдаленной улице, где он живет, — утечка из водопровода. Случилась еще в декабре. Он обратился к нам с заявлением, которое мы передали обслуживающей водопровод организации. Пришел ответ, что, подключая свой личный водовод к центральному, селянин нарушил технические условия. То есть спровоцировал аварию сам. До марта потребитель воды к нам не обращался. Удивляет равнодушие, с которым нестарый, сильный человек относится к своему дому. Все-таки, когда течет труба, тем более зимой, по здравому смыслу принято вызывать слесаря, а не прокурора. Или «доставать» обращениями местную власть, если она (по версии жалобщика) не реагирует. Я же за заборами не прячусь, живу и работаю здесь же. Всегда стараюсь выслушать, объяснить, если проблему нельзя решить сразу. Утечка из трубы — не тот случай, где можно объясниться, не принимая мер. С водой у нас вообще беда. Водопроводным сетям уже лет тридцать. Полностью изношены. Но за два года удалось провести более 3,5 километра нового водопровода. Деньги выделяли из областного бюджета по программе добрых дел. Еще беда: одна из скважин, которая питает половину деревни, истощилась, заилилась. Можно пробурить глубже, но и на это нужны средства.

Рублем воспитывать людей нельзя.

Все и так озлоблены

— Обращалась в районную администрацию с просьбой дать денег на оплату проектно-сметной документации на строительство нового водопровода, ремонт сельских дорог. Цена вопроса в каждом случае 150—230 тысяч рублей. Таким образом можно войти в областные, федеральные программы и получить на развитие десятки миллионов. Однако денег на проектирование не дают. А если не оплатим проект в апреле, то в программы ремонта дорог на 2013-й уже не попадем. Между тем в поселок Октябрьский из-за плохой дороги уже давно не заходят автобусы. Дети вынуждены выходить за деревню, чтобы сесть в школьный автобус.

— «Развитие» — громко сказано. Сохранить бы, что есть. Поселок Октябрьский, кстати, в десяти километрах от Злоказово и в восьми — от Кусы, райцентра. Заезд в него со стороны Кусы — единственный и нуждается в ремонте. Из сельской казны выкроить деньги на проектно-сметные документы не могу. Годовой бюджет на шесть деревень — 3,5 миллиона. На 275 тысяч содержим дороги. 460 тысяч отдаем за уличное освещение. 390 — на содержание пожарной части. «Пожарка» — машина и четыре водителя, которые дежурят посменно. Машина уже десять раз списана, но хорошо, что есть. Дома в деревне старые, деревянные. Вспыхнет — уже не спасешь, но с «пожаркой» хотя бы соседние удается уберечь… Остальные деньги бюджета идут на расчеты с подрядчиками за сделанную работу, устранение предписаний госпожнадзора, текущие расходы, которых множество.

— С домами (в примыкающем к Злоказово поселке Никольский три двухэтажки) хорошо бы могло получиться. Раньше они принадлежали Дорстрою, теперь — никому. Некоторые квартиры пустуют. Удалось бы отремонтировать по федеральной программе — готовое жилье для учителей. Чем-то же надо их привлекать в недавно открытую школу. Пока не удается.

— Когда избиралась главой, не думала, что так быстро устану. Полагала: знаю систему управления изнутри. До ухода в налоговую инспекцию, где отработала 16 лет, была сотрудником сельской администрации. Знаю, что делать и как, причем, учитывая ошибки предшественников. Все учла, но степени апатии и равнодушия людей недооценила. Думала, вдохновлю — и наведем порядок, хотя бы что-нибудь сделаем лучше, чем было. Пока не вдохновила. Люди разуверились в своих способностях что-то менять. Не все, но многие. Почему? Возможно, оттого, что за 20 минувших лет привыкли чувствовать себя ненужными. Никому, кроме близких. Ведь до этого была иллюзия (или не только?) важности твоего труда для страны или хотя бы родной деревни. Гордость была. А сегодня устаю просить убрать коровий навоз, закрывающий фасад частного дома. Центральная же улица! Пусть сельская, но центральная: со всей Челябинской области по ней проезжают в Башкирию и обратно. Что делать? Убедить депутатов ввести штрафы за загрязнение территории? Нет, даже предлагать не буду. Рублем воспитывать нельзя. Все и так озлоблены.

— По дороге на работу (идти примерно с километр) почти каждый день собираю мусор с обочин (от проезжающих машин и прохожих остается). Набираю полную сумку, выбрасываю в ящики возле администрации. Самые язвительные односельчане смеются: «Сазонова порядок наводит». Ну да. Как могу, так и навожу. Перед летним приездом губернатора с обочин Трактовой улицы сама вручную траву скашивала. Неловко же гостя бурьяном встречать. Губернатор пообщался по-простому. Удивился, как мы живем с таким маленьким бюджетом. Сказал, что природа у нас красивая. «И люди хорошие», — искренне добавила я.

— К счастью, помогают добровольцы: предприниматели, труженики, взрослые и дети. Нам своими руками удалось оборудовать две детские площадки — на улицах Лесной и Комсомольской. Детишки сами красили забор, качели… Вымазались все в краске. Думала, получу от родителей по первое число, да ладно — главное, ребятишки довольны. Все хорошо обошлось. Есть множество идей — простых и скромных. Одна из них — облагородить сельские родники, облачить колодцы в аккуратные резные домики. Денег на это много не надо. Предприниматели обещали помочь. Может быть, кого-то такие мелочи порадуют.