Закон как параллельный мир

За 20 лет существования своей Конституции Россия, с точки зрения закона, стала гораздо в меньшей степени правовым государством, чем был Советский Союз.

Брежневцы не обещали равенства

Конституция – не что иное, как обязательство государства и общества перед самими собой и друг другом действовать по прописанным в ней правилам. И чем четче эти обязательства выполняются, тем в большей степени государство является правовым и тем меньше в нем беспредела.

Соотнося текст «брежневской» Конституции с советской реальностью, а текст «ельцинской» с реалиями современными, невольно ловишь себя на мысли, что в соблюдении первой государство было куда более дисциплинированным. По крайней мере, это четко прослеживается в статьях, касающихся людей непосредственно. Возьмем, к примеру, проблему равенства. Вот как она решается в Основном Законе, сотворенном коммунистами: «Статья 34. Граждане СССР равны перед законом независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств. Равноправие граждан СССР обеспечивается во всех областях экономической, политической, социальной и культурной жизни».

Подчеркивается, что все равны перед законом (как, впрочем, и в современной российской Конституции). Но в другой статье дается понять: равноправие - не означает равенства вообще. Читаем: «Государство способствует усилению социальной однородности общества - стиранию классовых различий, существенных различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом, всестороннему развитию и сближению всех наций и народностей СССР».

То есть Конституция коммунистов признает: абсолютного равенства не бывает. У родившихся в деревне и городе, на окраине и в центре страны, объективно неравные возможности. Государство это видит и обязуется делать все, чтобы эти различия возможностей не были фатально непреодолимыми.

Примечательная подробность о городе и деревне в статье 41: «Граждане СССР имеют право на отдых. Это право обеспечивается установлением для рабочих и служащих рабочей недели, не превышающей 41 часа. Продолжительность рабочего времени и отдыха колхозников регулируется колхозами». Иными словами, колхозник, в отличие от синих и белых воротничков, должен был пахать круглосуточно, если того требовали обстоятельства, и, в первую очередь, природа зоны рискованного земледелия. И эту его обязанность фиксировала Конституция.

Утверждала она и приоритет коммунистов перед другими общественными и политическими силами. Но этот особый статус людей с партбилетами большинством принимался как должное, потому что был откровенно прописан в Основном Законе, а не принят на заседании отдельно взятого кооператива.

Подчеркну: я не говорю о том, что эти положения высокоморальны или разумны. Кое-где, как мне кажется, они даже циничны. Но они гораздо честнее фиксировали реальность, чем Конституция современная. В результате законность относительно этой самой реальности не воспринималась как абстрактный параллельный мир. До определенного момента, который связан с такими обязательствами: «Высшая цель общественного производства при социализме - наиболее полное удовлетворение растущих материальных (привет критикам общества потребления. - Авт.) и духовных потребностей людей.

Опираясь на творческую активность трудящихся, социалистическое соревнование, достижения научно-технического прогресса, совершенствуя формы и методы руководства экономикой, государство обеспечивает рост производительности труда, повышение эффективности производства и качества работы, динамичное, планомерное и пропорциональное развитие народного хозяйства».

Будучи буквоедом и опираясь на последнюю цитату, можно сказать: государство в конце 80-х нарушило Основной Закон страны, что привело к «крупнейшей геополитической катастрофе XX века». Если в этой гипотезе есть хотя бы крупица правды, то современная российская Конституция при соотнесении ее с реальностью - не что иное, как сборник жутковатых футуристических новелл.

Нереальное чтиво

Итак, юридический аспект общественных потрясений на рубеже 80-х - 90-х заключается в том, что советское государство не выполнило (возможно, в силу объективных причин) своих же обязательств, прописанных в своем же Основном Законе.

Конечно, это было не впервые. Об этом говорит практика диссидентского движения, знаменитое «Уважайте советскую Конституцию» и целый ряд других правозащитных историй. Но к ущемлению политических свобод мы в большинстве своем почти всегда относились терпимо. Другое дело - быт. Вовремя не обеспечив людей сахаром и мылом, советский строй перестал быть в их глазах легитимным со всей своей законодательной базой и цитирующей ее риторикой. Классика жанра.

Прочтение с позиции этих классических канонов положений сегодняшней Конституции повергает в трепет. «Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем». «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». Ну, это касается группы любителей и потому не страшно.

А вот дальше уже про наш кошелек: «Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию». Впрочем, она действительно хотя бы на словах не допускается.

Но вот дальше за государственную репутацию в глазах людей и его будущее становится беспокойно. «Каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом». Слово «обеспечение» подразумевает, что человеку, который получает обещанное в Конституции благо, не надо будет о хлебе насущном заботиться.

Дальше - специально для жертв черных риелторов и объектов усилий коллекторских агентств: «Каждый имеет право на жилище. Никто не может быть произвольно лишен жилища». «Малоимущим, иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, оно предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами».

А вот это касается всех: «Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением». «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно…» «Гарантируются общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях».

Проблема не в том, что некоторые из этих положений не воплощены в жизнь. В условиях рыночной среды их нельзя реализовать в принципе. Беда в другом. Во-первых, самим государством и близкими к нему бизнес-структурами не выполняются гарантии, зафиксированные в Основном Законе страны.

То есть государство (особенно в вопросе величины пенсий) подает пример неисполнения своего же главного документа. Во-вторых, этот пример подается в том числе в сферах, непосредственно касающихся большинства людей и жизненно для них важных. Таким образом, культивируется всеобщий беспредел в массах - на примерах, понятных абсолютно всем. Опыт завершения строительства коммунизма, видимо, не учит.

Плод инстинктивных сделок

Почему современное государство так себя ведет? По ряду причин. Во-первых, повторюсь, часть зафиксированных в сегодняшней юбилярше пунктов невыполнимы в принципе. Парадокс: в Конституции социалистического государства гарантии бесплатного образования найти трудно. Зато в нынешней - они черным по белому. Хотя экономическая и в значительной степени уже и мировоззренческая структура общества ничего бесплатного не предполагает.

Как заведомо невыполнимая вещь могла просочиться в главный юридический акт? Очень просто. Для написания качественных законов, тем более основных, необходимо общественное согласие. Не бутафорское, как в докризисных «нулевых», а настоящее, осмысленное.

Конституция 1993 года создавалась на грани гражданской войны как плод взаимных уступок ее участников. Не цивилизованного компромисса, основанного на рациональности общественных и государственных приоритетов, а инстинктивных сделок. Утвердив президентскую республику, а до этого продавив сквозь недовольство нищающих избирателей модели рыночного поведения, правящая команда не рискнула покуситься на коммунистические достижения - бесплатное образование и медицину. И открытым текстом гарантировала их безвозмездное качество.

Возможно, что благодаря такой Конституции удалось снизить накал противостояния и не пролить большей крови, чем на тот момент уже пролилась. И в этом, вероятно, ее великая роль. Но то, что сегодня она девальвируется бессилием против нарастающего беспредела - тревожный факт.

Вторая причина вольного прочтения государственниками буквы закона в том, что читать, по сути, больше некому. Мы (за редким исключением) не научилось опираться на закон в решении своих повседневных задач. Потому и Конституция для нас - параллельная реальность. А еще - источник убеждения: чем ты сильнее, тем больше у тебя возможностей закон по-своему трактовать.