Прокурор-законодатель

Как мы уже сообщали, заместителем председателя Законодательного Собрания области был избран Анатолий Брагин. После четырехлетнего перерыва бывший прокурор области вновь оказался в высшем властном эшелоне региона. Как он жил все это и с какими мыслями садится в кресло вице-спикера ЗСО? Об этом Анатолий Брагин беседует с нашими корреспондентами.

— Анатолий Иванович, из прокуратуры вы ушли более четырех лет назад. Куда вы исчезли? Чем занимались все это время?

— Никуда я не исчезал, работал преподавателем в Уральской государственной юридической академии. Затем, в 2005 году, пришел в ЗСО. Месяц назад закончил диссертацию по криминологии, о проблемах по предупреждению экономической преступности в металлургии.

— На материале тех предприятий, которые в вашу прокурорскую бытность были приватизированы-разворованы?

— Да, было все: и приватизация, и передел, и рейдерство. Со времен перестройки страна уже пережила три волны захвата собственности. Сейчас под сурдинку кризиса последует четвертая. Нынешний этап для этого очень благоприятен. Процессы с использованием самых грязных технологий уже идут в банковской сфере. Сейчас цели такие: не просто купить, а взять, захватить за три копейки. Крупные предприятия на виду, с ними никак, а вот в среднем сегменте можно поспорить с собственником. Схем сколько угодно: можно подсадить на неплатежи, вывести на банкротство. Если наверху не поставят мощный заслон, волна будет очень мощной.

— Анатолий Иванович, а у вас есть какой-то бизнес?

— Нет и никогда не было.

— Какова, по вашей оценке, степень коррупции в стране?

— Очень высокая в стране, а как зеркальное отражение, как следствие — такая же в области. Самое страшное, что более 80 процентов преступлений коррупционной направленности вообще остаются в латентной сфере, они скрыты от гласности, недоступны для общественного осуждения.

— В минувшую среду Госдума во втором чтении приняла поправки в антикоррупционный президентский пакет. Чиновник, например, теперь не имеет права получать подарок дороже трех тысяч рублей, но парламент отверг положение о доносительстве. Стучать друг на друга не будем?

— У меня тоже вызывала большое сомнение сия трактовка. Во-первых, по этическим соображениям это как-то неприятно. Во-вторых, мне как юристу непонятна заложенная туда изначально невыполнимая норма — сообщать о достоверных фактах. Как можно определить достоверность коррупции человеку, желающему что-то сообщить «куда следует»? Представьте, он донес, правоохранительные органы проверили, вынесли постановление об отказе за отсутствием состава преступления, дальше наступает ответственность доносителя — гражданско-правовая либо уголовная. Статьи за клевету, ложный донос ведь никто не отменял.

Вообще закон, пытающийся пресечь коррупцию на корню, давно является многострадальным. 12 раз в Государственной Думе за последние десятилетия пытались его принять. Дважды на уже принятый закон о противодействии коррупции налагал вето Борис Николаевич Ельцин. Законопроект встречает скрытое противодействие. К примеру, федеральный закон предусматривает, что чиновники должны декларировать доходы, свои и своих близких родственников. Но к близким родственникам почему-то отнесены только супруги и несовершеннолетние дети. А как быть с другими родственниками, в том числе с восьмидесятилетними тестем и тещей, на которых оформлено громадное состояние, и они управляют бизнесом? Такой аспект наши коллеги в Думе отмели. Аналогичных примеров немало.

— Анатолий Иванович, вы — бывший прокурор, про которого газеты в свое время писали: «Активно выступал против криминализации экономики, когда в тень уводились значительные финансовые потоки, не платились налоги». С чего бы вы, имея такой опыт, начали бы борьбу с коррупцией?

— С Рублевки. Съездил бы туда и внимательно посмотрел, как и на что живут тамошние чиновники.

— Довольно смело, хотя понятно, что рыба гниет с головы. Как вы считаете, президенту Дмитрию Медведеву удастся свернуть голову этой многоголовой гидре?

— Убежден, что бороться с коррупцией можно только сверху, а не снизу. Президент свою политическую волю в этом уже проявил. Народ очень догадлив и осмотрителен. Если удостоверится, что власть взялась всерьез, сам поостережется воровать, давать и тянуть с кого-либо.

Но в борьбе с коррупцией надо бояться кампанейщины, точечных ударов и показухи. Недавно по одному из центральных каналов прошел довольно комичный сюжет про служащего аэрокосмического университета в Самаре. Он в старом самолете разрешил организовать банкет. За это дело получил 10 тысяч рублей и хотел их использовать на укрепление забора. А его уличили. Вот вам наглядный пример, как готовится почва для того, чтобы рапортовать о сотнях и тысячах коррупционерах. Речь в законе идет совсем о других вещах.

— Областной парламент намеревается как-то защитить людей от последствий экономического кризиса?

— 25 декабря мы будем сокращать областной бюджет. Но подход здесь однозначный: все, что касается социальной политики, защиты бюджетников, льготников, безусловно, будет сохранено. Сократятся инвестиционные расходы, суммы на приобретение дорогостоящего оборудования, на строительство. Видимо, пострадает дорожная отрасль. Еще одна мера: правительство приняло решение о том, что рост тарифов не будет превышать пяти процентов. А по отдельным отраслям планировалось повысить тарифы на 20, 25, а где-то и 30 процентов. По Челябинску будет решено не повышать ставки земельного налога. Рассматриваются вопросы, связанные с социальной защитой населения.

— Довольно давно в Госдуме РФ находится закон о банкротстве физических лиц. Будет ли ускорено его принятие, сможет ли он защитить тех людей, которые невольно попадают в сложную кредитную историю?

— Закон этот надо принимать. Будет ли он принят в ближайшее время, не могу сказать ни утвердительно, ни отрицательно. Но вообще в большинстве стран действуют законы о банкротстве физических лиц. Вопросы по поводу такого закона сегодня возникают, ситуация обостряется. Думаю, это подтолкнет принятие закона.

— В Челябинской области общественники вновь подняли дискуссию о создании института уполномоченного по правам человека регионе. Ваше отношение к этому?

— Я думаю, институт уполномоченного по правам человека нужен. Мы сейчас не спешим с принятием закона, потому что изучаем и обобщаем практику всех регионов. Сегодняшняя ситуация на первый план выдвигает совершенно другие проблемы, но этот вопрос остается актуальным. Надо все выверить и сопоставить с теми институтами гражданского общества, которые у нас уже есть: Общественная палата или комиссия по помилованию при губернаторе, в которой я тоже работаю.

— Кроме экономической ситуации, что мешает принять этот закон? Какие могут быть минусы в присутствии в регионе уполномоченного по правам человека?

— Абсолютно нет никаких минусов. Я просто сказал, что часть этих функций уже выполняют другие институты гражданского общества. И Владимир Лукин, который является уполномоченным по правам человека в стране. Препятствий нет — есть вопрос времени.

— Кстати, и сам Лукин зачастую говорит: приходите, я вам посочувствую? Может быть, у уполномоченного не так много возможностей и нет смысла так дискутировать по этому поводу?

— Институт уполномоченных по правам человека, он во всем мире достаточно выверенный и проработанный. Уполномоченные не имеют права административной юрисдикции, вмешательства и принятия решений. Уполномоченный проводит мониторинг соблюдения прав человека, ставит эти вопросы перед органами власти и активно участвует в разрешении этих вопросов. Я не думаю, что их надо наделять дополнительными правами. Хотя отдельные субъекты Федерации вносили предложения о праве уполномоченного обращаться в суд и так далее. Сегодня уполномоченный по правам человека активно вмешивается в те ситуации, где есть нарушения прав человека. Я знаю, что по событиям в первой колонии, которые имели место в этом году, когда погибли четверо заключенных, вопрос находится на контроле уполномоченного по правам человека. Он вместе с правозащитниками с самого начала вмешался в эту ситуацию. Сейчас дело расследуется, после следствия оно будет направлено в суд. Уполномоченный по правам человека не должен быть администратором, у него другие функции. Возьмите для сравнения священника. Вы никогда не задумывались, почему священник не может увеличить зарплату людям, дать им квартиру, защитить от преступников и так далее. Он не имеет никаких административных рычагов, а люди к нему идут. Зачем?

— За сочувствием?

— Вот именно, человеку иногда нужны сочувствие и грамотный совет.

— И последнее, Анатолий Иванович. В вашей личной жизни что-либо изменилось за последние годы?

— Свои базовые жизненные ценности не менял, жену — тоже. Детей у меня трое, все юристы. Дочь работает заместителем прокурора Калининского района. Сын занимается корпоративным законодательством. Самая младшая дочь вышла замуж за предпринимателя. Внуков очень бы хотел, но пока, увы, их нет.

СПРАВКА

Анатолий Иванович Брагин в 1976 году окончил Свердловский юридический институт. Работал помощником прокурора Златоуста, районным прокурором в Златоусте и Магнитогорске. Перспективного сотрудника забрали инструктором в обком партии.

Затем он возглавил отдел областной прокуратуры.

В мае 1991 года был назначен прокурором Челябинска.

В марте 1997 года стал прокурором Челябинской области.

В 1997-1998 годах, в критические моменты разбирательства с собственностью ряда ключевых предприятий Южного Урала (государству и трудовым коллективам тогда были возвращены акции 30 предприятий региона), активно поддерживал действующую исполнительную власть. При этом не стеснялся высказывать свою точку зрения, если даже она не совпадала с «генеральной линией» Москвы.