Игорь Смирнов примеряет корону?

Президент Приднестровской Молдавской республики Игорь Смирнов стремительно теряет популярность.

Политический кризис в Молдавии, о котором мы рассказывали в апреле, оказался заразным и перекинулся на другой берег Днестра, в Приднестровскую Молдавскую республику (ПМР). Ситуация здесь интересна нам по двум причинам. Первая: какая бы страна ни была, везде для общества существует опасность узурпации власти одной из ее ветвей. Вторая причина: президент ПМР Игорь Смирнов — наш земляк, уроженец Златоуста, и еще совсем недавно его принимали на родине почти как героя.

Группа депутатов Верховного Совета республики выступила с законопроектом конституционной реформы. Предусматривались шаги по гармонизации законодательства республики с российским законодательством. Предполагалось расширить и укрепить контрольные функции законодателей за исполнением принятых законов. Инициаторами выступили 17 из 43 депутатов Верховного Совета, законопроект был принят 15 апреля в первом чтении подавляющим числом голосов (39 из 40).

Законопроект сразу вызвал резкое неприятие президента ПМР Игоря Смирнова, хотя огромные права президента он затрагивал весьма мало, ничего не урезая. Вводил лишь незначительные новые обязанности, например ежегодные отчеты в виде обычных в России президентских посланий. И. Смирнова не устроило, похоже, само покушение на президентскую власть, в котором он верно усматривал лишь начало неблагоприятного для себя процесса. В результате острой полемики пропрезидентские силы договорились до призывов к роспуску Верховного Совета вообще.

Чем ближе подходила дата нового рассмотрения конституционных изменений, тем больше нагнетались страсти. Грязь, ложь и «индивидуальная работа с депутатами» привели к тому, что инициаторы законопроекта дрогнули. На днях все 17 как один (иначе по регламенту нельзя) подписали заявление об отзыве своей законодательной инициативы. Верховный Совет проиграл.

Но и победа президента — пиррова победа. Происходит это цепляние за власть на фоне странных и порой просто необъяснимых действий исполнительной власти в условиях тяжелейшего экономического кризиса, во многом рукотворного. Казна пуста. Обещанное бюджетникам и крайне необходимое в условиях кризиса повышение зарплаты перенесено на осень, а фактически отменено. Пенсионный фонд недобирает до 40 процентов доходов. И в то же время находятся деньги на закладку памятника предателю Мазепе, на помпезную никчемную многодневную прогулку по Приднестровью главы императорского дома Романовых великой княгини Марии Владимировны под царский гимн «Боже, царя храни», спешно выученный оркестром тираспольских милиционеров. Корону, что ли, примеряет Игорь Смирнов, спрашивают приднестровцы.

Необходимость перемен продиктована жизнью, серьезными провалами исполнительной власти прежде всего в экономической сфере. Достаточно сказать, что Приднестровье, которое кормило Москву и еще полстраны своими помидорами в советское время, сегодня питается помидорами из Турции. 80 процентов (!) необходимого продовольствия в этот благодатный сельскохозяйственный рай сегодня вынуждены завозить из-за рубежа.

Еще два года назад начались бюджетные провалы: доходы бюджета не покрывали расходов.

Первый такой дефицит сразу показал дыру ни много ни мало в четверть всего бюджета. Потребовались срочные корректировки по расходам. Урезали все, кроме расходов по социально защищенным статьям. Потом резня бюджета стала обычным делом. Законодатели, усмотрев негативную тенденцию, предложили президенту подготовить обоснованную и долговременную программу по выводу экономики из кризиса. Но ни к первому назначенному сроку, ни ко второму сроку такая программа разработана не была. Вместо нее исполнительная власть предложила ужесточить налоги и ввести новые, в том числе и такие, которые нигде в мире не применяются из-за опасности вообще разрушить экономику (например, налог на рентабельность активов).

А тут разразился мировой кризис. Так и не дождавшись от исполнительной власти никаких предложений, в декабре прошлого года Верховный Совет ПМР по собственной инициативе начал разрабатывать программу антикризисных мер. К началу мая эта работа была закончена. Четыре блока принятых законов охватили буквально все стороны жизни республики, экономики и социальной сферы.

Под антикризисную программу была заложена солидная материальная база (не пустые прожекты) — около 700 миллионов рублей, что составляет почти треть бюджета. В мае законодатели озаботились выяснить, как выполняются антикризисные мероприятия. Оказалось, менее чем на 10 процентов. Некоторые принятые еще в декабре прошлого года и своевременно профинансированные законы даже еще и не заработали к маю, исполнительная власть их просто проигнорировала.

Так по необходимости законодательная власть стала играть на поле исполнительной. Она вынуждена была войти также в сферу международных дел по линии межпарламентских связей. Одно время даже серьезно потеснила исполнительную власть в переговорном процессе с Молдавией. И тут были явные достижения. Например, вот уже второй год благодаря Верховному Совету все пенсионеры Приднестровья и некоторые другие категории остро нуждающихся граждан получают регулярную ежемесячную финансовую помощь из России. При этом деньги Россия «не по правилам» направляет на счета Верховного Совета, потому что проворовавшаяся на прошлых «гуманитарках» исполнительная власть уже доверием не пользуется.

В глубоком кризисе находится судебная власть в Приднестровье. В таком кризисе, что президент И. Смирнов (который, кстати, единолично назначает и освобождает судей — какая уж тут независимость «третьей власти»!) недавно вынужден был обратиться к российским специалистам с просьбой, так сказать, протестировать состояние судебной системы ПМР и поделиться рекомендациями. Даже в громких делах «третья власть» никак не помогает народу. Так, Верховный Совет три года назад поднял вопрос о воровстве денег за потребленный приднестровцами российский газ, но так и не смог добиться возврата денег и наказания замешанных в газовой афере лиц (а среди них фигурировали и родственники президента И. Смирнова из приднестровского «Газпромбанка»). Даже расследования по существу проведено не было, спустили на тормозах. Поэтому не случайно в этом году Верховный Совет вышел на законопроекты, которые позволят навести хоть маломальский порядок хотя бы в особо громких делах. Например, принят закон о парламентском расследовании, который исполнительная власть и ее защитники тут же окрестили попыткой вмешательства в компетенцию судебной власти.

Исполнительная власть тоже не прочь была поиграть на поле власти законодательной. Наиболее явно это выразилось, например, еще три года назад, когда президент И. Смирнов создал так называемую межведомственную рабочую группу по вопросам гармонизации законодательства ПМР с российским законодательством. За прошедшие три года представители Верховного Совета ни разу не участвовали в работе этого странного законодательного органа, что не помешало президенту И. Смирнову утверждать, что раз подобный орган создан им как главой государства, то значит, не только граждане, но и органы государственной власти обязаны руководствоваться документами о его создании.

Игорь Смирнов, который довел исполнительную власть до полного к ней недоверия, который фактически подчинил себе судебную власть и довел ее до такого положения, что она нуждается в варягах для восстановления своих основ, который считает, что законодатели при принятии законов должны проходить процедуры согласования, установленные президентом, тем не менее в развернувшейся полемике обвиняет Верховный Совет в нарушении принципа разделения властей и системы сдержек и противовесов. Чтобы восстановить это пошатнувшееся, по его мнению, равновесие, президент создает конституционную комиссию и, нисколько не смущаясь, предлагает законодателям направлять свои законодательные предложения в комиссию по гармонизации, а далее в конституционную комиссию, где они, видимо, и будут рассмотрены.

Так вот в чем заключалась ошибка Верховного Совета: неправильно была выбрана цель, неправильно было определено главное проблемное звено. Не президентская власть как таковая в ее существующей, пусть даже и гипертрофированной форме, источник провалов и проблем в Приднестровье, а деятельность конкретного человека — президента Игоря Смирнова. И если бы Верховный Совет поставил вопрос о недоверии И. Смирнову, а не о каких-то непонятных простому человеку «компетенциях властей», он был бы понят и поддержан буквально каждым приднестровцем. Потому что каждая семья, буквально каждый человек в Приднестровье, разве что лишь кроме особо приближенных к президенту и зависимых от него, имеет что предъявить Игорю Смирнову. Кстати, в развернувшейся полемике вокруг конституционной реформы никто, ни один человек не сказал ни единого слова в защиту конкретного человека, конкретного президента И. Смирнова. И это не случайно.

А Верховный Совет перевел стрелки на проблему компетенций властей, как будто существует и может быть найдена абсолютно верная схема построения государственной власти, гарантирующая от перегибов и злоупотреблений. Нет такой схемы и не может быть. Я знаю страну, в которой вообще нет многих атрибутов «нормального» государства: нет президента, нет прокуратуры, даже нет (о, ужас!) конституции в ее общепринятом смысле. Несчастная страна, скажет кто-нибудь. Я бы так не сказал. Это Англия.

Более того, начиная урезать полномочия «президента вообще», Верховный Совет и не мог рассчитывать на понимание в Приднестровье. Непризнанная республика и дня не проживет со слабой президентской властью. Многие противники реформы правильно говорили, что президентскую власть в Приднестровье надо не размывать, а укреплять. И если бы депутаты сказали: мы даже добавим полномочий президенту при условии, что ныне действующий президент немедленно уйдет в отставку, они были бы поняты и поддержаны народом.

Кризис власти в Приднестровье показал, что переходный период приднестровской государственности заканчивается. Эпоха Игоря Смирнова заканчивается. И заканчивается бесславно для него.

Какой будет задействован сценарий перехода страны в новое качество, судить трудно. Пока что в Приднестровье, к сожалению, лучше всего удалось «гармонизировать» с Россией только кризис властей российского образца 1993 года. Ситуация здесь очень напоминает март 1993 года в России с его ОПУСом Ельцина (Особым порядком управления страной) и референдумом о доверии Верховному Совету и президенту. Но мы помним, что после марта 1993 года наступил кровавый октябрь. Возможно, помня об этих событиях, Верховный Совет Приднестровья и пошел на уступки, заплатив дорогую цену во имя бескровного перехода страны в новое современное качество.