Россия как бренд плохо продается

Недавно Челябинскую область посетил известный знаток русской литературы на Западе, исследователь, переводчик, профессор университета в Глазго (Шотландия) Мартин Дьюхерст. 36 лет Мартин Эдгарович («Я совсем обрусел, и вы можете называть меня так», - представился он) преподавал студентам русский язык и литературу. Много раз посещал Россию. В Челябинскую область профессор приехал впервые и под конец своего недельного визита сам пожелал встретиться с представителями местной прессы. Мы общались на набережной Миасса.

Профессор Дьюхерст участвует в проекте фонда «Рука помощи», направленном на внедрение в жизнь в Свердловской и Челябинской областях недавно принятого Закона «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания», что пока обеспечивает только Общественная наблюдательная комиссия. «Поскольку проект финансируется Будапештским институтом Открытое общество - Фонд содействия, мы предложили участие в нем и представителю Запада. Мартин является признанным экспертом по России в Великобритании, выбран был именно он», - пояснил руководитель фонда «Рука помощи» Николай Щур. Во время своего визита на Урал славянист Мартин Дьюхерст посетил места далеко не поэтические: Челябинскую исправительную колонию № 5, Верхнеуральскую тюрьму, женский следственный изолятор в Екатеринбурге. Представления исследователя о российских местах лишения свободы, которые начали складываться еще в юности после прочтения классиков литературы, не оправдались.

Главная проблема русских и британских тюрем

- У моих родителей была хорошая домашняя библиотека: мальчишкой я прочитал Чехова и Достоевского, правда, в английском переводе, - объясняет свой интерес как к русской литературе, так в общем-то и к русским тюрьмам профессор. - Они очень увлекли меня. Тогда я решил, что мне нужно учить русский язык, чтобы читать книги этих авторов в оригинале, ведь так они наверняка, подумал я, еще интереснее. И Достоевский в «Записках из мертвого дома», и Чехов в «Острове Сахалин» рассказывают о местах лишения свободы. Тюремная тема вообще очень распространена в русской литературе. Я считаю, тема очень важная. Нужно очень внимательно относиться к людям, которые находятся в заключении, потому что на их месте мог оказаться каждый из нас, если бы обстоятельства сложились против нас. У всех есть минуты слабости. Я приехал сюда главным образом для того, чтобы осмотреть тюрьмы и исправительные колонии в Челябинской и Свердловской областях. Раньше я был только в Лефортовском СИЗО. Но отдавал себе отчет: то, что в Москве, не совсем то, что на периферии. Должен сказать, что система неплохо работает. У меня сложились достаточно положительные впечатления, если можно так сказать. Колония в Челябинске произвела лучшее впечатление, чем в Екатеринбурге. Здесь все устроено более культурно. Но не хочу говорить категорично, потому что одного визита недостаточно, чтобы делать выводы. Нужно приехать еще раз, поговорить с заключенными и их родственниками. Надеюсь, мне удастся вернуться через год. Тогда будет больше оснований давать оценки. Я как иностранец, хоть и не так плохо знаю русский язык, могу что-то неправильно интерпретировать. Скажу только, что здесь все могло быть гораздо хуже. Я заметил, что у тюремных систем в Великобритании и России есть отличия, но есть и одинаковые проблемы. И самая большая общая проблема - рецидивизм. Нужно прилагать сейчас большие усилия, чтобы уменьшить число вернувшихся в колонии и тюрьмы.

- Во что выльются ваши исследования?

- У тюремной проблемы есть две стороны: наказание и исправление. И больше внимания надо уделять исправлению, чтобы меньше было рецидивистов, содержание которых очень дорого обходится стране. Участвуя в этом проекте, хочу добиться проведения кабельного телевидения в места лишения свободы. Это недорого. В местах заключения важно не только, чтобы пища была более разнообразной, но и чтобы было что-то для души и умственной работы. Проведение телевидения - лишь малая часть проекта. Надеюсь, нам удастся повлиять на государство, чтобы оно активнее оказывало помощь вышедшим из тюрьмы с поиском жилья и работы. Если человека не будут нанимать из-за волчьего билета, не удивительно, что он попадет за решетку вновь. Если такой человек, как я, может что-то сделать для людей, попавших в беду, было бы грешно этого не сделать. Быть может, простые граждане, прочитав мои слова, захотят навестить заключенных и помочь им. Ведь по давней русской традиции мы должны жалеть этих людей, понимать, что если бы нам не повезло, мы сидели бы там тоже.

- Вы упомянули, что между английскими и русскими тюрьмами есть и сильные различия. В чем заключаются основные?

- В Великобритании очень много так называемых тюремных посетителей. Это обыкновенные граждане, работающие или пенсионеры. И они посещают заключенных, которых изначально даже не знают, переписываются с ними, помогают им при выходе из тюрьмы найти ночлег на первое время и главное - работу. Таким образом они определяют и политику государства в отношении заключенных. Общество, общественное мнение и государство у нас - это эквивалентные силы. Поэтому чиновники наверху имеют меньше возможности делать, что им заблагорассудится. А здесь общество еще слабое, и власть очень трудно критиковать. Но, оговорюсь, обстановка сейчас намного лучше той, которую я застал ровно полвека назад, когда приехал на стажировку в Московский государственный университет. Хотя и тогда я влюбился в Россию, влюбился в русскую девушку Марину, которая позже стала моей женой. С тех пор я слежу за тем, что происходит в России, стараюсь не забыть русский язык, много читаю. И я бы не хотел, чтобы Россия стала очень похожа на западные страны. Думаю, у России есть свой путь. Я бы не хотел, чтобы все страны в мире стали бледными иллюстрациями Америки. Я чувствую себя здесь как дома.

Интерес к новой России падает

- Вы много лет преподавали русскую литературу. Какое впечатление о России складывалось у ваших студентов после знакомства с произведениями русских авторов?

- Да, я читал лекции о вашей великой литературе от Карамзина до Солженицына. И даже до Сорокина, Пелевина, Лимонова. Мои студенты не только читают о России, но и сами часто приезжают сюда, особенно после 1991 года. В подавляющем большинстве случаев их отзывы положительные. Им нравится учиться в разных российских городах.

Но скажу вам неприятную вещь: интерес к России, гораздо более свободной и интересной, чем раньше, сегодня в Великобритании падает. Закрываются кафедры русского языка и литературы. В одно время их было 40, сейчас 15. И я не могу объяснить причину этого явления. Возможно, дело в том, что в Великобритании у России сложился не очень положительный имидж (здесь я не критикую российского посла в Великобритании, он делает все, что может). Россия как бренд очень плохо продается. Я бы предложил вашему президенту собрать абсолютно новую команду, занимающуюся брендом и имиджем Российской Федерации. И не нужно нанимать для этого американские PR-агентства. Как будто русские люди, хорошо образованные, будут хуже американцев заниматься продвижением страны на Западе. Хорошо, если бы в России существовала организация наподобие Британского совета, которая занималась бы главным образом не политикой, а продвижением культуры страны.

- Вы имеете возможность своими глазами видеть то, что происходит в России, и говорите, что интересуетесь происходящим здесь, находясь на родине. Сильно ли, на ваш взгляд, искажается российская действительность через призму западного телевидения?

- Об этом следовало бы спросить мою жену: я не смотрю британское телевидение. У нас есть спутниковая тарелка и российские каналы. Особенно любим «Наше кино». В советское время было снято очень много хороших фильмов. Я слушаю радио BBC. И если есть, что критиковать, так это то, что корреспонденты слишком много времени проводят в Москве. Им следовало бы чаще передавать репортажи из других областей вашей огромной страны.

О вашей области, например, я очень мало знал. Помню только, лет 20 назад мой тогдашний шеф, профессор Питер Генри, крупный специалист в области русской литературы, приезжал сюда читать лекции. Когда он вернулся в Глазго, то очень хорошо отзывался о челябинском доценте по фамилии Бент. Если случайно господин Бент прочтет это интервью, я передаю огромный привет от профессора Генри, который живет теперь в Оксфорде. Повторюсь, Челябинск мне понравился: я провел бы здесь не неделю, а целый год.

Пельмени ем каждый день

- Интересно было бы узнать ваши чисто человеческие предпочтения: что русское вам не чуждо?

- Раньше я думал, что пельмени - это сибирское блюдо. Но теперь я уверен: самое вкусное блюдо - уральские пельмени со сметаной. Ем их каждый день, а то и по несколько раз в день, пока я здесь. В Великобритании даже в русских ресторанах пельмени не такие вкусные. Люблю супы. И если есть выбор между солянкой, борщом, щами, выбираю первое.

Если говорить о музыке, не поймите меня превратно, но я не люблю Петра Ильича (Чайковского - прим. авт.). Его музыка кажется мне слишком пафосной. Одним из самых великих композиторов XX века я считаю Шостаковича. Он мне нравится гораздо больше Прокофьева. Быть может, это не следовало бы говорить в Челябинске. Я заметил, что и в Челябинске, и в Екатеринбурге есть памятники, концертные залы, даже улицы имени Прокофьева. А вот посвященных Шостаковичу нет.

Я предпочитаю рок популярной музыке. Даже в моем возрасте рок - это что-то крутое, особенно если его любит мой сын Майкл, или Миша. Он гораздо лучше меня знает русский, но делает много ошибок, когда пишет и по-русски, и по-английски. Он уже женат. Его жена киевская литовка. Так что в нашей семье звучат и литовский, и украинский языки. Я иногда путаю славянские слова. Семья у нас интернациональная. Мы, можно сказать, космополиты.

Если говорить о кино, то я люблю все фильмы Тарковского. Два слова скажу о театре. Очень люблю русские пьесы. Моя любимая постановка - «Братья и сестры» Петербургского Малого театра.