Здесь кризис не пробегал?

Члены политклуба «Открытая среда» попытались определить признаки окончания кризиса

В России заговорили о том, что кризис закончился. И мы теперь стоим перед дилеммой: верить или нет, потому что очевидной формулы, понятной обывателю, которая бы определяла, что такое есть кризис, а что такое его нет, никто не вывел. Самое простое - ориентироваться на собственный карман. Увы, для большинства из нас его содержимое не достигло уровня годовой давности. Значит, доверять декларациям официальных экономистов не хочется. С другой стороны, нам сказали, что закончилось самое плохое в кризисе, и теперь постепенно будет становиться лучше. Тогда карман потяжелеет, когда это самое лучше настанет. Туманная перспектива, хотелось бы конкретики и определенности. Потому мы и выбрали для дискуссии, казалось бы, тривиальную кризисную тему, чтобы приблизиться к этому пониманию.

Один из посетителей Mediazavod.ru в комментариях к приглашению на клуб написал:

«предлагаю железобетонный индикатор: Кризис закончится, когда исчезнет объявление о продаже квартиры, вывешенное на окне 4 этажа по адресу ул.Пушкина, 12». А что по этому поводу думают наши эксперты?

Алексей Табалов, свободный либеральный политик, который исполнял на заседании роль председателя:

- Кризис в нашей стране имел не только экономическую, но и политическую составляющую. Экономическая система, которая была выстроена под политический режим, проявила свою неэффективность. И я бы вновь в качестве ключевого, плюсом к заявленной теме, еще раз поставил вопрос: «Какой страна выйдет из кризиса?».

Что же касается индикатора, признаком достижения дна и какой-то стабилизации может стать увеличение потребительской способности населения и оборота розничной торговли. Я покопался в статистике, интересные цифры там увидел. Объем розничной торговли сократился на 10 процентов. Люди стали меньше потреблять мяса, отдавать предпочтение более дешевым продуктам. К примеру, увеличилось потребление растительного масла. Спиртных напитков пить меньше не стали. Правда, сократилось количество потребления пива, но возрос спрос на виноградные вина. Есть еще много индикаторов, я надеюсь, их назовут наши эксперты, и мы вместе их обсудим.

Светлана Нечаева, проректор по научной работе Челябинского института УрАГС:

- Когда нам предложили тему, я тоже посмотрела, что пишет Интернет. Там четко приводится шесть признаков окончания кризиса. Это известные вещи - к примеру, можно говорить об окончании кризиса, когда начнет расти продажа автомобилей. Или, когда ВВП Китая остановится на уровне 6 процентов и будет возрастать, а страны, которым грозит дефолт, убедят мировую общественность в надежности своих облигаций. Показатели несколько абстрактные и далекие от бытового понимания.

Я могу высказаться с точки зрения вузовской системы. На нас, конечно, кризис отразился достаточно ощутимо, учитывая то, что мы обучаем студентов на контрактной основе. Они зачастую приходят со слезами на глазах, потому что вынуждены отчисляться или переводиться на заочное отделение. Это явление не приобрело массового характера, но оно все-таки есть. И мы в своей вузовской системе поймем очень быстро, когда закончится этот кризис.

Если говорить на бытовом уровне, я недавно была на концерте Олега Митяева. Для меня он был показателем того, что кризис совсем немного сдвинулся в положительную сторону. Люди кроме хлеба насущного позволили себе прийти в театр. Я поклонница Митяева, бываю на всех его концертах. Обычно аншлаг, и зрители сидят на ступеньках. На сей раз зал не был заполнен до предела. Это говорит о том, что кризис все-таки продолжается.

Наталья Макарова, исполнительный директор Челябинского регионального отделения работодателей ПРОМАСС:

- Год назад наши бизнесмены, крупные и средние, на правлениях говорили: «Дайте нам кадры!», и мы занимались вместе с нашей вузовской системой вопросами профессиональной подготовки, то весной мы уже говорили о том, что кадры больше не нужны, идет сокращение штатов. И никто не мог дать прогнозы, как все будет происходить дальше.

На НТВ недавно посмотрела программу «Честный понедельник», она была посвящена теме, которую мы сегодня обсуждаем. Там были приведены интересные цифры: в этом году количество субъектов малого и среднего предпринимательства уменьшилось в два с половиной раза. Очень многие размышляли, как спасти бизнес в той ситуации, в которой он оказался. Выжить в конкурентной среде очень трудно. Кризис нас бросил в открытое море и заставил выплывать. Нарушена психологическая стабильность, произошел еще и кризис доверия.

Две недели назад мы открывали в Златоусте приемную Союза заемщиков и вкладчиков. Предприниматели, сидя за таким же столом, рассказывали о том, как они живут и какая существует система кредитования. Сегодня звучит призыв кредитоваться, но предприниматели на это не идут, несмотря на то, что объявлена ставка рефинансирования 10,5 процента. Реальная ставка по кредитам составляет 19-25 процентов. Есть проблема между публично заявленными вещами и реально существующими на практике. Разрыв достаточно большой. Зарождается кризис недоверия.

Мы сегодня боимся говорить о второй волне кризиса. Все сейчас гадают, будет она или нет. На мой взгляд, если эта вторая волна произойдет, она уже не будет публичной.

А. Табалов: Когда А. Кудрин говорит, что мы достигли дна, может быть, это тоже виртуальная картинка? За этим последует очередной обвал, потому что те меры, которые предпринимало правительство, не совсем правильные. Поддерживали крупных олигархов, спасая которых, забыли про малый бизнес. Мой работодатель перед кризисом начал развивать новое производственное направление. Куда он только ни обращался за помощью, не смог найти поддержки. Направление пришлось закрыть, и он сейчас продает имущество. Эксперты говорят, что у нас сырьевая экономика. Производить реальную продукцию в стране не выгодно, в силу административных барьеров и коррупции. Что должно предпринимать правительство для изменения этой ситуации?

Сергей Климаков, доцент ЧГАКИ:

- Программы принимаются теоретически правильные, но как это все будет реализовано? Как правило, происходит совсем не то, что мы ожидали. Что же касается индикаторов кризиса, в первую очередь, нам, как жителям страны с сырьевой экономикой, надо обращать внимание на ситуацию с нефтяной биржей. Цена на нефть - яркий показатель того, что нас ждет. Я все это время внимательно следил за настроением людей, которые находятся у руля власти. Когда цена на нефть падала, у них наблюдалась паника. Я читал в Интернете, в блогах разговоры на уровне департаментов США о том, что надо каким-то образом подбросить цену на нефть, чтобы страна с ядерным оружием не утонула. Вопрос ставился на уровне геополитики и, похоже, решился. Цена на нефть давно держится на уровне 70-ти долларов. Как только она его достигла, пошли разговоры об окончании кризиса и о том, что дальше все будет хорошо. Насколько хорошо - неизвестно. Думаю, цена на нефть поднимется до 90 долларов за баррель. И это даст возможность правительству исполнять бюджетные обязательства. Олигархи и бюрократия получат ту норму прибыли, к которой они привыкли.

Что касается глобального кризиса, то я прислушиваюсь к мнению Егора Гайдара, несмотря на то, что отношусь к нему неоднозначно. На один из вопросов о кризисе еще в самом его начале он ответил: «Я не знаю, почему он начался. Я не знаю, когда он закончится».

Денис Лузин, политический обозреватель сайта www. 74.ru:

- На сегодняшний день больше половины экономики в России принадлежит государству. В 90-е годы мы раздавали бизнес, сейчас идет обратный процесс. Действия нашего правительства напоминают движение больного человека, который видит, что несется автомобиль, но вопреки здравому смыслу делает шаг ему навстречу. Для нас ведь цена на нефть не такой важный показатель, как цена на газ. Тут возникает вопрос: если у нас не такая сильная зависимость от нефти, как от газа, тогда что происходит в стране? Почему мы так глубоко сели в этот кризис? Он больнее ударил по нам, чем по всем остальным.

Виктор Шкатов, психолог:

- Я отношусь к представителям тех профессий, которые могут только рассуждать о кризисе, но не воздействовать на его процессы. Мы заложники этой ситуации. Я тоже смотрел «Честный понедельник», единственное, что понял: во всем виноваты олигархи. Если говорить об индикаторах кризиса, которые близки каждому из нас, прежде всего, это изменение собственной ситуации. Каждого из нас кризис задел, даже если сохранилась заработная плата. Кризис нас во многом лишил перспективы. Еще один индикатор - изменение неформального общения. Люди рассуждают сейчас о том, будет ли дефолт. Мы к нему готовимся и боимся. Страх правит всеми нашими поступками и действиями. То же самое нам дает пресса. У Сухомлинского была забытая всеми школа "Ожидание будущей радости". Этого сегодня не хватает.

Я с интересом выслушал мнение Натальи Макаровой о том, что, если вторая волна кризиса возникнет, ее не будут так освещать и рекламировать, как первую. Отрицательное восприятие усугубляют ситуацию.

Хотелось отметить и то, что работодатели зачастую используют кризис для понижения зарплаты, ухудшения условий труда. Я знаю, что одна организация обязала сотрудников работать сверх плана еще два часа. Понижение оклада, увеличение рабочего дня, расширение должностных обязанностей - и никто никуда не дергается. Все держатся за это рабочее место. Такая ситуация была бы невозможна вне кризиса. Нравится мне это объяснение: «А кому сейчас легко? Что ты хочешь, в стране кризис!». Можно этим объяснить все. Поэтому очень бы хотелось, чтобы свет в конце тоннеля появился и на официальном уровне, и в неформальном общении, и в прессе.

В рамках свободного микрофона:

Н. Макарова: Как урок: надо реально оценивать свои возможности. Русский человек живет одним днем.

В. Шкатов: Нам дали возможность жить на незаработанные деньги. Брали ипотеку на 20 лет, не осознавая, что все эти годы нужно будет пахать и лишать себя чего-то важного.

А. Табалов: В Японии прошли парламентские выборы. Потерпела поражение либерально-демократическая партия, которая правила 55 лет. Общество просигнализировало, что люди хотят перемен. Народ требует выхода из кризиса. В Германии правящая партия победила, но с худшими результатами. В кризисных ситуациях общество ищет альтернативу. У нас ее стараются закатать под асфальт. В Москве проходят выборы в гордуму. Иллюстрация того, как власти поступают с оппозицией: всех альтернативных кандидатов сняли по совершенно формальным предлогам. У власти паранойя зашкаливает, она боится социальных протестов и социальных взрывов. И общество у нас не требует перемен, в отличие от других стран с установившимися демократическими принципами.

Артем Перехрист, руководитель проекта «СоPRано»:

- Альтернативы правящей партии нет. Почему стабилен рейтинг партии власти? Никто не предлагает альтернативу. Рейтинги президента и премьера тоже стабильны. Идут скачки, но они в рамках погрешности. Там, где власть давно не меняется, начинается процесс усталости. У нас менталитет такой: нужна идея на федеральном уровне, нужна определенная сила.

А. Табалов: Откуда этой силе появиться, если нет конкуренции?

А. Перехрист: Кто должен ее создавать? Почему «Справедливая Россия» не пытается создать конкуренцию? Почему коммунисты не делают это?

А. Табалов: Они встроены в вертикаль. Альтернативной точки зрения не услышишь ни на одном федеральном канале.

Н. Макарова: Не соглашусь, диалог существует. Есть ряд программ. Другое дело, предложить нечего.

С. Нечаева: Наша академия сотрудничает с Владимиром Алексеевичем Белкиным. Никто не может прогнозировать окончание кризиса, а у него есть своя теория цикличности развития. Он называет конкретную дату окончания кризиса. Самое ужасное - он сказал, что в 2017 году у нас начнется новый кризис.

А. Табалов: Сегодняшний кризис нужно сравнивать с тем, который мы переживали во времена Советского Союза. 90-е годы связаны с переходом от одной системы в другую. Я и хотел бы понять, смогли мы извлечь уроки новой истории или нет?

С. Нечаева: Наши ученые работали по гранту над проектом «Как выйти из кризиса?». Знаете, какие они сделали выводы? Нужен реальный федерализм и перераспределение ответственности. Правительство набрало обязательства, за все отвечает, как Николай II. Перераспределение полномочий приведет к перераспределению средств. Региональной власти виднее, как распоряжаться бюджетом.

А. Табалов: Согласен, возврат к федерализму, распределение полномочий, развитие самоуправления, конкуренция, в том числе, политическая – это то, к чему надо стремится. Аналитическая группа Медведева выработала новую концепцию: теперь уже говорят, что суверенная демократия выполнила свою роль, необходимо возвращаться к ее традиционным принципам, ослаблять давление.