В Аше охранник помянул чёрта и чуть не попал за это в тюрьму

Процесс об оскорблении, длившийся в Ашинском городском суде почти год, завершился оправдательным приговором, вынесенным сотруднику вневедомственной охраны, который будто бы «чертыхнулся» в другом судебном заседании.

Порядок слов

Весь сыр-бор завязался во время судебного процесса по гражданскому делу. На вопрос представителя истца, почему тот должен платить одновременно алименты и возмещать коммунальные платежи, ответчик, прапорщик вневедомственной охраны, будто бы сказал: «Черт, потому что он…» Ответчик принял выражение на свой счет, как если бы его обозвали «потусторонней» кличкой. И подал в суд по статье «Оскорбление» (ст. 130 УК РФ), заявив сумму морального вреда в размере 50000 рублей.

В протокол суда якобы сказанная фраза не была внесена. А затем в протоколах судебных заседаний по делу об оскорблении выражение употреблялось и с этим, и с другим порядком слов: «Потому, что он черт», где смысл переворачивается с ног на голову.

В самом деле, если в первом случае слово «черт» - просто речевой сорняк, то во втором выражении, действительно, содержится оскорбление личности. Причем настоящий порядок слов забыла и секретарь суда, написавшая в объяснительной записке, что милиционер сказал эти слова «просто так» (потому и не внесла в протокол). Лингвистическая экспертиза производилась на первый порядок слов, но подразумевался в ней второй, то есть усматривалось оскорбление. Присутствовавшие в зале заседания оказались тугими на ухо. Супруга прапорщика, которая в суде одернула своего благоверного за малокультурное высказывание, тоже «запамятовала», помянул ли муж представителя нечистой силы. Судья не выступила свидетелем в процессе, воспользовавшись судейским иммунитетом.

Слушать можно… на кухне

Удостовериться в том, что имел в виду сотрудник правоохранительных органов, как бы помянувший «лукавого», помогла бы аудиозапись, которую вел представитель истца, но судом она не была исследована.

По закону доказательством может служить только аудиозапись, сделанная самим судом. Хотя записывать голоса в открытом заседании можно любому гражданину без всякого на то разрешения.Применять же такую запись можно для обеспечения «собственных процессуальных прав и использования при реализации этих прав». Что, собственно, имеется в виду, мало кому понятно.

- О каких правах речь, - возмущается представитель истца, - если запись можно слушать только у себя на кухне?

Юристы не первый год ломают копья, настаивая на том, что аудиозапись, сделанная во время судебного заседания, должна иметь статус доказательства и от случая к случаю пытаются приложить ее к документам по делу. Но всякий раз получают от ворот поворот. Эта тема активно обсуждается на юридических форумах, но просочилась пока разве что в кулуары высших законодательных органов.

Так что слушали-слушали эту запись истец вместе со своим представителем и ничего поделать с ней не могли. Дали послушать и будто бы чертыхнувшемуся охраннику, но, разумеется, он не узнал свой голос.

А было ли слово?

Эх, послать бы эту досадную оговорку в суде куда подальше. Забыть бы про нее. Разобраться, она выеденного яйца не стоит. Но роковым образом сомкнулся любовный треугольник. Вся соль была в том, что истцом по делу выступал бывший муж, а ответчиком - новый. Разбирательства продолжались почти год, обрастая растущим снежным комом бумаг. Со стороны истца сыпались жалобы в разные инстанции: не только в кассационную, но и в областную квалификационную коллегию судей и другие. Волею «лукавого» был задействован мощный государственный маховик. В результате суд оправдал прапорщика. Кстати, если приговор вступит в законную силу, он получит право на реабилитацию и возмещение государством моральных и материальных издержек. Охранник прошел переаттестацию и остался на службе в органах, хотя параллельно был обвиняемым по делу (закон о полиции не допускает подобного «совмещения»). Скорее всего, сорняки надолго уйдут из речевого обихода сотрудника вневедомственной охраны. И то благо.