В Юрюзане 9-месячный ребенок завалился за батарею

Владик смотрит на нас огромными голубыми глазами, и они наполняются слезами. Он боится людей в белых халатах, спасших ему жизнь.

Вчера малышу исполнилось девять месяцев. Уже три недели они с мамой живут в больнице.

- Даже не знаю, как это случилось. Сын спит со мной на двуспальной кровати, рядом батарея, тонкая такая труба. Ночью он упал на нее, - рассказывает 19-летняя Сюзанна. - Врачи сказали: пролежал, наверное, часа два. Он даже не плакал, я ничего не слышала.

Огромный шрам, след той самой трубы, пересекает лицо мальчика. Гипсовая лангета не дает сгибать ручку. Ребенок получил тяжелые ожоги III-IV степени.

- Почему он не плакал, для меня загадка, - комментирует лечащий врач, хирург детской областной больницы Галина Попова. - Нервные окончания сгорают быстро. Ребенок был в состоянии шока.

Два дня малыш пролежал в реанимации в родной Юрюзани. Затем на «скорой» под капельницей его доставили в детскую областную больницу.

- Как только мы поступили, врачи сразу сделали сложнейшую операцию с пересадкой кожи, потом еще одну, - говорит мама. - Врачи здесь замечательные! Я очень им благодарна.

Малыш был тяжелым, спасала его целая бригада врачей под руководством заведующего гнойной хирургией больницы Михаила Погорелова. На консультацию вызвали заведующего областным ожоговым центром Михаила Коростелева.

- Ожоги были глубокие, - рассказывает хирург Галина Попова. - Пришлось сразу иссекать участки некроза и делать пластику. Лоскут с живота обработали и перенесли на лицо. Для предплечья взяли кожу под лопаткой. Ожоги на груди, туловище закрыли местным натяжением тканей.

На ребенке практически живого места не осталось: весь изранен и искалечен. И все эти раны необходимо еще обрабатывать и перевязывать чуть не ежедневно. Не мудрено, что настрадавшийся малыш при одном приближении людей в белых халатах начинает стонать и хныкать.

- Он же у нас раньше никогда не болел, - вздыхает мать. - Был крепенький, здоровый, и вот такая беда! Но сейчас уже все позади, сынок ест, играет. Все потихоньку заживает. Заведующий обещал, что к Новому году нас выпишут домой. Из Юрюзани на автобусе почти пять часов до Челябинска, не наездишься.

Сюзанна с сыном лежат в отдельной палате. Но все равно, конечно, устали от больницы, молодая женщина рвется домой.

Она еще не осознала до конца, какая страшная трагедия разделила их жизнь надвое. Все лоскуты хорошо приживаются, утешает она себя. Врачи сказали, когда ребенок повзрослеет, кожа на месте ожога на лице посветлеет и побелеет, кровь будет нормально циркулировать в лоскуте. И даже пятна скорее всего не останется. Дай-то Бог, конечно!

Но чаще всего происходит по-другому. Ребенок растет, рубцы становятся все грубее, заметнее, начинают тянуть, искажать лицо. Одна пластическая операция следует за другой. Восстановление симметрии, нормальной мимики дается очень большим трудом.

Кроме того, такие обширные и глубокие ожоги неизбежно влекут за собой психическую травму. Специалисты говорят: ребенок маленький, ему нет и года, быть может, все обойдется. Но есть вероятность, что ожоговая психотравма грозно напомнит о себе в переходном возрасте, подростковом периоде.

В том же отделении лежит бабушка с восьмилетней внучкой из Сатки. У девочки - 40-процентный ожог тела, она обварилась кипятком.

Впереди новогодние праздники, каникулы, когда будут зажигаться елки, вспыхивать свечи и бенгальские огни, взрываться всевозможные салюты и петарды. Все это может привести к ожогам, лечиться от которых приходится не один год. Врачи просят родителей следить за своими детьми, не оставлять их одних в самое опасное время - праздники.