Следствие ведет потерпевшая

Два с половиной года Рита Кринкер терроризирует правоохранительную систему Челябинской области. В сотый раз ходит по одному и тому же маршруту: кабинеты районного, городского, областного УВД, прокуратуры, высокопоставленных чиновников, депутатов, приемная генерал-лейтенанта. Ходит и натыкается на глухую железобетонную стену. Никто раскрывать кражу ее кровных 3,8 миллиона рублей не желает, не раз ей ясно давали понять: забудь и смирись. Прекрати дергать и тормошить систему, которая надежно сама себя предохраняет от вторжения таких правдокопателей. Последние только портят картину показателей милицейской отчетности и без того не радужную.

Идеальным вариантом для милиции было бы занести беспокойную Риту Кринкер в перечень городских сумасшедших, на практике так обычно и происходит: под предлогом неадекватности человека ему отказывают в защите прав. Но Кринкер чертовски умна, грамотна и, самое болезненное для правоохранителей, — юридически осведомлена. Поэтому этот вариант не проходит. Пробовали привлечь ее за клевету, доказать ничего не смогли. Не получилось.

Что с ней делать дальше, милиция не знает, поэтому пока терпит ее «наезды».

Через потолок не ходили

Как все было?

Предпринимательница Рита Кринкер (в 2006 году у нее был мебельный цех) поссорилась со своим бухгалтером. Тот в отместку «настучал» куда следует, предварительно украв с компьютера то ли программу, то ли отчетность. Не суть важно.

Важно, что следом за исчезнувшим бухгалтером в офис пришли семеро в штатском и, представившись сотрудниками управления по налоговым преступлениям ГУВД Челябинской области, приступили к выемке документов. По сути это был несанкционированный обыск, но тогда…

— Я не знала, законно ли это, — вспоминает Рита Кринкер, — потому что впервые в жизни встречалась с милицией. Один из них сразу полез в мою личную сумку. Перетряхнув все в ней, стали проверять мой стол. Дошла очередь до сейфа. Тут я, не выдержав, попросила самого главного из них в коридор, и там ему тихонько сказала: в сейфе находятся мои личные 3,8 миллиона рублей, предназначенные для покупки квартиры. Я продавала свою и одновременно хотела купить другую. Он кивнул, и мы пошли обратно.

Рита отчетливо помнит каждый момент той встречи, как она вновь вошла с руководителем проверяющей бригады в офис, где, на каком месте находился каждый сотрудник и понятые, как она открыла сейф, вытащила два темных полиэтиленовых пакета с деньгами, поставила их на стол. Главный по налоговой миссии Алексей Лошкин запустил правую руку в пакет с пачками и снизу как бы поддернул их.

— Что вы ищете? — с недоумением переспросила Кринкер.

— Нет ли здесь каких-нибудь документов, — ответил оперативник.

Во второй пакет он почему-то не стал запускать руку. Даже не взглянув в него, сказал: кладите обратно. Вслух о деньгах в присутствии всех остальных проверяющих, стоявших кто спиной, кто боком и перебирающих бумаги на других столах, не говорилось. Дополнительные ключи от сейфа находились тут же, в его нижнем отделении. И в какой-то момент сейф оставался доступным для лиц, близко к нему стоящих. Во время проверки Лошкин не отходил от проверяемой ни на шаг, даже в туалет сопроводил и подождал. Объяснить такое его поведение Кринкер не может до сих пор.

Заканчивалась проверка странно. Изъяли системный блок, а потом упрашивали предпринимательницу: признайтесь, что вы недоплатили налогов на 500 тысяч рублей. Помилуйте, защищалась Кринкер, как можно, нет у меня таких сумм! Вам ничего не будет, уговаривали сотрудники, амнистируют как пенсионерку.

Кринкер не согласилась. И правильно сделала. Через месяц ГУВД вынесло постановление: противоправных действий, связанных с уклонением от уплаты налогов, в фирме предпринимательницы не установлено.

Через два дня после проверки ее ограбили.

— Открываю утром двери — пролом в потолке, штукатурка на полу, дверки сейфа открыты, и в них — родные три ключа от сейфа, которые хранились в его нижнем отделении, — волнуется Рита, вспоминая неприятные моменты. — Пропали деньги, документы, подмели все подчистую, даже старенькие компьютеры прихватили. Валялась простыня, которую, видимо, держали над потолком, чтобы не слышно было осыпающейся штукатурки. Повсюду полно следов от обуви, пыль, все хорошо видно, на тумбочке четкий след чьей-то ладони. Улик — предостаточно.

Занимались делом следователи УВД Советского района, УВД городского, прокуратуры, результат — ноль. Никого и ничего не нашли.

— Сейчас, вновь и вновь прокручивая и анализируя все, думаю, что в пакете был крошечный микрофон. Но… — предупредительно возносит палец вверх Рита, — это только мои домыслы. Не знаю, следили ли за мной ранее или жучок был подброшен в момент проверки, только воры шли на дело, явно уверенные в нахождении там денег.

До выемки документов, утверждает Рита Кринкер, ни одна душа не знала о том, что у нее в офисе хранится крупная сумма. Следствие почему-то не заинтересовал этот момент. Упустили они и то обстоятельство, что пролом в потолке, как выяснилось впоследствии, продолбили снизу. На чердаке лежала нетронутая вековая пыль, никаких следов. Для чего потолок долбили из комнаты? Чтобы создать иллюзию кражи посторонними людьми, случайными грабителями. Якобы тот, кто взял деньги, предварительно хорошо осведомленный об их наличии, таким наивным образом хотел повести следствие по ложному пути. В проломе содержался намек еще более тонкий: а не сама ли Кринкер инсценировала у себя кражу?

Украла сама у себя

Такой версии твердо придерживается теперь уже сотрудник ОБЭП ГУВД Челябинской области (повысили его как раз после этой истории) Алексей Лошкин. Алексей Александрович, надо отдать ему должное, в отличие от многочисленных представителей следствия и управления собственной безопасности ГУВД Челябинской области, со мной встретился. Правда, на улице, в помещении не захотел общаться, но на все вопросы ответил. Версию Кринкер об организации кражи проверяющими сотрудниками УНП ГУВД Челябинской области отмел сразу, назвав, так же как и его начальник, «все это бредом и чушью». Инсценировала кражу Кринкер, таким образом она пытается не возвращать взятые в долг деньги. Руку в пакет глубоко не запускал, пачки денег оттуда вытаскивал, показывал.

О родных ключах от сейфа: я не Копперфильд, чтобы уметь что-то вытаскивать и затаскивать. О микрофоне: наша техника не настолько совершенна, не имеем микрофонов с булавочную головку. Про нетронутую пыль на чердаке в курсе, непонятно, правда, от кого.

Обследоваться на детекторе лжи вызвался одним из первых, провести эту процедуру потребовала от следствия Кринкер (прим. автора), но коллеги возмутились, почему это мы должны отвечать на какие-то вопросы? В результате вся группа проверяющих отказалась давать показания на полиграфе.

О многочисленных иномарках на свое имя: продавал одну машину, покупал другую.

Разговор с коллегой Лошкина, Владимиром Куликовым, не проверявшим в тот злополучный день офис предпринимательницы, но очень сочувствующим Лошкину, больше был похож на крик души. Сколько можно, когда она уже оставит нас в покое, проверяет какие-то сумасшедшие счета, ячейки в банках, взволнованно говорил Владимир Ильич, он не может с уверенностью сказать, что она инсценировала кражу, но тогда откуда у нее такие деньги?

Я не совсем поняла, какие деньги имеет в виду Владимир Куликов, поскольку на этом наш разговор закончился. Связь разъединилась, о встрече и речи не было.

Все попытки редакции получить хоть какие-то внятные объяснения от следователей, проводивших сыск по этому делу, ни к чему не привели. Они разговаривать категорически не желали под предлогом тайны следствия. Хотя какая уж тут тайна! Дело возобновили на три дня и снова закрыли, и такая канитель уже третий год.

На наш официальный запрос все-таки поступил ответ из УСБ ГУВД Челябинской области: …«производство по данному уголовному делу приостановлено на основании п. 1 ч. 1 статьи 208 УПК РФ (в связи с тем, что не установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого)».

В ответе не указано, проверяли ли на причастность к организации кражи сотрудников УНП. В личном разговоре со мной начальник отдела УСБ ГУВД Владимир Царненко заявил, «что там прокуратура расследовала уголовное дело, а мы ничего не предпринимали».

Руководитель УСБ Андрей Калищук так и не сказал нам, сколько мы его ни пытали, проверяли они своих сотрудников или нет, уклончиво заявив, что в рамках следствия отрабатываются все версии. Но заявил, что не понимает, почему у нас такой интерес именно к этой краже? В УВД сотни нераскрытых краж, и граждане между тем не «бомбят» так настойчиво органы.

— В этой истории слишком много совпадений — случайных или не случайных.

— Это с ее слов. Ну вот, а со стороны следствия — нет этих совпадений. Вот она в ФСБ была, в УВД, в прокуратуре, в Генпрокуратуру писала. Ну не могут же все сговориться и покрывать одного—двух сотрудников. Редко так бывает.

Андрей Евстафьевич по сути сам и ответил на вопрос: редко… но бывают ведь причастны сотрудники правоохранительных органов к заказным преступлениям.

Я попробовала напроситься на прием к генералу милиции, рассказать об этом неординарном деле, но в пресс-службе ГУВД твердо заявили: и думать не могите. А Рита Кринкер усмехнулась: если бы они хотели, давно бы уже виновных нашли.

Большую часть долга своего в 3,8 миллиона рублей Рита уже вернула. Версия инсценировки кражи ею самой у себя ничего, кроме горькой иронии, не вызывает:

— Потратить столько сил, времени, средств, нервов, слез, кусок жизни на то, чтобы что-то инсценировать? Зачем?

Обследоваться на детекторе лжи Рита всегда соглашалась, но… только после сотрудников УНП. Это ее условие.

Улики исчезают бесследно

Что все-таки удалось «накопать» следователям, неоднократно менявшимся по ходу дела, и можно ли с этим материалом работать сегодня? Увы, учебник по криминалистике «отдыхает»…

Замок с нижнего отделения сейфа изымают для проведения экспертизы, в деле имеются два противоречащих одно другому заключения экспертов, и затем замок исчезает совсем. Более он как вещественное доказательство нигде не фигурирует. Бесследно теряется простыня, с которой можно было снять следы потожировых выделений рук преступников. Ключи, которыми был открыт сейф, никого не интересуют. Их не описывают и не направляют на медико-биологическую экспертизу. Никому не интересен и четкий отпечаток обуви преступника, оставленный на месте кражи. С ним вообще ничего не делают.

При многочисленных передачах дела от одного следователя другому акты приема-передачи вещдоков не оформляют, невозможно доказать, куда подевалась та или иная улика. В протоколе осмотра места происшествия размеры потолочного пролома почему-то все время исправляются — с 48 сантиметров до 51 (минимальная длина системного блока как раз 51 сантиметр), потом до 1,2 метра.

Дактокарта ладони преступника заносится в систему «Папилон» только через 13 дней с момента совершения преступления. Не запрошена детализация телефонных переговоров сотрудников УНП, хотя известно, что некоторые из них на следующий день после кражи меняли телефонные номера.

Поручение следователя о проверке на причастность к преступлению сотрудников УНП, адресованное УСБ ГУВД Челябинской области, почему-то попадает к тем, кого необходимо проверить. Объясняется это впоследствии «технической ошибкой секретариата ГУВД».

Из материалов уголовного дела исчезает большая часть документов о приобретении сотрудниками УНП движимого и недвижимого имущества, их банковских вкладов, график посещения ячеек. Куда-то теряются протоколы допросов персонала гостиницы после проведения следственного эксперимента. Именно из них следует, что рано утром 18 августа 2006 года, то есть сразу после кражи, из гостиницы выехали двое постояльцев с большими сумками.

Доходная госслужба?

Документы об имуществе сотрудников управления по налоговым преступлениям ГУВД Челябинской области Рите Кринкер пришлось добывать самостоятельно, как практически и вести все следствие. Используя связи, деньги, запросы следствия, она сумела заполучить официальные ответы из госконтор, сухой язык коих свидетельствовал: сразу после означенных событий их активные участники, а также их ближайшие родственники стали приобретать квартиры, менять отечественные автомобили на дорогостоящие иномарки. Хотя предпринимательской деятельностью никто из них не занимается. Хочу оговориться: это не мы с вами заглядываем к ним в карман, это Рита Кринкер ищет свои деньги, а она имеет право на свою версию и ее расследование. А также на публичное озвучивание, потому что доведена до отчаяния почти трехлетним бездействием следствия.

Исполнители различимы

Кринкер вот-вот закончит следствие самостоятельно. Она вышла на след непосредственных исполнителей кражи. Ни их адресов, ни имен мы называть не будем. Наш принцип как у хирурга: не навреди. Скажем только: она собрала доказательства, свидетельствующие: люди, снимавшие номера в гостинице «Омская», где располагался ее офис, выехали после кражи с большими сумками в направлении… не скажем каком. Не суть важно. Важнее, что эти люди знают о результатах ее расследования. Это страшно. И для этих людей, простых исполнителей, и для их заказчиков, и для нее, потому что она никак не может успокоиться. Над ней висит реальная опасность. Если с Кринкер что-нибудь случится, то скорее всего в связи с делом о краже.