Инга Оболдина: "Я из челябинской мафии"

Инга Оболдина, уроженка Кыштыма, выпускница Челябинской академии культуры и искусства, сегодня очень популярная и востребованная актриса.

Совсем недавно, 1 апреля, нашей землячке присвоено звание заслуженной артистки России. У нее много высоких профессиональных наград и премий за уникальные роли в театре и кино.

На большом экране и в телевизионных сериалах она сыграла более сорока ролей, и среди них нет проходных, незаметных: «Небо. Самолет. Девушка», «Дети Арбата», «На Верхней Масловке», «Дело о мертвых душах», «Доктор Живаго», «Мне не больно», «Все умрут, а я останусь», «Громовы».

На этой неделе Инга в качестве члена жюри работала в Челябинске на студенческом театральном фестивале «TeArT». Она нашла время, чтобы рассказать о своей работе и жизни в столице.

По тропочке или в пучину?

- Москва - школа на выносливость. Прижиться там было ох как нелегко. Зажимов и страхов хватало. Мне повезло учиться на курсе Льва Константиновича Дурова в школе-студии МХАТ. Мы с ним совпадаем по темпераменту, по способу существования на сцене, по характеру: я холерик, взрывной человек, и он тоже. Но поначалу мне здорово доставалось. Педагоги долбали постоянно: «Все плохо, ужасно», - а я все приходила и делала этюды. Однажды дали задание - сделать этюд под названием «Лужа». Я изображала, как вода собирается с чистого неба и постепенно превращается в грязь. Ужасная судьба… Вот сползла я по стене, сижу и думаю: если опять услышу «Ужасно», всех поблагодарю и решительно уйду. А Дуров говорит: «Ну, вот, можешь, когда захочешь». Все. Потом что бы я ни делала, меня хвалили. Для начинающего актера очень важно, чтобы случился такой перелом, и тебе сказали: «Молодец». Словно крылья раскрываются, и ты играешь с горящими глазами.

Я начала репетировать у Дурова в Театре на Малой Бронной, дела пошли в гору. Но мой бывший муж Гарольд Стрелков решил поступать в ГИТИС в мастерскую Петра Фоменко, а я, как декабристка, пошла следом за ним. Хотя тогда даже не знала, кто такой Фоменко. Когда услышала первое впечатление о его театре - дескать, там чеканят строки, заламывая руки, подумала: «Какой кошмар! А где правда жизни?» У Дурова я играла, образно говоря, до крови из носа. А у Фоменко театр поэтический, театр импровизации, хулиганства. «Гибель всерьез» там тоже нужна, он сам потом об этом всегда говорил, но предупреждал: надо знать меру.

Я не хотела расставаться с Дуровым, обожала его. Но, окончив первый курс школы-студии МХАТ, последовала за мужем, желая учиться вместе с ним. И все опять сначала.

Петр Наумович очень интересный человек. Он - космос! Но в первый день мне так не показалось. Пожилой человек, говорит медленно, вкрадчиво, с примерами, не смешно. Господи, кого на кого я поменяла! И даже заплакала. Фоменко увидел: «Деточка, что с тобой?» «Голова болит», - слукавила я. Уже на второй день занятий я подпрыгивала до потолка от восторга. Он умеет найти такую игровую структуру, в которой тебе невероятно комфортно. Неспроста все его выпускники становятся звездами. Четыре года учебы - это ежедневное счастье. Мы даже ночами репетировали. Десять спектаклей выдали на выпуске.

Как актриса я по сей день не принадлежу к театрам-олигархам. Играю в очень разных театрах очень разные спектакли. И в «АпАРТе», где всего 200 мест, и у Хазанова в Театре Антона Чехова (площадка Театра эстрады - полторы тысячи мест), и у Някрошюса в Фонде Станиславского, и на экспериментальной площадке «Практика». Мне нравится такое разнообразие. Почему-то как только ты нашел тропочку и четко идешь по ней, все быстро исчерпывается, становится штампом, начинает веять скукой. А когда опускаешь себя в некую неизведанную пучину, где вначале все чужое - тексты, люди, стены, то переживаешь стресс, но двигаешься и приходишь к тому, чего у тебя не было ни в актерстве, ни в жизни. Для меня это самый лучший путь.

В кино и в театре

- В выборе киноролей для меня тоже самое главное, чтобы они были разные, начиная от костюма и грима. Где-то мне накладывали во-о-т такую грудь, и было интересно это сыграть. Где-то, наоборот, затягивали, как в фильме «Мне не больно», надевали парик Сухорукова, и я играла Альку, которая ест салаты и не может связать двух слов, что для меня, много говорящей, трудно.

После фильма «Голубка» мне стали предлагать лирических героинь. Такой была роль в фильме «Зона турбулентности», скоро выйдет «Русская рулетка по-женски», где мы играем с Александром Лазаревым-младшим.

У Павла Лунгина закончился очень интересный проект «Страсти по Матфею». История хора, исполняющего эту ораторию, и как эти люди едут на гастроли в Иерусалим, а Святая Земля меняет их судьбы совсем не так, как они ожидали. Некая философская притча. Мне самой любопытно, что из этого получится, ибо роль большая и сложная.

Надеюсь, земляки видели меня в детективном сериале «Супруги» на НТВ. Сюжет простой: муж следователь, а жена адвокат. Он ловит, она отпускает. Отсюда сложности семейной жизни - разлад. Для актера это очень интересный материал. Но история долгоиграющая, я переживаю, как бы зритель не объелся моим присутствием на экране.

Прекрасно себя ощущаю в телевизионных проектах. Сейчас графики съемок верстают под меня, могу спокойно браться за театральные роли. Это практически невозможно, если много снимаешься, а мне как-то удается.

Самая любимая роль? Они у меня все штучные. Первой большой работой в театре был спектакль «Сахалинская жена». Я смогла понять, для чего выхожу на сцену и как надо играть, хотя это не ключ ко всей профессии. Играю чукчу - хромую, косую, слепую 90-летнюю ссыльную, которая за копейки спит со всеми каторжанами. По сценарию это чеховское время. Но моя чукча похожа на аргаяшскую татарку, какими я их видела, когда ездила из Кыштыма в Челябинск, и автобус делал остановку в Аргаяше. Возле автовокзала сидели бабушки-нацменки. На каждой по восемь разноцветных юбок, верхняя изношена больше других. Они забавно грызли семечки: сплевывали косичкой, нависающей на нижней губе шелушинка за шелушинкой, потом смахивали ее грязной, закопченной на солнце рукой, и продолжали свою забаву. Такой вот способ существования.

Потом была роль Кармелиты - любовницы, раскованной женщины. Я играла в рыжем парике, который с меня сдирали и били по морде. Затем была Жанна Д’Арк. А в роли Маты Хари пришлось во всем себя преодолевать. Фривольные танцы, постельные сцены… Не мое! Но каждая роль открывала мне что-то новое, за что я их все люблю.

А недавно я написала сценарий. Это история женщины, которая после авиакатастрофы попадает к хантам - словно в другой мир. В один век живем, на одной земле, в одной стране, но такое разное мировосприятие. Там детям разливают теплую кровь черпаками, и они счастливо пьют ее…

Об актерской судьбе

- Актерская судьба очень тяжелая: всегда зависимость, хотя и благородная. Но когда происходит взаимообмен зала и сцены, то это так окрыляет и вдохновляет, что весь быт, все жизненные ненастья, которые бывают у каждого, отступают. У меня тоже бывают печальные дни, но сцена вскрывает все раны, и наступает катарсис, очищение. Благородная и лечащая душу профессия. Я знаю, для чего живу. Имею невероятную возможность выходить на сцену и говорить людям то, о чем думаю. Пусть не от себя лично, через текст драматурга. Но и таким образом ты можешь транслировать свои мысли в зал. И публика слушает тебя.

Спектакль «Мата Хари», повторю, был очень тяжелым для меня. Я ведь не думаю, как моя героиня. Мне нужно было ее оправдать, показать, почему она такая, как с нею это случилось. Я читала какие-то мантры, зритель воспринимал это не мое решение роли и верил мне. Хотя мне самой трудно было защищать эту женщину. В итоге спектакль прожил недолгую жизнь.

За рамками профессии

- Театр, сцена - это игра, на чем настаивал и мой педагог Петр Наумович Фоменко. Поэтому нам было запрещено выходить на поклоны со всем грузом эмоций, которые мы испытали во время действия. Сбрось его за кулисами и реальным человеком выйди к публике, которая вместе с тобой прожила эту историю.

Правда, я однажды так заигралась, что порвала на себе жемчуг, и бусинки посыпались по сцене. Бывают перехлесты. Но если ты не контролируешь свои чувства, иди к психологу, а к театру это не имеет отношения.

Отдать всего себя театру, забыть обо всем на свете, не мечтать о появлении детей - это не мои принципы. Такой фанатизм чреват безумием и диким разочарованием в финале.

Я не леплю пельмени, не вышиваю крестиком, практически не готовлю: все делается на бегу. Тем не менее у меня есть увлечения. Стараюсь не пропускать всего, что связано с современной хореографией. Обожаю Юрия Башмета и задолго отмечаю в календаре даты, когда пойду на его концерт. Если говорить о хобби, то немножко занимаюсь дизайном. Возможно, потому, что у меня появилась новая квартира и я ее обустроила так, как считала нужным.

Жаль, мало времени для общения с друзьями. Со многими партнерами по кино и театру поддерживаю дружеские отношения, хотя не обязательно в форме застолий или прогулок, на это порой не хватает времени. У нас с Чулпан Хаматовой взаимные симпатии после «Детей Арбата». Как-то звоню ей: «Чулпаша, хотела бы заехать, поздравить тебя с рождением ребенка, извини, что не сделала это пару месяцев назад, когда он родился» Она в ответ смеется: «Спасибо, приезжай, только ему уже скоро год будет».

Меня часто спрашивают о Ренате Литвиновой: сложно ли с нею работать, капризна ли она. Это то, что о ней пишут журналисты. Возможно, так и есть. Но я ее такой никогда не видела.

Как-то в 6:30 утра меня разбудил телефонный звонок, а я в такую рань плохо соображаю. Слышу взволнованный женский голос: «Инга, здравствуйте, Рената потерялась». - «Как потерялась?» - «Да вот так. Вы не знаете, где она?» - «Не знаю, а что случилось?» - запаниковала я. «А вы не знаете, она с мужем еще живет?» Я рассвирепела: «Вы-то кто будете?» - «А я Наташа, журналистка». Разумеется, послала я эту Наташу подальше.

Рената - вполне нормальный, хороший человек, очень творческий. Но как режиссер весьма спорный. Может, поэтому она сейчас открыла по всей Москве бутики и занимается модной одеждой.

Я тоже из Челябинска…

- Я так рада любой возможности оказаться на родине. Скучаю и приезжаю сюда каждое лето, хотя бы ненадолго, чтобы напитаться силами, энергетикой, присущей только этим местам. Мне хорошо, когда я оказываюсь среди родных людей: мама, папа, сестренка, племянники, друзья. А еще потому, что здесь волшебная природа.

В Москве я всегда думаю о Южном Урале. Там у нас своя челябинская мафия и традиционные обязательные встречи 1 января каждого года. Мои ближайшие подруги, с которыми общаюсь в Москве, - выпускницы ЧГАКИ Инна Пешкова и Елена Коннова. С Инной подружились еще в Кыштыме. Ира Никитина тоже окончила нашу академию, была замечательной актрисой. Сейчас ведет актерское агентство и помогает мне как агент. Хотя она больше чем агент - она тоже моя подруга. А какие неожиданные встречи случаются! В Москве ко мне могут подойти на улице и сказать радостно: «Инга, здравствуйте!» Я мучительно стараюсь вспомнить этого человека. А он еще радостнее: «Да я же из Челябинска!» И такое ощущение, что он мне родня…