Барона бы не обидеть

Повышение окладов милиции-полиции искренне радует. Вот теперь коррупция, которая кое-где порой, а также иногда имеет место в правоохранительных органах, исчезнет напрочь и навсегда. Вряд ли лейтенант с 45 тысячами в месяц станет побирушкой, рискнет карьерой ради жалкой взятки, когда ему светят в будущем как минимум погоны полковника, а то и генерала с сумасшедшей зарплатой, а затем и с огромной пенсией.

И не стоит обращать внимание на причитания постоянно всем недовольных бубнил насчет синдрома Шуры Балаганова. Тот родился карманником, и душа у него мелочная. Потому и спер в трамвае кошель с трешкой, имея при себе пятьдесят тысяч рублей от щедрот Остапа Бендера. Те же, о ком речь, никогда не мелочились. Вон опять высокого милицейского чина показали в «Вестях»: пачки купюр из кабинетного сейфа чуть не лопатой выгребали. А потерпел бы, дождался переаттестованного перевода в полицейские и враз осознал: ждут его другие, более высокие ценности. И тогда бы сам эти деньги с отвращением сдал в общ… В общем, сдал бы куда надо. Теперь же - сами понимаете.

Но все в прошлом. Со взятками, считай, мы заканчиваем. Подтверждение тому - недавний благородный поступок автоинспектора. К нему было сунулся с жалкой тыщей один закордонный водила. Прежде, быть может, гаишник и соблазнился бы. А нынче со всей твердостью: «Ты кого совращаешь? Будущего бескомпромиссно честного полицейского инспектора дорожного регулирования?» В итоге начальнику - рапорт, водилу - под статью.

Если с коррупцией мы, по сути, распрощались, то что осталось? Ага! Еще есть одна проблема. Стражам порядка в милицейском или полицейском исполнении надо в срочном порядке избавляться от… робости! Пасуют они в некоторых, пусть даже крайне редких, случаях перед авторитетами разного толка, а также - удостоверениями, корочками, ксивами и прочими картонными обозначениями уважаемых личностей.

Был прецедент. Две цыганки заморочили одной даме ее женскую голову и обломали на приличную сумму. Та, к счастью, быстро очухалась от гипнотического угара. Мошенницы далеко не ушли. Дама - в милицию, а заодно - в газету. Цыганок - в отделение. Разумеется, обе ударяются в отрицаловку: не были, не знаем, не брали. Опять-таки на счастье, город в тот день на предмет ревизии деятельности соплеменников посещает цыганский барон из соседнего областного центра. Короткий разговор с ромалами - и деньги возвращаются владелице. А я бегу информировать читателей о могуществе и благородстве регионального правителя таборного народца. На другой день мне звонок: «Ты что наделал!? Барон ведь может обидеться!»

Честно говоря, не понял: почему офицера милиции должна волновать тонкая натура обычного пахана? Может, потому, что это шибко авторитетный пахан?

А теперь про корочки. Едем мы с коллегой из центральной газеты из командировки. Минуем железнодорожный переезд в одном сельском районе. Нас тормозят. Выходит из машины довольный жизнью сержант. С улыбкой приглашает: «Пойдемте наказываться!» Наказываться не хочется, да и вины за собой не чуем. Начинаем канючить: «Мы вот с задания возвращаемся…» Протягиваем удостоверения, называем по очереди свои издания…

Ожидали всего. Снисходительной улыбки: «А, корреспонденты! Что с вас взять. Проезжайте!» Или, напротив, суровости: «Призываете всех жить по закону, а сами корочками размахивайте!» Но тут... Даже не взглянув на наши редакционные документы (может, лабуду гоним!), упитанный сержант с невероятным проворством оказывается вновь в своем авто, которое тут же срывается с места. И снова непонятно: то ли наши документы оказали на него такое воздействие, то ли мы на самом деле ничего не совершили, а внимание дорожного стража привлек наш «круглый» номер? Как известно, такие номера, а заодно их носители, в среде автоинспекторов именуются «жирными коровами».

Словом, как только высшим авторитетом для милиции-полиции станет не барон и не ламинированная картонка заезжего корреспондента, а закон и только закон, тогда и робость уйдет сама собой. И наступит пусть скучная (без «оборотней в погонах» и «крыш») жизнь, зато правильная.

VK31226318