И нет им конца…

Когда пробьет час платить, что есть у человеческого общества, чтобы заплатить?

Что? Человеческие жизни.

То есть - жертвы.

Человеческая жизнь, она какая - дешевая или дорогая?

Дорогая, очень дорогая для каждого из нас. Дорога она и для всего общества, именно потому, что дорога каждому из нас. Что ни говори, люди платят человеческой жизнью только по большому счету. Высшей цены у нас нет. И все же жизнь ребенка, зрелого человека и старика имеет разную цену. Когда в фильме «Титаник» команда усаживает пассажиров в шлюпки, матросы кричат: «Сначала женщины и дети». А те, которым места заведомо не хватит, - жертвы.

На рынке жизни во все времена человека сопровождает жертва. Что такое армия? Это фонд потенциальных жертв. Что такое водочный завод и табачная фабрика? Это заведомые убийцы. Кто такой полководец? Посылающий на смерть.

Жертвой может быть раб. Жертвой может быть и царь. Последняя такая жертва - Николай II. Жертвой может быть и сын Божий - Иисус Христос.

Жертв все больше? Или все меньше? Ответа нет. Известно только, что жертвы были, есть и будут. Правда, они становятся все менее явными. Когда много тысяч лет назад умер вавилонский царь Ура, с ним вместе похоронили еще 59 человек. Теперь так не поступают. Но это не значит, что люди отказались от жертв. Построив «АвтоВАЗ», «КамАЗ» и любой другой автопром, мы отдаем им в жертву - сами, добровольно и согласно - десятки тысяч жизней в год. Это жертва - за скорость.

Жертва - не жестокость, не дикость, не сила, а слабость. Во все времена жертвы приносились из страха перед кем-то таинственным и всемогущим, который наказывал людей бедами и бедствиями. И им же - в благодарность за то, они приняли жертвы и умилостивились.

Во все времена у жертвоприношения было одно благородное оправдание: один погибает за всех. Послушайте, что говорит Агамемнон, которому боги предписали убить свою дочь Ифигению. Он ей говорит: «Эллада мне велит убить тебя. Ей смерть твоя угодна. Хочу я или нет, ей все равно. О, мы с тобой ничто перед Элладой. Но если наша кровь, вся наша кровь, дитя, нужна ее свободе, чтобы варвар в ней не царил и не бесчестил жен, жертву надо принести».

У Елены Власовой есть «Сказка о человеческой жертве». Она - о каком-то Мире, в котором правил некий Правитель. В том Мире до поры до времени все было хорошо и даже прекрасно. Правитель - добрый и жители - добрые. Но пришла беда, всех охватило горе. И люди попросили Правителя что-то сделать, спасти. Но Правитель не знал, что предпринять. И позвал он на совет жрецов. Только один из них сказал: я знаю.

- Что? - спросил Правитель.

- Ты отменил человеческие жертвоприношения. Ты закрыл храмы Матери богов. Ты считаешь нас жестокими, но не знаешь, во имя чего мы жестоки.

- Говори.

- Жертвоприношения у нас совершались только в годы великих бедствий. И одна жертва искупала все.

- Вам нужна жертва?

- Да.

- Кто?

- Она делит твою жизнь.

- Жена? Нет!

- Тебе решать. Но помни, что каждый день умирает чья-то мать, чей-то ребенок, чья-то жена.

В конце концов, Повелитель должен был согласиться, он пожертвовал своей женой. И в его Мир вернулись покой и благоденствие. Люди были довольны. Но ожесточилось сердце самого Правителя. Он не мог простить людям той цены, которой он заплатил за их счастье и благополучие.

Допустим: насильно убивали одного, чтобы оставшиеся обрели счастье, - жестокая необходимость. Но среди людей то и дело появлялись те, которые сами были готовы принести себя в жертву во имя светлого будущего человечества. Значит, только насилием жертвенность не объяснить.

Век жертв никуда не ушел. Он - с нами. И мы - в нем. Никак не утихнут возмущенные голоса по поводу жертв революции, гражданской войны и сталинских репрессий. Те, которые возмущаются, - противники революций и диктатур, сторонники эволюций и демократий. Двадцать лет они считают жертвы социализма так, будто без социализма, при демократии о жертвах и речи не может быть. Да, диктатуры нет, Сталина нет, репрессий нет, а за десятилетие шоковых реформ население России сокращалось едва ли не по миллиону в год. Видимо, в свое время другие исследователи будут высчитывать, сколько жизней отдано в жертву за «спасительные» реформы.

Что говорить о жертвах социальных потрясений, если мы не ценим жизни самых близких, ближних, дальних, далеких, да и свои собственные жизни…