Что будем консервировать?

Ну, и влипли же мы…

Выберемся ли из этого болота?

Вдумайтесь в то, что было сказано Егором Гайдаром: «Если бы кто-то из экономистов знал, какой будет цена на нефть тогда-то и тогда-то, то давно бы стал лауреатом Нобелевской премии». Это значит, что мы никогда не будем знать, что будет завтра. Цены на нефть (и на газ, и на металл, и на цемент, и на все остальное) могут сходить с ума, как им заблагорассудится. Оказывается, рынок - это не тот «дядя», который устанавливает между ценами разумные соотношения, на что мы надеялись. Наоборот, он ведет себя как развязный хулиган.

Экономика рынка должна функционировать в обстоятельствах стихии. Ни за что, ни про что, откуда ни возьмись, неизвестно, за какую вину, а то за чьи-то заморские и заокеанские просчеты и провинности, вдруг экономику захлестывает и парализует жестокий кризис. Переждав его и проводив, надо сразу же готовиться к следующему, который неизвестно когда нагрянет и когда уйдет.

Мы обречены ходить по зыбкому болоту, на каждом шагу рискуя провалиться по грудь или по уши в густую болотную жижу, а то и уйти в нее с головой.

Сойдя с дороги социализма, мы 20 лет бродили по этому болоту в поисках какой-то тверди, и вот - нашли: консерватизм.

Консерватизм? О, Господи, одно слово может ввергнуть в уныние. Откуда оно извлечено? Словарная подсказка: консерватизм - приверженность к старому, отжившему и вражда ко всему новому, передовому.

Или так: консервативная партия - в Великобритании главная партия английской монополистической буржуазии и земельной аристократии, одна из ведущих партий страны. Образовалась в середине ХIХ века на базе партии тори. Лидер - М. Тэтчер. Тори - английская партия, возникшая в конце 70-х - начале 80-х годов ХVII века.

И туда, в ХVII век, мы «нырнули» в поисках новой идеи? Это ж надо додуматься! Значит, с одной стороны, консерватизм, а с другой - «Вперед, Россия!» С одной стороны, консерватизм, а с другой - модернизация? Рак и лебедь.

Хорошо, допустим - консерватизм. Он, как известно, призван сохранять, «консервировать» то, что было, - опыт старины, традиции, какое-то наследие. А что мы будем консервировать? Что возьмем из прошлого? Эпоху Петра I? Время Николая II? Советскую эпоху? Лихие 90-е годы? Или последнее десятилетие? Ответа нет.

Надо догадываться, что имеются в виду самые свежие «традиции» - десять лет нового века.

Консерватизм - слово дряхлое. Оно успело обрасти мхами всевозможных значений. Теперь и не доискаться до его более или менее устойчивого определения. Но едва оно было «брошено в народ», как сотни политологов набросились на интерпретации. Мол, предлагаемый консерватизм не таков, каким его обычно принимают. «Наш» консерватизм должен быть свежим, актуальным, реальным, динамичным, не ретроградским. (Какой-то, однако, сам на себя не похожий консерватизм). Нас успокаивают: современный консерватизм - это сдержанность, взвешенность, преемственность, устойчивость. Чтобы поменьше перемен - их и так было слишком много. Чтобы без потрясений и революций.

Теперь мы все поняли. Консерватизм - это чтобы было так, как есть. Чтобы тем, кому сегодня хорошо, было бы хорошо и завтра. Хорошо, пусть так. А тем, кому сегодня плохо, а плохо большинству - им как?

Профессор МГУ, доктор философских наук Валерий Расторгуев: «Ключевые вопросы нищеты и сверхбогатства, социальные ножницы, динамика социального расслоения опять отодвигаются, загораживаются пестрыми и красивыми декорациями». Да, богатому меньшинству консерватизм понравится. И если, как считает профессор Расторгуев, «Единая Россия» опирается на довольных и сытых», то и пусть она - их партия. Но тогда должна быть и партия большинства. А ее нет. «Единая» - она не единая…

Консерватизм в России уже произошел - мы вернулись едва ли не в ХVII век. Куда же дальше «вперед»? К Минину и Пожарскому?