Скажи мне телом что-нибудь…

Слово упало в цене. Не знаю, почему. Только догадываюсь: нам много говорили (и говорят), но мало сбывалось (и сбывается).

Наше время не словесное, а телесное.

Смотрю по телевизору «Минуту славы» и с каждым разом утверждаюсь в мысли и удивляюсь ей: ни одного, кто бы добивался славы словом, все хотят прославиться телом. Девушка - на огромных шарах, лежит на спине, а на подошвах ног жонглирует шарами же. Некто Альберт: кинжал в зубах, а на лезвии - мяч. Тоже жонглер. Вадим Черепанов: нарисовал, набрызгал, циферблат часов, сам же, почему-то, в наряде мима. Парень из Харькова, резчик по дереву, но, почему-то, поет и танцует. Мужики из Казани нарядились балеринами и, почему-то, принялись строить пирамиды. Много акробатов, шутов, фокусников, гимнастов, «качков» и каучуковых тел. Вообще много цирка, спорта, танца.

Люди демонстрируют, на что способны их бессловесные тела.

Они что - сговорились обходиться без слов? Нет, это, на мой взгляд, - подсказка времени.

Ведь и в театре - то же. Драматический театр теперь уже не драматический. Теперь он смесь оперетты, оперы, балета, цирка, эстрады и чего угодно еще. В нем нет «скучных» монологов. И диалогов в нем нет. Артисты разговаривают телами. Телодвижениями. Пластика - почти все, слово - почти ничто. Если и звучит текст, то необычно. То скороговоркой, то криком, то шепотом. И обязательно в каком-то замысловатом движении. В танце, групповом или сольном. В каких-то гимнастических упражнениях. И чтобы - музыкальное сопровождение. И чтобы много пения, хорового или сольного. Слово должно быть украшено, чем-то подкреплено.

Теперь на сцене нормально не разговаривают. Высший класс - сделать из спектакля какую-то мистерию. Чтобы все крутилось, вертелось, вихрилось.

Ну и, конечно, нельзя без голого тела, без эротики. Как же иначе показать любовь, если нет кровати на всю спальню, если не оголить на ней женщину, а то и мужчину, а то и всех?

Оказывается, чтобы поставить «Волки и овцы» А. Островского, нельзя обойтись без хореографа и других «узких» специалистов. И нельзя не найти у Островского повод снять с одной из барышень одежды. И еще важно, чтобы артисты, играющие купцов и чиновников, были поспортивнее, иначе им не дадутся сценические действия, требующие большой физической силы.

В «Апокрифе» Виктора Ерофеева обсуждают очередную «изысканную» тему - «Дух и тело». Ученый Игорь Шайтанов сетует: «Тело заполонило все пространство». О том же Алла Демидова: «Все на уровне плоти». Режиссер В. Мирзоев: да, в его театре текст связан с движением, с танцем.

Оказывается, есть такой международный фестиваль - «Слово и тело». Мастерам современного танца интересно порассуждать, как далеко танец ушел от слова. «Бывают моменты, когда слов уже не хватает».

Оказывается, поэт Вера Павлова «подчиняется ритму и музыке своего тела, открывает для него возможность говорения - и рождается слово». Будто бы в ее стихах выясняется «способность тела к слову».

Почему наше время предпочитает язык тела и телодвижений? А потому, на мой взляд, что оно, наше безвременье, не хочет называть вещи своими именами. А не хочет потому, что не знает, как их называть. О чем говорить, если нечего сказать?

Когда в жизни ничего не понять, разум - разочаровывает. А от разума некуда уйти, кроме как в иррациональное. Люди и уходят туда. И делают вид, что там, в бессознательном, ищут какую-то изначальную истину, недоступную разуму.

Да, конечно, телом можно сказать что-то такое, чего не сказать словом. Но никакой танец и даже никакая музыка не скажут ничего в бессловесном мире. Рядом с ними, после них, выше или ниже - где-то должно быть слово. Слово, на которое все равно будет переложен танец и переложена музыка. Без слова нет человека.

Слово упало в цене. Конъюнктура.

кухня купить недорого в Электроуглях

Цветы и подарки https://idea-ufa.ru компания Идея-Уфа.

ремонт ноутбуков цены в Новосибирске
VK31226318