Кому, простите, жаловаться?

Антон Чехов, оказывается, однажды взял и как топором отрубил: «На этом свете ничего не разберешь». Но это - так, в качестве эпиграфа. А теперь - к делу.

Мне позвонил Александр Глёкин. Важно ли, кто он, Александр Глёкин? Я считаю - важно. Александр Глекин - человек почтенный. Старик. Через два-три месяца истечет его 80-й год. Из них полвека и еще пять лет - на ЧМЗ. С первого дня - на ЭСПЦ-2. С первого дня цеха, со дня его пуска. Старший мастер - и никак иначе. Он и до сего дня работает, сторожем: сутки на работе, трое - дома.

Что же беспокоит старого человека? А беспокоит его колодец. Тот самый, что на перекрестке проспекта Б. Хмельницкого и улицы Дачной. Как раз против дома № 23. Прямо на проезжей части. Два года назад кто-то снял с него люк. Сначала исчез люк, а потом и сам обод. Нет-нет, да угодит в колодец автомобильное колесо. А то авария случилась: впереди едущий, увидев перед собой зияющую яму, резко свернул в сторону и угодил под автомобиль, его догонявший.

Что этот колодец старику-металлургу? Вроде ничего. Как и тысячам других. Тысячи других, пройдя мимо, возмутятся - внутри себя, матернутся, пробормочут первые попавшиеся слова про нашу власть - и все. А Александру Михайловичу - беспокойно. «Я не могу это терпеть». Вдруг кто-то рухнет в колодец, покалечится, а то и помрет… Ведь тут же дети бегают - долго ли провалиться какому-то мальчугану. Я понял так, что, если случится беда, то Александр Михайлович себя-то и будет винить: видел же, знал же, понимал же…

И пошел он хлопотать. Куда он пошел перво-наперво? Туда, в администрацию. В районную. К ее главе. Сказали: прием по вторникам. Два раза ходил - не попал. Пытался позвонить главе - не соединили. Дали другой телефон. Позвонил по другому телефону, ему: напишите заявление, рассмотрим в течение месяца. Ждать месяц вроде долго.

Пошел в автоинспекцию. Там перед ним поставили вопрос ребром:

- Мы что, должны все бросить и бежать закрыть «ваш» колодец?

Обратился в милицию. У них - тот же вопрос:

- Вы считаете, что мы должны все бросить и бежать закрывать «ваш» колодец?

Обратился к главе поселка. Он вроде бы тоже не специалист по колодцам. Обращался к депутатам, а они еще дальше от колодцев, чем глава поселка.

Что было делать? Отдал 50 рублей из своих пенсионерских доходов, притащили тяжелую железную плиту. Яму прикрыли. Какое-то время автомобильные колеса перекатывались через плиту. Но и она сначала треснула, а потом развалилась.

Куда еще обращаться, Александр Михайлович не знал. И он позвонил мне.

Если честно, первое, о чем я подумал, было это: «Что же мне - все бросить и как-то закрывать этот колодец? Но как, когда и чем?». Так я подумал, но не сказал так. Мне стало стыдно стать последним в той очереди, которую прошел этот человек преклонного возраста. Наоборот, я должен быть ему благодарен. Он обратился в редакцию, значит, надеется на нашу помощь, на нашу силу и влияние. Мы ему нужны - разве этим можно пренебречь?

Правда, Александр Михайлович надеялся на нашу скорую помощь. Он думал, что после его звонка я позвоню главе района, и через день-два колодец будет закрыт.

Надо сказать, что многие наши читатели питают ту же иллюзию - вроде бы у журналистов есть некий «телефонный» способ решать их проблемы. Да, очень давно, во времена минувшие, бывали случаи, когда по звонку из редакции сразу же принимались меры по жалобам читателей. И это, видимо, производило впечатление и запоминалось. Но то не было правилом. А теперь и подавно - все иначе.

Но я не скажу, что теперь мы совсем бессильны. Да, мы не можем быстро разрешать всякие житейские неурядицы. Но у нас остается, может быть, еще более сильное вмешательство в жизнь - воздействие на умы. Оно не сразу сказывается, но, когда скажется, одним колодцем не ограничится.

Признаться, я и сам не знаю, куда надо звонить, чтобы закрыть колодец на бульваре Б. Хмельницкого. К кому обращаться? Чья это прямая обязанность - закрывать колодцы? Не знаю я также, кто снял с колодца люк, с этого и с тысяч других. Куда их, эти люки, свезли. Кто их купил. Кто искал воров и почему не нашел. И где теперь взять тысячи люков, чтобы прикрыть тысячи колодцев.

С некоторых пор люди, подобно Александру Михайловичу, не знают, куда и к кому обращаться со своими жалобами. Конечно, было бы прекрасно, если жалоб не было и никто никого не беспокоил. Но жалобы есть, и их поток, к сожалению, никогда не иссякнет. Значит, хорошо бы объяснить людям, каков порядок рассмотрения жалоб. Но им никто не объяснил этого, и они вслепую звонят по всем телефонам, тыкаются во все приемные, пишут письма по всем инстанциям, создавая обстановку полной неразберихи и безнадежности. И получается по Чехову: «На этом свете ничего не разберешь».