Как Россия будет бороться с терроризмом?

Вряд ли это случайное совпадение - до терактов в Париже никто (и особенно - египетская сторона) не хотел признавать, что Аэробус взорвали террористы. Это сразу бы вызвало ненужные российским властям причинно-следственные связи. Однако после того как ИГИЛ атаковал французскую столицу, версия теракта на борту А-321 почти сразу же подтвердилась. Вроде как - «вот видите, не одни мы оказались под ударом».

В пятницу, 13-го же, российская Госдума приступила к обсуждению бюджета на 2016 год, который недвусмысленно дает понять, что Россия находится в состоянии войны.

В этом бюджете затраты на науку, образование и здравоохранение драматически урезаны, а расходы на оборону и безопасность увеличены. Другими словами в бюджетной программе факторы трудовых ресурсов, здоровья нации, ее образованности фактически денонсированы. Взамен предлагается укреплять обороноспособность и безопасность.

Между тем, парижский теракт показал, что, сколько бы власти не вложили в покупку нового оружия и обучение военных, это не работает ровно до тех пор, пока преступники могут легко приобрести автоматы, гранаты и взрывчатку и свободно перемещаться по любой стране.

Можно в сто раз увеличить военный бюджет, но если пограничная служба пропустит боевика за взятку, и он приобретет на черном рынке «Калашников» и тротиловые шашки, то никакое оснащение и обучение не поможет.

Не помогло оно и когда 9 ноября художник Павленский облил бензином и поджег деревянную входную дверь здания ФСБ на Лубянке в Москве. Его задержали, обвинили в вандализме, посадили в камеру с ВИЧ-инфицированными, но все это уже потом. Главное он доказал - система безопасности в России работает отвратительно, покуда можно с такой легкостью поджечь дверь главного офиса главной в стране спецслужбы, вне зависимости от того какой у нее бюджет.

Кстати про бюджет. По независимым оценкам (основанным главным образом на опыте недавних американских военных операций) воевать армией в 200,000 человек в современном мире стоит около $50 млрд. в месяц. Получается, что всего федерального бюджета России хватит максимум на пару месяцев такой войны. Можно конечно менять численность контингента, тип военных действий, но результат один - долгосрочная масштабная военная компания России сегодня не по карману.

В связи с этим многочисленные эксперты стали говорить о так называемой гибридной войне, суть которой не в войсковой операции, а в сочетании разного рода методик, включая высокое качество разведки и контртеррористических мер.

В то же время, единственное, что сегодня предлагается для борьбы с террористической угрозой – сильнее бомбить Сирию. После признания теракта на борту А-321 российские власти задействовали на Ближнем Востоке не только ракеты (которые бы иначе просто проржавели на складе), но и стратегические авианосцы (с которых взлетают бомбардировщики ТУ), а также подводную лодку (с нее выпускают крылатые ракеты).

Складывается такое ощущение, что Минобороны проводит масштабную рекламную кампанию своих вооружений, попутно проводя учения и операцию против террористов из ИГИЛ.

Ракеты взлетают, судя по официальным заявлением Минобороны, попадают в какие-то цели, только как это обезопасит каждого конкретного жителя России до конца не понятно. И вообще - чего больше в этой компании - отстаивания интересов Башара Асада или борьбы с запрещенным в России Исламским Государством? Мнения экспертов расходятся.

В любом случае, от терроризма как от оружия бедных, отчаявшихся и фанатичных, нет стопроцентной панацеи. Как показывает израильский опыт, лучшим решением является эффективное сотрудничество спецслужб (которые ни на секунду не прекращают работы с разного рода подпольем), полиции и ответственных ведомств (которые ни за какую взятку не нарушат закон), а также граждан, которые будут сообщать о каждом подозрительном пакете на улице, каждом незнакомом человеке в подъезде, каждом факте отсутствия досмотра в аэропорту.

Если мы хотим пусть и не победить террористов, то хотя бы осложнить реализацию их кровавых замыслов, то в стране не должно быть сотрудников служб безопасности, которые целыми днями играют со своими смартфонами, полицейских, которые имитируют розыскную деятельность и депутатов, которые принимают бессмысленные законы.

И еще - с момента самого страшного теракта в истории российской гражданской авиации прошло 20 дней, но мы до сих пор не знаем ни подробностей, ни имен подозреваемых. За все время расследования силовики обыскали только офисы авиакомпании «Когалымавиа» и туроператора «Бриско». Террористов там, судя по всему, не обнаружили.

Франции же хватило четырех дней, чтобы назвать и организаторов и исполнителей и даже провести операцию в пригороде Парижа Сен-Дени, где были ликвидированы боевики ИГИЛ, а одна смертница совершила самоподрыв.

Несомненно, Франция проморгала террористическую угрозу, не вынеся уроков после нападения на Charlie Hebdo, однако осознав масштабы трагедии, страна стала действовать решительно и эффективно. Спецслужбы подключили информаторов и задействовали все возможные силы, никто не пошел с обыском к владельцам концертного зала Bataclan или в администрацию стадиона Stade de France.

В этом и заключается разница между эффективной борьбой с террором и косвенными мерами, которые не могут дать ощутимый эффект. Поэтому прежде чем рассуждать о наказании для террористов, где бы они ни были, может быть стоит сначала заменить дверь, которую подпалил художник Павленский?