Величие и порнография

Если способный начинающий хореограф вместо педагогической карьеры выбирает съемку в порнографии, нам, действительно, «всем пора одуматься», к чему призывает редакционный комментарий. Он, кстати, самый ценный фрагмент публикации.

Именно в нем отражена одна из причин того, что происходит с Владиславой в частности, и массовым восприятием духовных ценностей в целом.

Сразу скажу: с сутью комментария не согласен. Поэтому, прежде чем писать эту колонку, посоветовался с руководством редакции, и мы решили, что мое публичное высказывание на сей счет не будет противоречить корпоративной этике. За что, кстати, свой коллектив очень ценю.

Теперь про главное. «Перед нами — трагедия маленькой девочки, попавшей в беду, - гласит редакционный вывод. - Трагедия человека, которому ни родные и старшие, ни общество и государство не сумели рассказать, что такое хорошо и что такое плохо. Не сумели донести до нее красоту и величие наших духовных ценностей, которым категорически чужда как порнография под любой упаковкой, так и прочие проявления «цивилизованного общества», отступившего от своих заповедей. Факты повседневной действительности показывают, что общество без системы нравственных координат, стремительно появившееся в России в 90-е годы XX века, может воспроизводить и не таких нравственных мутантов… Нам всем пора одуматься!».

Проблема в том, что чем величественнее духовные ценности, тем выше риск возникновения «мутантов». Осмелюсь предположить, что духовность не бывает величественной. Она (если, действительно, есть) может быть только близкой, родной и теплой - как, например, в «Лете господнем» у Ивана Сергеевича Шмелева или в описании семьи Ростовых Львом Николаевичем Толстым.

При атмосфере в семьях, как в этих книгах, и отношении к Богу как к ближнему, а к ближнему, как к Богу, ребенок ценностями дышит, а не впитывает их через рассказы родных, общества и государства.

Красота и величие «духовных ценностей», торжествующих в последние годы у нас, к сожалению, отвергают не порнографию. А такие важные вещи, как способность критически мыслить, отстаивать свою точку зрения по любым вопросам, в том числе, религиозным без страха, что оскорбишь чьи-то чувства, так как видишь в человеке, с которым дискутируешь, подобие Божие, а значит способного прощать.

Истинное величие – кроткое. Подчеркнутое – холодное и ориентированное исключительно на презентацию себя. Такая «величественная духовность» априори содержит зерно ханжества, которое, в конечном итоге, убийственно.

Упомянутые в комментарии 90-е возникли не сами по себе, а в результате краха Советского Союза, собственного величия не выдержавшего.

От красивой, величественной, а сегодня еще и сытой духовности хочется бежать. Причем, в молодости – все равно куда. И в этом смысле современная эпоха не уникальна.

Помните, у Пушкина: когда Машу Троекурову ставят перед фактом, что она выйдет замуж за правильного (и, надо полагать, высоко духовного) князя Верейского, она заявляет следующее: «Лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского». Представляете, какой степени величия должна достичь духовность, чтобы юная дворянка посчитала для себя более моральным и правильным броситься в объятия террориста, а не титулованной знатной персоны.

Кстати, ради профилактики экстремизма в отдельно взятых субъектах России пушкинскую повесть многим следовало бы перечитать.

Меня, вероятно, упрекнут в том, что пытаюсь оправдать порок человека несовершенством общества. Согласен, подход не новый и очень не эффективный. Но порицать с позиций современного величия двадцатилетнюю девчонку, на мой взгляд, еще менее правильно и еще более бесполезно. И я рад, что в комментарии этот мотив не главный.

Кроме того, убежден: какой бы ядовитой ни была среда, она – не повод заниматься порнографией и прочей ерундой. В конечном счете, ответственность за свои поступки и выбор лежит на самом человеке и ни на ком другом.

Тем не менее, все будет хорошо. Особенно, если, стараясь приумножить духовные ценности, мы слегка пригасим величие и обретем немного тепла и любви.