Я тоскую по "Нагорной"
Артель меня поразила, восхитила и обнадежила. Все выглядело так, будто я незаметно прошел сквозь волшебную прозрачную стену и оказался в другой стране. Приведу несколько примеров «из того мира».
Пример первый.
К концу дня - сообщение: у одного из самосвалов КраЗ вышел из строя двигатель. Мне сказали, что утром он выйдет на работу. Я не поверил: так не бывает. Оказалось, артель держит в запасе несколько двигателей. Оказалось, снять с КраЗа заглохший мотор и поставить другой - и все дела. А снятый двигатель тотчас поступит на ремонт, после которого попадет в запас.
Пример шестой.
Уже после десяти часов вечера председатель артели Александр Викторович Немцов предложил мне зайти в материальный склад. В склад? Поздно вечером? Он открыт? Да, он открыт. И на месте его заведующий Юрий Иванович Головко. Он: «Здесь можно взять запчасть в любое время суток». В любое время? Допустим. И любую? Придешь, а нужной запчасти нет. Юрий Иванович: «Так не бывает, чтобы не было». Как не бывает? Сплошь и рядом - бывает. Обычно - не бывает. «А у нас всегда есть». Откуда? «Снабженцы доставляют». А они откуда берут? «Это их дело».
Пример двадцатый.
Спрашиваю у начальника участка Виктора Васильевича Коваля о дисциплине. Как удержать норовистых старателей «в узде»? Он: «У нас не принято спорить, доказывать свое, возражать, а тем более возмущаться. Сказано - сделай». И то верно: надо знать время и место, где спорить, возражать и возмущаться. Не всегда и не везде.
Кое-что об артели.
Заработок - до тысячи рублей в месяц. Для тех лет - фантастика. Работа - 14 часов в день. Без выходных. Работа, еда, сон - такая жизнь.
Производительность труда - в три-четыре раза больше, чем у других, у «государственных» старателей объединения. Оплата - по трудодню. Итог - в конце сезона. Чем меньше общие расходы, чем выше общие доходы, тем весомее личный заработок. Я с удовольствием вспоминаю людей, которых встретил в артели. Да, это были мужики, которые решали свои мужицкие, семейные, денежные проблемы. Да, заработать. Конечно. Но, как и странно, не только деньги держали их в артели. Не только. Иные отработали по три сезона и более. Что же их держало? Есть такое мужицкое удовольствие - работа при четкой организации труда, вкалывать, когда все для тебя подготовлено, от запчастей, горючего, энергоснабжения и всего прочего до бифштекса от ресторанного повара и всегдашних пирожков на веранде столовой.
По правилам тех лет, мой первый визит - к секретарю горкома партии Рудольфу Георгиевичу Воробьеву. Он высокого мнения об артели: «Скажу прямо, работают артельщики хорошо. Качество работы - безукоризненное. Производительность труда - выше некуда». «Но, - Рудольф Георгиевич сделал паузу, - все-таки у них - капитализм».
О, в 1985 году слово «капитализм» было очень чужим, очень далеким и совсем невероятным.
Теперь капитализм у нас вокруг, сверху и снизу. Везде и во всем. И что?
Свой очерк об артели «Нагорная» я закончил тем, что у нее надо кое-чему поучиться, кое-что перенять. Прежде всего, то, что у нее получается, а во всем народном хозяйстве - нет. Самая насущная задача социализма тех лет - повышение производительности труда. Вроде бы что-то предпринимали, так и сяк пробовали - не поднимается. А если и поднимается, то на какие-то жалкие единицы процента. Обратиться бы к опыту «Нагорной». Пусть производительность труда в народном хозяйстве поднимется не в четыре, не в три, не в два раза, пусть ее удастся поднять «только» с трех процентов до тридцати, - спасибо артели и за то. Так? Вроде так. Но тогда, при социализме, не получилось.
А теперь, при капитализме? Тогда - осколочек капитализма в окрестностях Пласта, а теперь вся Россия, как «Нагорная». И что? Та же проблема производительности труда и та же ее непостижимость…
Не буду упрощать. Артель «Нагорная» пребывала в особых, можно сказать, искусственных, весьма благоприятных условиях. У нее не было таких забот, как роддом, детский сад, школа, вуз, она знать не знала, что такое больница. Судьба стариков нисколько не волновала ее. И совсем уж далеко стояла она от таких «институций», как театр, спорт и многое другое. Не говоря об обороне и внешней политике. Все это ей было дано даром. Артель «Нагорная» в известном смысле паразитировала на государстве. Ей было позволено сбросить с себя такое бремя, как социальная сфера.
Что характерно, капитализм, явившись в Россию, поступил точно так же: сбросил с себя все социальное, заявив, что его забота - только бизнес. А что касается обязанностей, то достаточно того, что он платит налоги. Ничто социальное не должно ему мешать. И тогда он себя покажет.
Пока ничего не показал. Наш капитализм ведет себя так, как разведенный мужчина, который платит (и то не всегда) алименты и считает, что в расчете с детьми.
Артели старателей были при социализме, есть они и при капитализме. Вроде ничего и не изменилось. И тогда, и теперь мы ищем и не находим некую экономическую модель, которая сразу же показала бы свою эффективность. А я тоскую по «Нагорной». Мне жаль, что она нас ничему не научила. Может быть, самое важное кроется в самом слове «артель». На первый взгляд, артель, то есть коллектив, даже некое братство, не вяжется с капитализмом, с его эгоизмом и индивидуализмом. Но и сама артель с ее сотней, двумя или тремя сотнями старателей, в сущности, коллективный эгоист и коллективный индивидуалист. Значит, и вся экономика может состоять из таких, малых и больших, артелей?
«Нагорная» дала мне несколько счастливых дней. Я тоскую по ней.
