Бодрые песни пишутся от тоски

Рамиль Бадамшин - один из тех, кто составляет настоящее авторской песни. Он - желанный гость любого бардовского фестиваля. На Ильменке выступает каждый год, а нынешним летом дал два концерта на фестивале «Черная скала» в Златоусте. Какой должна быть авторская песня в наши дни? Как в 20 лет собрать тысячный зал? Какую музыку просят спеть заключенные и что на самом деле стоит за радостными, полными позитивной энергии песнями, Рамиль рассказал в интервью нашему корреспонденту.

- В 2000 году вы впервые стали лауреатом Ильменского фестиваля с песней Шафката Бадамшина «По вечерам». Это отец привил вам любовь к авторской песне?

- Он нас с братом очень активно таскал в КСПшные клубы, никогда не говорил: «Я пойду, а дети останутся». Сейчас мы с ним постоянно ведем диалог по поводу творчества, общение происходит на равных. Мне хочется собрать целый альбом из его произведений, сделав к ним современные аранжировки.

- Ваш дед тоже писал стихи. Нет желания положить их на музыку?

- Творческим наследием деда, Габдулхая Манасипова, занимается мой дядя. Он копается в архивах, вместе с друзьями-поэтами перекладывает его стихи на современный татарский язык. Многие стихи деда значатся под грифом «народные», и только по стилю и фактуре можно определить авторство. К сожалению, большую часть рукописей дед сжег, чтобы не попасть под опалу власти.

- Как вашу семью занесло в Таджикистан?

- Мама родом из Бишкека, а папа - из Узбекистана. В Бишкеке они учились в университете и по распределению попали в поселок Табошар. До перестройки он не значился ни на одной карте, там было серьезное производство оборонного характера.

В детстве я не проявлял никакого интереса к гитаре. Как все нормальные дети, мечтал быть космонавтом или водителем большого грузовика. В музыкальной школе учился игре на аккордеоне. Преподаватели со мной пуд соли съели. Когда получал тройку, писал в дневнике преподавателю какие-нибудь гадкие стихи.

И после того как я играл на экзамене, собиралась комиссия и обсуждала, какие стихи пишу. К тому же я слухач и с листа никогда не играл. Просил преподавателей: «Вы сыграйте!» - и тут же повторял. Педагогам это очень не нравилось.

- Что же произошло в вашей жизни, когда вас увлекла гитара?

- Все вышло совершенно случайно, когда из таджикского Табошара мы переехали в башкирский Белебей. Летом приехали отдыхать на турбазу, и туда же приехала музыкальная группа. Для меня, учитывая мое тогдашнее мировосприятие, это были суперизвестные ребята. Как-то все у них звучало так стройно, ладно. В Средней Азии я пытался научиться играть, но это так желанием и осталось. А тут я говорю: хочу, и все. Брата попросил. Он сказал: вот записи, подбирай, играй сам. И я часами мог сидеть. В отличие от сверстников, которые гуляли во дворе целыми днями. У меня друзья были по интересам, вдвое старше меня. Пытался влиться в компании сверстников, но мне это оказалось неинтересно. Приходил домой и играл. Аккордеон мне, конечно, стал не нужен.

- В вашем техническом райдере большими красными буквами написано: «Это не бардовский концерт!!!» Почему вы открещиваетесь от эпитета «бардовский»?

- Он не нравится мне в том смысле, в каком его подают с экрана телевизора. Мол, бард - это такой бородатый дядька, поющий под аккомпанемент расстроенной гитары про костер и палатку. Почему авторская песня ни в одном реестре у министерств культуры не значится? Потому что этот жанр воспринимается многими как самодеятельная песня: взял гитару, пошел петь - и ты уже бард.

Да, в авторской песне есть элемент доступности: каждый может взять гитару и излить душу: спеть о том, что наболело или чему он радуется, поделиться чувствами. Доступность - это здорово! Поэтому этот жанр и притягивает большой круг любителей. Но его лучшие представители - композиторы с большой буквы, которых можно поставить рядом с классиками.

Авторская песня меня затянула, когда я услышал Сергея Никитина, Вадима и Валерия Мищуков, Алексея Иващенко. На прошедшей Ильменке мы сидели с Алексеем Игоревичем Иващенко за столом в теплой компании, и я увидел, как он легко и фирменно играет. В его руках гитара - настоящий рояль! В прессе можно встретить такое выражение: «Вышел за рамки авторской песни». А этих рамок не существует! Есть лишь непременные атрибуты: гитара, голос, поэзия. Или еще говорят, что авторская песня вымирает, что ее практически не осталось. Это полнейшая чушь. Никуда она не делась и не денется. Количество фестивалей авторской песни в России поражает. Это самое крупное движение, которое не истребить.

- На Ильменском фестивале вы не впервые...

- С 1997 года начал туда ездить и ни разу не пропустил. Это единственный фестиваль, где я бываю каждый год, и мне очень приятно, что я по мере сил и возможностей помогаю организовать процесс в конкурсной программе.

- А какие у вас впечатления от «Черной скалы»?

- Я просто обалдел, когда попал туда. По дороге думал: обычная скала на поляне, которую местные жители опоэтизировали. А тут такое разнотравье, такие виды открываются на Таганай! Организаторы правильно сделали, что запретили автомобилям подъезжать к поляне. Хочешь попеть песни - изволь подняться на гору! Мы с коллегами сидели в жюри, слушали конкурсантов. Я поймал себя на мысли, что, кроме Златоуста, не знаю ни одного другого города, где столько детей, поющих авторскую песню.

- На свое 20-летие вы умудрились собрать тысячный зал в Уфе. Многим известным певцам такое не под силу, а у вас получилось.

- Секрет успеха, о котором пишут богатейшие люди мира: когда наше сознание не зашорено, не забито бытовыми проблемами и предрассудками, тогда мы меньше сомневаемся. Любое сомнение губит основу успеха.

Я к этому пришел и понял это десяток лет спустя. Я был студентом, у меня не было мысли о том, что существуют в жизни проблемы и сложности. Мы просто жили и наслаждались настоящим моментом. Давай организуем концерт в тысячном зале? Давай! Песен много - напою. Обошли все средства массовой информации, абсолютно не задумываясь о том, что люди могут отказать. Мы просто шли, общались, давали информацию, распространяли билеты. Не было умысла заработать деньги или добиться славы. Все было просто: хотелось попеть песни, показать людям свое творчество. Тысячный зал набился битком. Сейчас я анализирую все это и думаю: как такое могло быть?

В те годы я организовывал очень много концертов других бардов, в том числе московских. И почти всегда были аншлаги. Это сейчас появились сомнения: надо посидеть, подумать, взвесить все «за» и «против». А тогда, помню, я, студент, который ни разу в жизни не держал крупных денег, «попал» на 50 000. Привез известного барда, а концерт не окупился. Мы с родителями назанимали денег у друзей. А что дальше делать? Еще концерт организуем. И за полгода все долги раздали.

- Знаю, что вы нередко выступаете в исправительных колониях.

- Я нашел в этих концертах необходимость. Основная цель - показать, что там, по ту сторону, гораздо лучше. Очень многие из числа тех, с которыми я там общался, - рецидивисты. Говорю человеку: «Клево, ты скоро освободишься, и будет там у тебя все хорошо. Какие планы?» Он отвечает: «Обратно вернуться. Здесь тепло, кормят».

Есть заблуждение, что там надо петь блатные песни. Мы были в исправительных учреждениях разного режима - от общего до пожизненников, и никогда я не слышал, чтобы заключенный сказал: «Ну а теперь давай нормальную песню спой».

- С чем связано большое количество позитивных песен в ваших последних альбомах?

- Ни одна позитивная песня не пишется, когда все хорошо. Был период реальной тоски, и позитивные песни пошли как самоподдержка. После одного из концертов подошла женщина в годах, посмотрела на меня детскими глазами и сказала: «Благодаря вашим песням я только начала жить!» Не знаю, как на это реагировать, но понимаю, что все не зря.