Сергей Комяков: «Ситуация в экономике пока лучше, чем ожидали»

Первый вице-губернатор Сергей Комяков в областном правительстве курирует вопросы, связанные со строительством, в том числе дорожным, тарифами, сельскохозяйственным производством, коммунальным хозяйством, транспортом, координирует работу министерств по подготовке и исполнению бюджета… О том, что происходит в этих сферах в период кризиса, оправдываются ли тревожные ожидания и в чем различие челябинской и магнитогорской управленческих школ – в интервью «Челябинскому рабочему».

- Сергей Львович, в декабре, когда правительство области принимало проект бюджета, было понятно, что год предстоит трудный. На сегодняшний день тревожные прогнозы подтверждаются, усугубляются или, наоборот, наметился некий просвет?

- Действительно, в конце прошлого года мы формировали несколько вариантов бюджета и столкнулись с большой проблемой. Когда собрали все свои расходные обязательства и скомплектовали доходы, у нас возник серьезный дисбаланс. Важно было определить приоритеты, минимально необходимые, но обязательные расходы, которые следовало предусмотреть. В итоге, уже с участием губернатора, бюджет был сбалансирован с возможным дефицитом и принят Законодательным Собранием. Как ситуация видится сегодня? Надо сказать, что прошлый год мы закончили несколько лучше, чем планировали. У нас были открытые кредитные линии, возможность их использовать и создать некий задел на 2015 год. Теперь этот резерв является подспорьем в решении тех проблем с получением доходов, которые могут возникнуть.

- Проблемы, судя по всему, будут.

- Конечно, ведь на дворе кризис. Кстати, недавно остановился челябинский завод пивоваренной компании «Балтика». В результате, по нашим оценкам, мы потеряем примерно два – два с половиной миллиарда рублей акцизных поступлений. Сумма существенная. Поэтому те заделы, которые удалось создать, исходя из более благополучных результатов прошлого года, являются страховкой и в этом случае. Пока трудно предсказать, как будут развиваться события.

- Губернатор говорил, что экономические показатели января даже чуть лучше, чем ожидали.

- Они чуть хуже, чем в прошлом году, но чуть лучше, чем планировали.

- В финансовом плане, какие территории вызывают у вас большее беспокойство? Будучи председателем Гордумы Челябинска, вы говорили, что на практике именно руководство муниципалитетов отвечает перед избирателями за действия всех ветвей и уровней власти. Не изменили своего мнения?

- Не изменил. Я и сегодня в этом абсолютно уверен. Что касается беспокойства, то прогнозировать, где и как сложится ситуация, сегодня очень тяжело. Все муниципальные бюджеты приняты. И все пока живут по тем планам, которые выработаны на каждой конкретной территории. Ведем постоянный мониторинг. Моя функция – снабжать губернатора информацией, чтобы он, если где-то возникнет острая проблема, мог принять своевременные решения. А они реально потребуются.

- Продовольствие в начале года подорожало почти на треть. Насколько рост цен обоснован экономически, и есть ли резервы для его сдерживания?

- Экономическая основа удорожания продуктов, конечно, есть. В пищевой индустрии используется много импортных ингредиентов (кормов, витаминов, препаратов), которые покупаются за евро и доллары. После того, как рубль рухнул в два раза, естественно, затраты на все это существенно возросли, и их кто-то должен возместить. А кто возместит, кроме потребителя! Конечно, есть еще бюджеты разных уровней. Но они настолько сегодня обременены обязательствами, что воздействовать на рост цен с их помощью невозможно.

Кроме того, особых, предусмотренных законом рычагов влияния на цены у руководства региона нет. Следим за ситуацией, встречаемся с представителями торговых сетей, ведем с ними переговоры, заключаем соглашения. Кроме как убеждениями, воздействовать ничем другим мы не можем.

Хотя, конечно, все наши партнеры по этим переговорам работают здесь, на территории области и в какой-то степени зависят от властей различного уровня.

- Финансово-экономический кризис как-то сказывается на сельском хозяйстве в преддверии посевной?

- Сельские товаропроизводители кредитуются в российских финансовых учреждениях. И для них чувствительно повышение ключевой ставки Центробанка – оно, как известно, приводит к удорожанию заимствований. Поэтому государство решило увеличить размер субсидии процентной ставки. Решение распространяется и на краткосрочные, и на инвестиционные кредиты. Думаю, это стабилизирует обстановку и не приведет к существенному удорожанию денег для селян.

- То есть, при наличии государственной поддержки селянин будет работать почти в тех же финансовых условиях, что и год назад?

- Учитывая возросшие объемы субсидирования процентов, можно предположить, что если и будет хуже, чем в прошлом году, то не намного. Кроме того, губернатор поставил задачу, чтобы все средства государственной поддержки сельские товаропроизводители получили в первом квартале текущего года, до начала посевной. Недавно и минсельхоз России сообщил нам об увеличении ассигнований из центра. Эти деньги тоже будут доведены до селян, самое позднее, к концу марта.

- Более миллиарда рублей коммунальные предприятия региона должны организациям, поставляющим ресурсы. При этом население области задолжало компаниям ЖКХ 6,7 миллиарда. Помогите оценить значение этих цифр. Это много или терпимо?

- Что касается задолженности населения, то это такая совокупная сумма, где есть долги, которые можно взыскать, есть те, которые взыскать нельзя, потому что они уже за пределами исковой давности. Но не эта величина критическая.

Критическая величина – та, что определяет текущие взаиморасчеты с ресурсоснабжающими организациями. На сегодняшний день, если мы просуммируем еще и январские счета, то величина долга будет примерно 1,7 миллиарда рублей. Она несколько больше, чем в прошлом году. Сказывается рост тарифов и то, что на дворе сегодня не та экономика. Люди стараются решить свои денежные вопросы, не всегда рассчитываясь своевременно.

Есть и другие объективные факторы, влияющие на сумму долга. Тем не менее, к 1 октября – началу отопительного сезона – проблему задолженности перед поставщиками ресурсов решить все-таки удается. Другое дело, что, как мы ни бьемся, все равно у нас три – четыре процента граждан своевременно не платят. Такой тип людей, которые никогда в жизни вовремя не платили и платить не будут. Их долги складываются в пугающие 6,7 миллиардов рублей. Поскольку все объективно, выпадающие доходы по льготам для населения и другим факторам компенсируются бюджетом.

- Влиять на хронических неплательщиков нельзя?

- А как? Думаю, действующие сегодня законы, которые предусматривают, что весь отпуск коммунальных ресурсов и их оплата должны идти через управляющие компании, ситуацию могут только ухудшить. В Челябинске горожане платят каждому поставщику отдельно.

А если эти деньги начнет собирать управляющая компания (частная, напомню, структура) совершенно не очевидно, что она сразу и полностью будет рассчитываться с ресурсниками.

На рассмотрении в Госдуме находится закон, позволяющий сохранить такую схему платежей, как в Челябинске. Но он пока не принят.

- Процесс газификации в регионе планируется активизировать?

- Борис Александрович Дубровский поставил задачу вернуться к тем объемам, которые были раньше. Из-за бюджетных проблем, связанных с предыдущим кризисом, резко сокращались ассигнования на эту сферу. Возникла ситуация: есть множество проектов, заявлений и жалоб на отсутствие газа, а денег нет. Когда губернатор в прошлом году озвучил свою идею, мы разными перераспределениями бюджетных средств увеличили сумму ассигнований до более чем 700 миллионов рублей. Это позволило создать условия для газификации 12 тысяч домохозяйств. В 2015-м этот темп намерены сохранить. В прошлом году подписали соглашение с компанией НОВАТЭК. Она поставляет в регион более 99 процентов всего газа. По сути, мы возвращаемся к схеме синхронизации планов, которую использовали в сотрудничестве с «Газпромом». НОВАТЭК, наращивая объем сбыта на территории области, вкладывает средства в развитие сетей высокого давления, газораспределительные станции. А область финансирует строительство сетей среднего и низкого давления.

В итоге мы планируем около 250 миллионов рублей выделить на газификацию из областного бюджета и столько же получить от НОВАТЭК. То есть, суммарно получается среднегодовой объем средств, как в докризисные времена.

Надо сказать, что часть проектов находятся еще в стадии разработки. Например, Митрофановская газораспределительная станция. Она будет снабжать топливом новостройки в Челябинске.

- Жители каких районов получат газ в течение года?

- Тех из них, где обеспеченность газом ниже среднего уровня. В среднем по области она составляет 70 процентов и постоянно растет. Но отдельные территории газифицированы полностью, а есть такие (скажем, Нязепетровский район), где уровень обеспечения газом всего 4,6 процента. И это – самый низкий в регионе показатель. Чуть выше – в Уйском и Октябрьском районах (двенадцать и семнадцать процентов соответственно). Кроме того, с компанией НОВАТЭК мы подписали соглашение по несетевой газификации отдельных участков. Оно пока носит предварительный характер. Речь об использовании компримированного газа – высокой степени сжатия. Пока это только идея. Но если она будет реализована, то параллельно со строительством газонаполняющих станций, переводом автомобильной техники на это топливо.

- Министерство строительства, инфраструктуры и дорожного хозяйства разделили исключительно для того, чтобы разгрузить от обилия функций группу управленцев, или теперь перед двумя новыми министерствами стоят принципиально иные задачи?

- Обе версии имеют право на жизнь. Действовавшее еще в прошлом году министерство, действительно, было перегружено капиталоемкими задачами: и капитальный ремонт, и строительство, и дороги, и коммунальное хозяйство, и инфраструктура – все находилось в его ведении. Конечно, одна из причин разделения заключалась в том, чтобы эти функции перераспределить.

Но не менее важен и другой мотив: хочется существенно повысить качество дорожного строительства. Появляются новые материалы, технологии, новые, законом предусмотренные условия заключения контрактов. Есть стремление сосредоточить на этом группу руководителей, специалистов и, в итоге, увеличить сроки эксплуатации дорог. Создание отдельного министерства дорожного хозяйства и транспорта позволит это сделать.

Кроме того, в его ведении целый комплекс проблем, связанных с пригородными, автобусными перевозками.

- Кстати, появится ли в регионе больше электричек, особенно после недавнего жесткого заявления президента на этот счет?

- Изменения будут. Свердловская пригородная компания оставляет маршруты, которые планировали с 1 апреля отменить. Но дело даже не в этом.

Меня в моих диалогах и со Свердловской пригородной компанией, и с управлением Южно-Уральской железной дороги угнетает всегда одно: 80 процентов затрат компании-перевозчика (которые влияют на размер компенсации из областного бюджета) составляет арендная плата за подвижной состав. Его предоставляет «РЖД» - материнская структура. Во-первых, совершенно не понятно, каким образом эта арендная плата считается. Во-вторых, с нее еще взыскивают налог на добавленную стоимость, который увеличивает стоимость аренды для Свердловской пригородной компании.

- Получается, значительную часть затрат «РЖД» и ее дочерняя структура создают искусственно?

- По крайней мере, не прозрачна логика этих действий. Другой момент: экономически не правильно, когда в 120-местном вагоне едет всего двадцать человек. Поэтому постоянно в переговорах ведем речь об увеличении наполняемости вагонов, из чего складываются доходы компании. Если вагон рассчитан на 120 человек, а везут всего двадцать, то понятно, что за «воздух» придется платить из областной казны. Наверное, это не совсем красиво. Потому что хотя и много южноуральцев пользуются пригородными перевозками, но далеко не все. Значительно больше людей потребляют другие услуги, связанные с образованием, здравоохранением, социальной защитой, содержание которых – функция областного бюджета.

Тем не менее, мы понимаем, что наличие электричек тоже повышает качество жизни. Поэтому будем продолжать вести мониторинг пассажиропотока на том или ином направлении. Исходя из этого, шлифовать и расписание, и количество вагонов в сцепке.

Поговорим о вашем управленческом опыте. Что побудило вас высокую должность в бизнес-структуре несколько лет назад поменять на кресло председателя городской Думы?

- Сразу скажу, что Челябинский металлургический комбинат, где я работал, можно рассматривать как микросубъект Российской Федерации. Свои социальная, автотранспортная, железнодорожная сферы, коммунальное хозяйство. Плюс – технологии металлургии. И там прошла большая часть моей трудовой биографии. От инженера я дорос до первого заместителя генерального директора, которым пробыл десять лет. Но все-таки десять лет работы в одной должности приводят к тому, что под конец, честно говоря, становится уже не интересно. Расти некуда, и ни на что я больше не претендовал. Дальше - совершенно случайное стечение обстоятельств. В 2005 году меня повторно избрали депутатом городской Думы. В это же время в Челябинске сменилась управленческая команда, и я просто согласился с предложением, которое мне сделали. Просто наступил момент, когда мне надо было выбирать. Я сделал выбор и не пожалел.

- А что все-таки послужило стимулом? Стремление к высокому статусу?

- Точно не это! Всем говорю и готов повторить вновь: пик моей карьеры был на Челябинском металлургическом комбинате. Соответственно, никаких связанных со статусом амбиций у меня и тогда не было, и сейчас нет.

А почему ушел? Просто за десять лет работы в одной должности глаз замыливается, и все свои функции ты выполняешь автоматически. Вроде бы и нет к тебе никаких претензий, но и удовлетворения от собственной работы тоже не испытываешь.

- Драйв уходит?

- Можно и так сказать. Но я искренне благодарен Игорю Владимировичу Зюзину (владелец стальной группы «Мечел» - авт.). Когда он понял, что мне становится скучно, то предложил несколько очень достойных вариантов в группе компаний. Но это все было не мое.

- О вас говорят как о человеке, способном со всеми договариваться…

- Это тоже связано с биографией. Работая на комбинате, пережил кризис 1998 года. Так вот тогда было значительно сложнее, чем сегодня – полное безденежье, взаимозачеты, бартер, огромные долги по зарплате. В качестве заместителя генерального директора я был переговорщиком с профсоюзами по реструктуризации долгов, отсрочкам выплат. Очень много пришлось работать с федеральными органами власти по профилактике банкротства, налоговым долгам. А с ними, кроме как договариваться, по-другому никак нельзя.

- Чем вы во время переговоров ни при каких обстоятельствах не поступитесь?

- Вот чего абсолютно не приемлю, так это всякого рода интриг. А они бывают и в переговорном процессе. Когда где-то за твоей спиной звучат шепоточки, ищутся другие переговорщики, кто-то стремится подорвать доверие. Это единственное, с чем я никогда не соглашусь и, наверное, никогда не прощу. Не люблю интриганства. К сожалению, таких людей немало.

- Современное областное правительство – синтез магнитогорской и челябинской управленческих школ. В чем между ними разница?

- Челябинская область всегда позиционировалась как металлургическая. Мы однажды сидели с коллегами, в том числе, магнитогорскими и вспоминали, кто управлял регионом. Давайте вспомним, начиная с Михаила Гавриловича Воропаева. У руля всегда находился либо металлург, либо строитель. Причем, больше металлургов.

- То есть, и в нынешней команде профессиональный принцип главенствует над территориальным?

- Думаю, да. Школы, конечно, разные, но… В свое время я работал заместителем директора ЧМК по кадрам. А в Магнитке была шикарная школа подготовки резерва, в том числе, управленцев. И, поскольку я занимался кадрами, то получил от генерального директора (тогда им был Олег Иванович Тищенко) задание – ехать в Магнитогорск и посмотреть, как эта школа устроена. Так вот школа, которую мы изучали в Магнитке, потом, как под кальку, была создана на Челябинском металлургическом комбинате и работает до сих пор.

Хотя ментальность у магнитогорцев и челябинцев немножко разная. Возможно, это несправедливо и даже некрасиво сейчас прозвучит, но было время, когда работники Челябинского металлургического комбината ММК считали «гвоздильной фабрикой». Так сложилось! Потому что в Челябинске производили сплавы, спецстали, работали на оборону, космос, авиацию… А Магнитка делала все такое совершенно рядовое. Сегодня все уже совершенно не так. Зато у Магнитки есть другая беда: они – великие. Они всегда были великие. Потому что Магнитка – это Магнитка. Я на всю жизнь запомнил фразу, которую сказал мне магнитогорец Александр Григорьевич Чершинцев, работая в обкоме партии: «Вытянемся в нитку, не подведем Магнитку!»

Поэтому разница в ментальности некая есть. А управленческие элементы примерно одинаковы. Кстати, про былые амбиции челябинцев в отношении Магнитки… Уже будучи вице-губернатором и попав на заседание Совета директоров ММК, я увидел, что это совершенно другой комбинат, чем был прежде. Никаких мартенов! Современнейшие сталеплавильные печи, станы и, соответственно, продукция. И я сказал о своих впечатлениях и Виктору Филипповичу Рашникову и всем присутствующим.

- Расскажите, что считаете возможным, о семье, семейных традициях, увлечениях, помимо работы.

- Семья как семья. Дети выросли, живут своей жизнью. Тут меня блогеры отправляют в Австралию пожить. Может, я бы и не отказался, но меня там не ждут. Хотя у меня две дочери там живут, но они уже замужем – одна за австралийцем, другая – за выходцем с Украины, родители которого переехали в Австралию, когда ему было шесть лет. Старшая уехала раньше. А младшая увлекалась морской биологией и выбирала лучший в этой сфере университет мира. Он случайно тоже оказался на территории Австралии.

- Видитесь часто?

- Да, ездим в гости, дочери приезжают тоже. Прошлым летом обе приезжали в Челябинск. А сын у нас здесь живет – работает и никуда не собирается. Двое детей у сына. Двое – у старшей дочери. Младшая пока серьезно наукой занимается, докторскую диссертацию готовит. Жена долгие годы работала стюардессой. Сейчас, на пенсии, увлечена любимым делом. Не вникаю в суть - что-то связанное с индустрией красоты. Мама жива еще. Всю жизнь работала педагогом. Отец рано умер, в 86 году. Было ему всего 62 года. С фронта вернулся с надорванным сердцем. Вот собственно и вся семья. Насчет хобби? Долгое время увлекался горными лыжами. Но сейчас, во-первых, просто не хватает времени, а, во-вторых, уже форму потерял. Два года на лыжи не вставал. Хотя есть желание в этом году встать, но не знаю, получится ли.