Олег Климов: «Мы готовы заниматься каждым экологически проблемным предприятием»

Вице-губернатор Олег Климов уверен, что если двигаться в одном, правильном направлении, результат обязательно будет. Об экологии, профилактике дорожно-транспортных происшествий и реакции на стихии — в интервью сайту mediazavod.

На «свалку» — в лаковых ботинках

— Олег Борисович, из сфер деятельности, которые курируете, какие, на ваш взгляд, наиболее проблемные?

— Самая острая тема, конечно же, экология. Речь идет о чистоте воздуха, воды, земли…

— Давайте начнем с воды.

— Мы очень подробно разбирались с тем, что пьют челябинцы и жители других территорий. Кризиса, связанного с водой, в области нет, но самая проблемная точка, как раз, Челябинск. Огромный мегаполис и города-спутники пьют из одного источника. В принципе, понятно, что нужно делать, чтобы его сберечь. И если бы на все эти мероприятия нашлись средства, то мы бы уже через пять-семь лет добились того, что ухудшения качества воды уже бы точно не было и постепенно она начала бы очищаться. Но денег в достаточном количестве нет. Более того, на некоторые мероприятия регион просто не имеет права их расходовать, так как это федеральные полномочия. Соответственно, надо попасть в общегосударственные программы, а они на период кризиса свернуты.

— Несколько лет назад проблема с водой обострилась в Магнитогорске.

— Это было связано с тем, что часть города запитана из скважин. Когда была засуха, уровень грунтовых вод опустился и наполнение скважин снизилось. Проблему решали двумя путями. Во-первых, вводили резервные скважины. Во-вторых, искали причины потерь. Через сети терялось до 30-40 процентов воды, потому что они были дырявые. Сейчас потери минимизированы. К тому же природа помогает: уровень всех водоемов растет.

— Состояние воды — не единственная экологическая беда.

— Да, и они долго накапливались. Одна из ключевых - тема бытовых отходов. В Челябинске в центре города — гигантская свалка. Она не соответствует вообще никаким нормам. Химические процессы, которые там происходят, никто не изучал. Периодически случаются самовозгорания, отравляется воздух. В принципе, ее необходимо закрыть, но до сих пор суды и надзорные ведомства шли на компромиссы, так как мусор валить некуда. И все ждали денег, которые кто-то даст: или привезут из Москвы, или здесь откуда-то они возьмутся. Причем в разное время были разные аппетиты. Я видел программы, оценивавшиеся и в 30 миллиардов рублей, и в три миллиарда. Губернатор поручил разобраться и найти разумный способ складирования и захоронения мусора. Положительный опыт есть не только за рубежом, но и в России. Например, в Тюменской, Нижегородской, Саратовской областях. Причем ничего революционного не требуется. Надо просто навести порядок и найти инвестора, который бы воплотил проект полигона твердых бытовых отходов. Мусор в крупных городах - рентабельный бизнес. Из того, что мы выбрасываем, до 70 процентов реально возвращать в промышленное производство в виде вторсырья (для этого можно построить мусоросортировочные комплексы). Лишь 30 процентов нужно где-то захоронить. Но уж точно не в центре города. Возникает проблема, где разместить полигон. Жители населенных пунктов, в окрестностях которых предполагается его создать, выступают против. Никто не хочет, чтобы рядом была свалка.

— Это естественно.

— Просто мы очень мало информируем людей. Хотя, повторюсь, есть опыт, например, Нижнего Новгорода. Ездивший туда представитель нашего министерства экологии заходил на полигон в лаковых ботинках. Не запачкал их даже там, где непосредственно происходит захоронение мусора. И никаких запахов гари и гнили. Технология такова: выкапывается яма, в ней стелется специальный материал в миллиметр толщиной, но не повреждающийся даже под весом тяжелого бульдозера. Оставшийся после сортировки хлам сжимается. Затем по нему проходит что-то вроде дорожного катка, не оставляя пор кислорода. В итоге получается асфальт. Когда он достигает уровня в один - полтора метра, кладется слой глины. Получается абсолютно твердое вещество без запаха. Нижний Новгород этой технологией пользуется уже два года.

— Нечто подобное может появиться у нас?

— Проект такого полигона должен пройти экспертизу - строительную, экологическую. Сейчас этим занимаемся. Появился инвестор (московская компания), поэтому области не нужно находить миллиарды рублей, изымая их из бюджета. Инвестор готов на свои деньги построить полигон, завод по сортировке мусора. В течение длительного срока он будет получать доход от тарифа. Нужно, естественно, внимательно смотреть, чтобы тариф резко не вырос. Но, как показывает, практика, в городах этого не происходит, особенно если нет «левых» схем. Думаю, в текущем году подпишем инвестиционное соглашение.

— С момента его подписания до запуска завода в работу сколько потребуется времени?

— Если начинать с нуля, то минимум год. Но если к приходу инвестора здесь уже будет, например, юридически оформленная площадка, то примерно полгода. Такое же соотношение сроков и в строительстве завода по сортировке мусора. В Челябинске, кстати, одна станция такая есть. Правда, она уже пять лет стоит разукомплектованная и ею никто не пользуется. Если инвестор увидит, что ее можно задействовать, то сроки реализации проекта существенно сократятся. С самой свалкой тоже необходимо что-то делать. Способы ее ликвидации должны изучить специалисты.

— Опыт будет распространен на другие города региона?

— Аналогичные проекты планируем реализовать в Магнитогорске, Миассе, Златоусте.

— Активность от населения в деле сортировки мусора нужна?

— Пока нет. Хотя в нашу интернет-приемную поступают обращения от горожан, готовых сортировать. Понятно, что это энтузиасты и их пока единицы. Но думаю, что мы к этому постепенно придем. Нет ничего трудного в том, чтобы органику выбрасывать в один бак, металл или пластик в другой, а все остальное - в третий.

Прогноз погоды для района

— В Челябинске и других городах региона в последнее время все больше дыма…

— Вопрос не простой: область промышленная, металлургическая. К сожалению, реальных рычагов влияния на ситуацию мало. Но определенный механизм выработан. Губернатор готов заниматься каждым экологически проблемным предприятием, не снижающим объемы выбросов во время неблагоприятных метеорологических условий. Будем привлекать измерительные лаборатории, в том числе, работающие в круглосуточном режиме (такие есть у МЧС и Горэкоцентра Челябинска). Посмотрим, чем можно их дооснастить, чтобы они могли учитывать весь спектр загрязняющих веществ. Информацию о факте загрязнения, полученную по жалобе горожан, сможем передавать прокуратуре. И это уже реальный контроль. Пусть до суда довести будет сложно, но мы — власть — будем знать, с кем необходимо работать. При этом репутация предприятия-загрязнителя пострадает.

— Помимо системных проблем есть еще чрезвычайные ситуации, которые предугадать трудно. Как в этом случае сделать потери минимальными?

— Дело не в том, что мы должны предвидеть. Тем более, многие явления прогнозировать, действительно, сложно. Например, ледяной дождь в ноябре или буран в апреле. Но здесь на первый план выходит готовность служб реагирования. От того, как они готовы и каков уровень их взаимодействия, зависит, насколько благополучно мы эту ситуацию пройдем. При ликвидации последствий ледяного дождя осенью прошлого года выяснилось, что есть совершенно разные возможности у МРСК Урала и мелких энергетических компаний. Вторым было, конечно, сложнее. Кроме того, не была проведена разведка. В Чебаркульском районе некоторые населенные пункты подключили к электричеству только через десять дней, потому что вовремя не задействовали необходимое количество сил. Проблемы возникают и при снежных заносах на дорогах. В горах, к примеру, не подъедешь к забуксовавшей фуре. Тем не менее, есть снегоходы, которые в чрезвычайной ситуации могут эвакуировать тех, кому стало плохо, или пассажиров с детьми. Спасатели способны быстро прибыть на место ЧП, чтобы оказать помощь. Сейчас служба МЧС достаточно серьезно оснащена машинами повышенной проходимости. Губернатор принял решение дооснастить областных спасателей, областную противопожарную службу, чтобы и она могла участвовать в таких операциях. Кроме того, предусмотрено развертывание пунктов обогрева, где путники, попавшие из-за стихии в трудную ситуацию, могут получить чай, бутерброды, канистру бензина для обогрева автомобиля. Важно отработать такие действия до автоматизма. Снежную бурю мы, конечно, не остановим. Но люди должны быть уверены в том, что в этой буре погибнуть никто никому не даст. Сегодня уровень готовности к таким ситуациям существенно выше в сравнении с тем, что было раньше.

— На одном из совещаний вы говорили о возможности более точного прогноза погоды.

— Пока официальный прогноз о сложных метеоусловиях мы получаем из гидрометеоцентра. А он не может быть абсолютно точным.

— А технологически его можно уточнить?

— Оказывается, да. И это было достигнуто при подготовке к Олимпиаде в Сочи. У нас тоже работа в этом направлении предполагалась. Но она идет по линии федерального гидрометеоцентра. На территории области достаточно поставить две доплеровские станции, которые следят за погодой, и создать современное программное обеспечение, чтобы данные с этих станций моделировались в прогнозы осадков. Тогда радиус территории, для которой дается прогноз, сокращается с 500 до 30 километров. То есть мы можем давать прогноз для каждого муниципального района. Естественно, появится возможность эффективно концентрировать ресурсы. Регион сам не может эту идею воплотить, у нас нет полномочий. Но как только гидрометеоцентр сообщил, что работу в этом направлении ведет, мы сразу помогли с земельными участками в Аргаяше и Магнитогорске. Участки у них теперь есть. А будут ли ставить станции, трудно сказать. Это федеральный проект, реализуемый на федеральные деньги.

— Безопасность дорожного движения — тоже ваша работа?

— Да, я вхожу в соответствующую комиссию. Не секрет, что положение дел у нас тяжелое. В Уральском федеральном округе мы выглядим пока хуже всех по количеству ДТП, гибели в них людей, количеству травм. В прошлом году почти 500 человек погибли на наших дорогах. И гибнут, как правило, абсолютно дееспособные, активные люди. Причин много — и субъективных, и объективных. Одна из них — состояние дорог.

— Оно плохое или, наоборот, хорошее непропорционально нашей культуре вождения?

— Как ни странно, обе причины имеют место. Но если говорить о таких трассах, как М-5, то, конечно, там нужны качественные дороги и нормальный контроль, чтобы не было неадекватных гонщиков. Губернатор недавно утвердил концепцию «Безопасный город». В Челябинске мы существенно повысим покрытие перекрестков современной аппаратурой, фиксирующей нарушения правил безопасности. Работу начнем уже в текущем году. Кстати, 18 процентов жертв в ДТП - из-за неправильного проезда перекрестков. В других странах, если моргает «зеленый», водители останавливаются. А у нас добавляют скорость. Помимо Челябинска к этой программе подключены Магнитогорск, Златоуст, Копейск, Миасс, Озерск.

— Самые опасные перекрестки - нерегулируемые.

— Согласен. Пешеходные переходы не всегда обозначены, оформлены так, как надо. Правда, в Челябинске есть перекрестки с хорошей «зеброй» и освещением: и лампы, и знак перехода мигает. Конечно, это затраты, но их необходимо нести. Часть затрат в программу уже заложена. Но за один год проблему не решить.

Творчество единоначалия

— Как вам, генералу МЧС, работается в гражданском правительстве?

— Комфортно. Мне понятна позиция губернатора: есть дело — должен быть результат. Таким же образом стараюсь выстраивать работу со своими подчиненными. Если что-то не получилось, давайте искать другие пути, но не останавливаться.

— Почти, как у военных?

— Не совсем. В военизированной структуре, где я раньше работал, поставленная задача должна быть выполнена в срок, даже если к тому есть объективные препятствия: ограничения законодательства, отсутствие материальной базы, финансов. Здесь сроки могут быть отодвинуты с согласия губернатора. Тем более, для решения той или иной проблемы необходимо пройти ряд согласований. А внести даже небольшое изменение в нормативный документ — вообще целая процедура, которая может занять полгода. Это, конечно, напрягает, но таков регламент.

— Вы возглавляли Главное управление МЧС по области, были в прямом подчинении у Сергея Шойгу. И это министерство даже люди, критично настроенные к системе государственного управления, называют единственной в России эффективно действующей структурой. Как такой репутации удалось добиться?

— На мой взгляд, действительно, ключевым фактором стало то, что ведомство 24 года назад возглавил Шойгу. Очень неординарный человек огромной харизмы, инициативы и энергетики. С самого начала он подобрал очень сильную команду. Причем старался опираться не на москвичей, а подтянул очень многих из тех, с кем работал в Красноярске. Сам он, конечно, был лидером. Но мозги работали у всех. Идея была - идти шаг за шагом, нигде не форсируя. Важно, чтобы каждый шаг был в правильном направлении. Не в сторону, не назад, а вперед, пусть даже и на немного. И год от года мы видели, как ситуация улучшалась. Сегодня снижение количества бытовых пожаров, числа погибших на них - результат того движения. Когда создали пожарную службу в 2005 году, количество погибших на пожарах в Челябинской области было около 500 человек в год. Сегодня эта цифра 300 с небольшим. За десять лет - существенное снижение. Кстати, если Шойгу не был уверен в правильности действий, он выбирал регионы в качестве пилотных, опробовал идею, затем распространял. При Сергее Кужегетовиче в структуру МЧС влилась служба гражданской обороны в лице офицерского корпуса. Я тоже начинал служить в гражданской обороне. И я помню, как мы готовились к ядерной войне: карты рисовали, учения проводили, противогазы надевали. А случилось землетрясение в Армении - работать оказалось нечем. Подразделения мобилизовали, а в них что: лопата, лом, кирки. Попробуй на этих завалах поработай ими! Шойгу это сразу же осознал. Начал создавать оперативные подразделения. Спасательные службы тогда появились, собачки обученные, освещение, приборы, инструмент... Потом в ведение министерства передали пожарных, и их всему этому стали обучать, сделав пожарно-спасателями. Они стали выезжать на ДТП, на вызовы, если у кого-то в пути сломалась машина.

— А как сочетались две абсолютно противоположные вещи. С одной стороны, приказали - попробуй не сделай. А с другой - творчески работающие мозги у всей команды?

— Когда я стал генералом и был назначен на должность начальника Главного управления МЧС по области, меня иногда спрашивали: «Сколько ты за все за это заплатил?» У нас такое вообще немыслимо! Все служили честно. Были времена, когда я приезжал в Москву и, если Шойгу на месте в кабинете, мог записаться к нему и зайти по любому, в том числе личному вопросу. Понятно, что по мере служебного роста он становился еще и политическим деятелем и, естественно, времени у него уже не оставалось на такое общение, но авторитет-то уже сложился - и среди руководителей гражданских, и министров, и губернаторов. Он нас всегда настраивает работать с органами власти - главами городов, регионов. Военная ниточка всегда чувствуется, но взаимодействие с гражданским обществом помогает быть в тонусе и не действовать по анекдотичному принципу: «Сказал «люминий» - значит люминий».

— Кто и что вас поддерживает в жизни?

— Работа и семья, в первую очередь. Без семьи я себя не представляю: наверное, никем никогда бы не стал. Всегда чувствовал ответственность: за мной дети, жена. Поэтому и служба шла нормально. Тридцать три года в погонах. Родные всегда были со мной - и в Москве, когда учился, и здесь, когда вернулись. Все переезды воспринимались спокойно. В этом году в ноябре с женой отметим 35-летие свадьбы.

Увлечений достаточно много. Очень люблю рыбалку - и зимой, и летом. Несколько раз в год езжу на охоту: тот случай, когда удовольствие получаешь от процесса, а не результата. Люблю в бане париться, люблю плавать. Когда дети маленькие были, мы на Черное море ездили - в Севастополь. Сейчас больше гуляю по лесу. А если едем за границу, то и там стараемся найти спокойное место: общения и на работе хватает, иногда хочется побыть в узком кругу.

— А есть вещи, которые ранят?

— Очень болезненно переношу несправедливость. Честь и справедливость - два ключевых слова, важных в моей жизни. Если вижу в людях, что эти черты отсутствуют, стараюсь их сторониться. По крайней мере, они не могут быть среди моих друзей. Моральный аспект в жизни очень важен. Почему мне и комфортно в команде Дубровского: я увидел, что это тоже моральный человек.