Игорь Юргенс: «Полностью отечественный продукт» — это немного лицемерие

На 25-летний юбилей страховой компании «Южурал-АСКО» Игорь Юргенс приехал в качестве президента Всероссийского союза страховщиков. Однако мы помним, что Игорь Юрьевич является также главой Института современного развития, знаменитого ИНСОРа, который был главным экспертным ресурсом Д.А. Медведева в бытность его президентом…

— Выступая ранее, вы обмолвились, что Запад может вскоре отменить часть санкций против России. Почему?

— Климат в отношениях с Западом поменялся. В конце прошлого, даже в начале этого года явно побеждала «линия Новороссии»: «Сметем украинских фашистов» и т.п. После минских соглашений самая острая стадия, кажется, осталась позади. Можно говорить о постепенной деэскалации конфликта. Тем не менее, если все-таки верх одержит «партия войны», то возможен даже переход в более жесткие формы противостояния - холодная война, изоляция и т.д. С соответствующими экономическими последствиями. А «партия войны» у нас очень мощная. И она оказалась настолько разочарована поведением президента в Минске, что прислала черную метку, я имею в виду трагедию с Б. Немцовым.

Но мне хотелось бы надеяться, что здравые силы победят. Не сдавая позиций государства, но уступая разумным требованиям украинской стороны и Европы. В таком случае мы могли бы ждать, что в июне Евросоюз мог бы пересмотреть санкционный пакет. Я бы лично выступал за то, чтобы в ответ на отмену информационной войны (а у нас это довольно просто сделать), они должны свернуть, по крайней мере, финансовые санкции. Разрешить нашим компаниям и банкам занимать и размещать.

— Но Крым Россия не отдаст, а большинство санкций стали результатом его присоединения к России.

— Если бы минские соглашения были бы реализованы обеими сторонами, а мы показали бы чуть больше доброй воли, то могли бы перевести Крым в категорию Северного Кипра. Думаю, здравые силы на Западе восприняли бы такой вариант. Да, это спорный вопрос, ему уже 40 лет, и никто — ни Греция, ни Турция, ни Евросоюз — своих позиций не поменял, но переговорный процесс есть.

— В России есть мнение, что санкции заточены не на разрешение конфликта, а чтобы убрать В.В. Путина.

— Никто на Западе из моих многочисленных контактов не говорил, что есть команда на смену режима. Абсолютно точно такого нет ни у французов, ни у итальянцев, ни у немцев. Они готовы работать с Путиным. Если у американцев в силу каких-то обстоятельств возникла такая парадигма, то в первую очередь из-за трений между демократами и республиканцами. У них всегда своя игра, это не общеамериканский консенсус. Обаме осталось полтора года президентства. Сам он настроен, наверное, довольно кислотно в отношении нашего президента, потому что считает себя обманутым. Но внутри демократов нет настроя поставить в зависимость от пребывания Путина у власти европейскую стабильность.

Но у американских элит Путин вызывает большее отторжение, чем у европейских. Среди европейской элиты у Владимира Владимировича есть друзья. Или люди, симпатизирующие ему. А «трудовые массы» всегда и везде хотят врезать американцам, так что во многих европейских странах он вообще довольно популярен.

— То есть цугцванга, как ситуацию называют некоторые наблюдатели, нет?

— Каждый день — это точка бифуркации. Всегда можно принять хорошее решение, можно плохое.

— «Партия войны» хочет полномасштабной войны с Западом?

— Никто не думает о прямой вооруженной конфронтации. Но в период закрытости целые классы, в том числе интеллектуалов, не конкурентоспособные в большом мире, получают академические институты, журналы, газеты, овладевают большими кусками корпораций. Вопрос, что получает от этого страна?

— За время отсутствия президента в прямом эфире появились версии, что его чуть ли не отстранила от власти, видимо, как раз «партия войны».

— Путин, безусловно, контролирует своих друзей из силовых структур. Я не вижу угрозы правого или националистического переворота. Если мы говорим о перевороте реальном, а не задуманном как дымовая завеса.

— Почему из общественно-политической риторики ушли такие слова, как инновации и модернизация.

— Инновации не ушли. С модернизацией сложнее. Модернизация — это осовременивание человека. А как такое может быть, если вся современность ассоциируется с хищным Западом? Но модернизация является основой любых инноваций. Вы не будете осуществлять инновации в стране, где убивают оппозиционных политиков. Тут, скорее, надо деньги спасать.

— Почему растут цены на полностью отечественные продукты?

— Когда мы говорим «полностью отечественный продукт», то немного лицемерим. Даже доставка отечественной картошки завязана и на девальвацию, и на удорожание ГСМ. Часть «нашего» бензина производится за пределами России, например, в Финляндии. Даже если бензин делают у нас, то присадки, оборудование на нефтеперерабатывающих предприятиях, которое к тому же надо время от времени обновлять, не на ЧТЗ делается. У производителя есть инфляционные ожидания. Он, конечно, будет играть: раз вокруг цены растут и я буду поднимать.

— Может ли возникнуть эффективный способ сдерживания цен?

— Только конкуренция, только раскрытие рынка как можно большему числу продавцов. Административное сдерживание цены — это черный рынок, уход в тень, придерживание товара. Это неизбежно. Административного способа нет, есть способ рыночный. А для бедных категорий покупателей существует субсидирование.