Танец прогулов не терпит

Художественного руководителя ансамбля танца «Урал» Владимира Карачинцева, полвека проработавшего в Челябинской филармонии, называют хранителем традиций.

В начале июля коллектив ансамбля танца «Урал» почти в полном составе отправился в большую поездку. Полмесяца наши земляки участвовали в международном фестивале танца в Канаде. Сейчас «фестивалят» в США. Директор коллектива Владимир Карачинцев остался в Челябинске: дела не отпустили.

Во-первых, это подготовка к IV фестивалю национальных культур «Синегорье». В октябре, после трехлетнего перерыва, почитатели народного искусства снова смогут увидеть на челябинской сцене лучшие танцевальные и песенные коллективы России и СНГ. Карачинцев изо дня в день ведет телефонные переговоры, рассылает письма, решает организационные проблемы.

Во-вторых, 1 августа исполнится 30 лет со дня основания его родного «Урала», ставшего славой и брендом нашей области. Коллектив в это время будет за границей. В сентябре же ансамбль занят в трехдневном показе мюзикла «Кировка», этот спектакль вошел в программу празднования Дня Челябинска. Торжество по случаю 30-летия «Урала» и юбилейный концерт запланированы на октябрь, у Карачинцева в связи с этим тоже сейчас полно забот. В ноябре к тому же концертный зал филармонии тоже отметит юбилей - 60 лет с момента основания.

Филармония для Владимира Петровича как второй дом. Он пришел сюда почти полвека назад. Начинал как солист эстрадной бригады, потом был участником знаменитого семейного коллектива «Уральская скоморошина», с 1984 года и по сей день - директор государственного ансамбля танца «Урал».

50 бурных, незабываемых и счастливых лет! Об этом можно книгу написать. Сегодня Владимир Карачинцев делится некоторыми воспоминаниями.

«Самоцветы», нанайцы и супружеский дуэт

- Я фанат танца, это у меня с детства. Как и мои пятеро братьев, прошел школу народной хореографии у Натальи Карташовой в танцевальном коллективе ДК культуры ЧТЗ. Вернулся туда и после армии. Мечта о профессиональной сцене казалась недосягаемой. Но меня позвал к себе бригадир гастрольного эстрадного коллектива Челябинской филармонии Павел Задорожный. Карташова, узнав об этом, рассердилась и предрекла: «Зря подался, Володя, на эстраду. Больше двух лет не продержишься, погибнешь как танцор». Действительно, танцоры-эстрадники быстро сходили со сцены. Но у меня самолюбие взыграло. Нашел педагогов, стал много заниматься. По вечерам не пропускал ни одного концерта в филармонии. Смотрел, слушал, впитывал. И когда спустя годы Наталья Николаевна увидела, как я танцую, то заплакала и, поцеловав, сказала: «Молодец! Беру свои слова назад».

Моим коронным номером стал танец с куклами. Сначала это была «Нанайская борьба». Сгибался, стоя на руках и ногах, а на спине - туловища кукол размером с людей. «Складочку» делать ой как не просто. Многие пытались, не получается. Надо пополам сложиться, чтобы голова лежала на ногах, и при этом катиться по полу, переворачиваться, изображая схватку двух людей. Потом я превратил их в двух лихих танцоров Роберто и Джозефину. Это была пародия на то, как не надо танцевать на танцплощадках и как нужно.

С эстрадной бригадой мы объездили полстраны. По приглашению Веры Бондаревой, возглавившей танцевальный коллектив ДК культуры ЧТЗ после Карташовой, побывал на конкурсе в германском городе Гера с танцами из репертуара Владимира Шубарина - звезды эстрады. «Ну, ты, пожалуй, его даже забьешь», - польстил мне на сдаче программы постановщик представления, режиссер из Москвы. Мы на конкурсе получили золотую медаль.

На нас приходили посмотреть ребята из балетной труппы «Фридрихштадтпаласа», руководитель которой предложил мне у них поработать. Я говорю: «А как? Из Советского Союза не выедешь». «Мы через министерство культуры все устроим», - ответил он.

Но меня ждала в Челябинске моя будущая жена Валентина. Вместе с нею на несколько лет уехали в Архангельск, работали в танцевальной группе Северного хора - одного из лучших в России. Но стал звонить Задорожный, настойчиво звал в Челябинск. Вернулись вместе с Валентиной и стали танцевать парой. Многие вспоминают наш дуэт. Куда нас только не приглашали! Мы входили, говоря нынешним языком, в элитную концертную команду. Выступали в обкоме КПСС, в КГБ, в концертах для делегаций.

Как-то были в отпуске в Болгарии в городе Бургасе. Увидев, как мы с Валей танцуем на танцах для отдыхающих, руководитель музыкальной группы предложил поработать в варьете. Обещал хороший заработок: мол, домой уедете на собственной машине да еще с покупками. Там работали артисты из разных стран, но СССР своим гражданам такое разрешение бы не дал, а закон мы нарушать не собирались. Но приглашение из Болгарии все же пришло. Шел 1970 год.

Братская «Скоморошина»

- В то лето Петр Крам, директор Челябинской филармонии, задумал создать либо танцевальный ансамбль, либо оркестр русских народных инструментов. Второй вариант требовал больших финансов, а средств у филармонии не хватало. Остановились на первом.

Вернувшись из Болгарии, мы с Валентиной сразу пошли на работу. В концертном зале шел просмотр кандидатов для нового ансамбля. Проверял танцовщиков балетмейстер Владимир Криворуцкий. Выглядел разочарованным. Почти никто из пришедших, а это были участники самодеятельных коллективов, не отвечал профессиональным требованиям.

Мы с Валентиной сидим, смотрим. Она и говорит: «А у Володи еще пять братьев-танцовщиков». Крам услышал и спрашивает: «Володя, это правда?» «Правда. Только все они в разных городах». Он прямо вцепился в меня: «Переговори с ними, будем коллектив создавать». С моей стороны это был риск, но я связался с братьями. После некоторого раздумья они ответили согласием, съехались в Челябинск. Родилась «Уральская скоморшина».

В состав ансамбля кроме шестерых братьев и жен троих из нас вошли балалаечник Геннадий Шадрин, баянисты Виктор Лебедев и Петр Раковский (теперь они признанные музыканты).

Из Москвы пригласили постановщика Виктора Копылова, лауреата всесоюзных конкурсов хореографов. У старших братьев был сценический и постановочный опыт, в союзе с Виктором Федоровичем мы создали оригинальную программу. С нею исколесили весь Советский Союз, много раз бывали за рубежом. Дипломы и награды привозили с каждого фестиваля. Помню, знаменитый Михаил Годенко, посмотрев наш концерт, сказал: «Уникальный состав, второго такого нигде в мире нет». Однажды польские коллеги подошли с восхищением: «У вас даже мизинцы одинаково поставлены».

Внешне мы не особенно схожи, зрители частенько не верили, что танцуют действительно родные братья. На концертах нас разглядывали в бинокли, думали, это рекламный ход. Порой приходилось показывать паспорта, отшучивались: смотрите, мол, и в самом деле мы все Петровичи.

Пролетело 10 лет. Однако творческая жизнь танцовщика коротка: велика физическая нагрузка. К тому же большая часть времени проходит «на чемоданах». Гастроли - тяжелое испытание не только для артистов, но и для их семей.

Старший брат Геннадий принял решение выйти на пенсию, он оттанцевал больше 20 лет. Иван уехал в Омск. Настал момент задуматься о коллективе, который бы подхватил традиции «Уральской скоморошины».

К «Уралу» по трудной дороге

- Летом 1980 года в филармонии было как никогда многолюдно. Виктор Копылов отбирал кандидатов для нового ансамбля. В поисках талантливых танцоров я объехал многие города страны. Молодежь подбиралась интересная, мы все горели новым делом. Но когда речь зашла о названии ансамбля, наши с Копыловым мнения разошлись. Я советовал оставить «Уральскую скоморошину» - это бренд, его знает публика, оно принято министерствами культуры СССР и РФ, стоит в графике Росконцерта, Союзконцерта и Госконцерта, гарантируя гастроли по стране и за ее пределами. Изменив статус и расширив репертуар, под эгидой «Уральской скоморошины» можно «лепить» любую программу. Скоморохи - бродячие артисты, любой номер ставь: название ни к чему не обязывает. Но Копылов твердил: «Урал» и только «Урал».

Коллектив был принят местным руководством, и директор филармонии позвонил в Москву, доложил в отделе народных коллективов и народных ансамблей Министерства культуры РФ: «Мы создали танцевальный ансамбль». «Ах, вы создали? Ну, вот сами им и занимайтесь», - был ответ. Москве легче отказаться, чем хлопотать насчет утверждения нового коллектива. Возникла щекотливая ситуация: «Уральскую скоморошину» столица ликвидировала, а новорожденный «Урал» официально не приняла.

Огорченный таким поворотом, я ушел из филармонии. Один из ее руководителей, как мне потом рассказывали, хотел закрыть «Урал». В истории танцевальных коллективов России такое уже было. В 1955 году генсек Хрущев пытался разогнать ансамбль под руководством Игоря Моисеева - якобы за космополитизм. Требовал, чтобы они танцевали только русские народные танцы. От уничтожения их спасли гастроли в США, с которыми тогда у Союза были напряженные отношения. Концерты моисеевцев, символизировавшие мир и дружбу, прошли с ошеломляющим успехом. «Урал», слава Богу, тоже уцелел.

Отправить на гастроли ансамбль, так сказать, местного значения, если коллектив нигде не зафиксирован, было трудно. Ездили в основном по области. Владимир Шашков, имевший авторитет как танцовщик и руководивший «Уралом» в качестве балетмейстера, делал все, чтобы артисты не разбежались.

Года через два меня зовет обратно новый директор филармонии Марк Каминский. Я пришел, но с условием: нужно выходить на министерства культуры РФ и СССР, приглашать комиссию по приемке ансамбля. В него пришла группа выпускников Воронежского хореографического училища, где готовили артистов народного танца. «Урал» очень нуждался в профессионалах, они появились, а официального статуса у коллектива не было.

Мы с Валентиной Дмитриевной, моей женой и партнершей по сцене, полетели в Москву, взяв с собой дочку Веру двух с половиной лет от роду. Решили показать ее на «Мосфильме», где режиссерская группа детской студии искала маленьких героев для съемок очередного фильма. Там собралась толпа ребятишек со всего Союза, пришлось выстоять огромную очередь. Вера попела, поплясала, анекдот рассказала, и ее утвердили.

После этого втроем отправились в Министерство культуры России к начальнику отдела народных коллективов и ансамблей танца Галине Ивановой. Объяснили цель визита. И слышим: «Вас кто уполномочил? Есть директор филармонии, управление культуры, областные власти. Почему здесь вы?» - «Да потому что это дело всей нашей жизни». Тут наша Верочка встряла во взрослый разговор. Такая кроха, а всех умиляла своим веселым лепетом. Вот и Ивановой что-то такое ляпнула. Та восхитилась: «Какой ребенок! Только ради нее поеду к вам в Челябинск».

В 1983 году состоялась приемка. В Челябинск приехали из столицы уже известная нам Иванова, а также признанный хореограф Иосиф Слуцкер, примчалась руководитель Оренбургского народного хора Людмила Райкова. В комиссию входили представители обкома партии и областного управления культуры.

На сцене ДК ЖД мы показали свою программу и дрожим: примут, нет? Началось обсуждение. Встает Райкова: «Я против». Мы остолбенели. «Зачем в Челябинске ансамбль танца, если есть Оренбургский хор? - продолжает она. - Тем более что ваша область когда-то была на территории Оренбургской губернии. У нас культура общая, к чему лишнее «казачество»?»

Слово берет Иванова: «Я как-то приехала в Ленинград, пошла в БДТ. Смотрю спектакль и не узнаю труппу: актеры играют без отдачи. Но тут в ложе появляется режиссер Георгий Товстоногов со звездой Героя Социалистического Труда на лацкане. И актеры ожили, заиграли с вдохновением». Иванова хотела сказать, что «Урал», в тот момент работавший без балетмейстера, а только с репетитором, да и то танцующим, нуждается в своем Товстоногове. Следом встает Слуцкер: «На Южном Урале в крупном промышленном регионе не было ни одного основательного художественного коллектива. Наконец, он появился. В Москве будет принято решение об утверждении этого самобытного ансамбля танца. В России таких единицы».

Мы тут же ноги в руки - и в Москву. Ансамбль включили в график Росконцерта, Союзконцерта. Началась бурная гастрольная жизнь. В 1984 году меня назначили директором «Урала».

Танцуй, пока молодой

- Павел Задорожный учил меня отстаивать принципы: «Когда нужно, пусти слезу, а в другом случае характер покажи». Ну уж если судьба распорядилась, что я, артист, стал директором, то сама жизнь дает подсказку, как себя вести в той или иной ситуации. Меня одна журналистка назвала так: «человек-оркестр». Дескать, все у меня разложено по полочкам, все действует, все механизмы функционируют. Еще добавлю: постоянно включен мыслительный процесс. Когда вижу непорядок, во мне кипят эмоции. Но стараюсь им воли не давать. Иногда взгляд бывает красноречивее слов. Есть такая присказка: уральцы народ грубый, но отходчивый. Вот и я посержусь и остыну.

Репетиторы и балетмейстеры «Урала» к моему мнению прислушиваются, хотя лишний раз я в их творческие дела не лезу. Вмешиваться в работу специалистов, считаю, нетактично. Моя функция - администрирование. Но поскольку я из танцевального мира, своими ногами сначала в одиночку, потом вместе с братьями много мировых сцен протопал, со мной советовались все основные постановщики: и Соколкин, и Гальперин, и Копылов.

Иногда меня спрашивают: приходилось ли, будучи директором, на сцену в танце выходить. Да разве можно без репетиций выйти на сцену! И вообще всему свое время. Возраст никаким гримом не замажешь. Сколько ни пыжься, у нынешних танцовщиков другая, свежая энергетика, иная пластика, более современный стиль движений. Танцевальное искусство - удел молодых.

Правда, однажды на гастролях «Урала» тряхнул стариной в юмористической миниатюре «Ухажеры», чтобы заменить заболевшего артиста. В свое время у меня в этом номере своя партия была. Ну, и когда празднуются юбилеи филармонии, мы с братьями выходим на сцену, танцуем. Зал нас очень тепло принимает. Как сказал генеральный директор ЧГКО Алексей Пелымский: «Карачинцевы подтвердили отличную танцевальную выучку, артистизм высокого класса».

С самого начала танцевальной карьеры я знал: если изо дня в день упорно не заниматься, быстро сойдешь со сцены. Когда вижу, как кто-то из наших ребят работает в полноги, у меня сильное желание подойти и показать, куда и как надо ножку ставить.

Не выношу, когда на сцене халтурят. Нужно уметь свои личные чувства спрятать и передать эмоции образа. Был у меня трагический случай. Жена в Челябинске родила сына, а мы с братьями в это время гастролировали. Ребенку был всего месяц, когда он умер. Во время концерта в Туле получаю это страшное известие. И что, я должен свой траур выносить на сцену? Нельзя. Душа плачет, а ты выходишь и улыбаешься, как обычно. Зритель не должен видеть твоих слез.

Мне много раз предлагали перейти в другие коллективы, заманивали хорошими деньгами. Двое из троих моих взрослых детей живут за рубежом, зовут к себе. Говорят: сколько можно вкалывать, будешь ездить отдыхать в Испанию или Италию. Но я пока езжу туда не отдыхать, а работать. Я прирос к «Уралу».

Мечтать не вредно

- «Урал» сейчас работает в разных ипостасях. Время такое - появилось много возможностей. «Аркаим», «Кировка» - для артистов-народников это необычная форма самовыражения.

Балетмейстеры Светлана Лукина и Алексей Разин всегда в творческом поиске, значит, будут новые постановки.

В какой танцевальной композиции я хотел бы увидеть своих ребят? Спорт сейчас в центре внимания всей страны, мы не должны оставаться в стороне. Не сомневаюсь: танцорам это тоже интересно. Они владеют элементами акробатики, делают вращения, другие приемы. Средствами пластики можно ярко показать основные виды спорта, вложив в хореографию технику.

Хочется сделать по-настоящему уральский номер, чтобы он стал визитной карточкой ансамбля. Обязательно должна быть бажовская тема. В свое время в «Урале» танцевали «Огневушку», а «Уральские умельцы» - еще и «Скоморошине». За эту тему очень сложно браться. Нужен умный, с тонким вкусом и хорошей фантазией постановщик. У Бажова есть сказ «Углежоги» - ремесло это было семейной тайной. Представляю, как бы эффектно этот «рабочий» номер смотрелся на сцене. Или «Хозяйка Медной горы», «Данила-мастер».

А почему бы не поставить номера к профессиональным праздникам? К Дню железнодорожника - железнодорожную сюиту, к Дню авиации - композицию на тему «небесных ласточек». Языком хореографии можно что угодно рассказать. Потенциал есть и у артистов, и у репетиторов-балетмейстеров. Работают они с коллективом честно, отдают себя творчеству. Коллектив будет востребован только тогда, когда у него будет обширный и универсальный репертуар. Только так и нужно так работать.

P.S. Надолго оставить своих подопечных Карчинцев не решается. 3 августа «Урал» вернется из США в Москву, Петрович встретит коллектив в аэропорту «Шереметьево». Оттуда автобусом отправятся на север Испании. В городах автономных областей Кастилия и Страна басков уральцы покажут, кто горячее танцует.