Надо ужесточать наказание за поджоги лесов

Глава областного МЧС, генерал-майор Олег Климов - об уроках горячего лета.

Уходящее лето было горячим. Очень высокие температуры воздуха, многочисленные лесные пожары надолго останутся в памяти россиян. Аномальная жара создала проблемы всем, особенно сотрудникам министерства чрезвычайных ситуаций. О том, как удалось пережить горячий сезон, рассказал глава областного МЧС Олег КЛИМОВ.

- Олег Борисович, нынешнее лето было для вас особенно тяжелым?

- Начиналось оно в нашей области стандартно. В апреле - первые пожары. Их пик приходится на конец апреля - начало мая.

- С чем это связано?

- Начинаются сельскохозяйственные работы, сходит снег, люди появляются в лесах. Это было предсказуемо, мы готовимся к сезону, поэтому весной ничего неожиданного не случилось. Дальше шла обычная работа, но аномальная погода в июле и августе коснулась и нас. Может, в меньшей степени, чем в Центральной России, тем не менее. Впервые за многие годы было много пожаров в горнозаводских территориях. За Златоустом, в сторону Башкирии, как правило, всегда очень сыро, много дождей, пожаров в летний, осенний и даже весенний период практически не бывает. Однако в этом году самые сложные возгорания происходили как раз там, а также на севере области: в Верхнем Уфалее, Каслях.

Поэтому мы столкнулись с трудностями, которых обычно не испытываем. Если на равнине научились быстро подгонять технику, реагировать на какие-то возгорания, то в горах очень много мест, куда технике не подъехать, просто нет дорог. Зато есть места на крутых склонах. К примеру, мы две недели боролись с пожаром в районе Сима, где угол наклона был около 45 градусов! Естественно, никакая техника там встать не могла. Работать можно только вручную. Впервые за последние годы мы столкнулись с другой серьезной проблемой - пожары на торфяниках, хотя у нас в области их не очень много. Каждый год мы занимались этой проблемой в Миассе, там несколько торфяных полей. Кстати, в городе есть специальное подразделение: администрация закладывает деньги в смету и в течение лета, когда только появляются дымки, начинается обводнение этих торфяников. А в этом году у нас появились торфяные возгорания в Златоусте: там администрация пока специального подразделения не создала, в основном все работы проводились нашими пожарными подразделениями. Ну и те пожары, которые имели общественный резонанс, они также связаны с торфяниками. Я имею в виду пожар в районе ВНИИТФ (федеральный ядерный центр), вблизи третьей площадки в Снежинске. Там как раз горело торфяное болото. Сложность та же - отсутствие дорог, туда просто не подойти и не подъехать.

- Как решали эту задачу?

- Приходилось делать колонные пути, опашку, проходы для техники: вручную пожар не потушишь. Проблем оказалось много. Скажем, на болоте стояла роща берез, у которых постоянно тлели корни, приходилось работать бензопилами. Были выделены большие силы от военных, внутренние войска работали, МЧС из Новогорного, Минобороны. Там же была применена авиация. Однако были и технологические трудности. Когда вертолеты Ми-8 делали первые сбросы воды, бывало, попадали не в очаг, а в людей на земле. Сверху пилот оценивает работу по-своему, а люди внизу - по-своему. Особенно при торфе, дым может идти за несколько десятков метров от места, где очаг. Мы скорректировали эту работу, после этого стало все получаться, в течение четырех суток мы пожар задавили. Конечно, у федерального ядерного центра есть и аварийно-технический центр, и разведка, оснащенная квадроциклами, бульдозерами и тепловизорами, которые также очень помогли. Например, идет разведка с тепловизорами. Люди нашли очаг, где температура под землей, скажем, 250 градусов и выше, вызываются специалисты и он заливается.

- Второй резонансный пожар - Таганай?

- Да. Вообще, тушение лесных пожаров - не функции МЧС. 90 процентов лесов относятся к главному управлению лесного хозяйства области, семь - городские леса, за которые по идее должны отвечать муниципалитеты, и лишь полтора - это особо охраняемые территории. Вот это, как говорится, отдельная песня. К ним относится и Таганай. Его администрация подчиняется министерству природных ресурсов, штатная численность - 60 человек. Ни бульдозеров, ни машин, которые могли бы подвозить воду, у них нет. На вооружении только бензопилы и 20 ранцевых установок. Реально они могут выставить на борьбу с огнем не больше 20 человек. А что такое Таганай? Это горы, речки, ручьи, леса. Там нужно было нести этот ранец, причем по пересеченной местности, порядка двух километров. Из-за того, что нет серьезной техники, пожар они упустили. Авиаразведка, которая делает ежесуточные облеты, доложила, что есть очаг, он примерно два гектара, находится, опять же, в торфяном болоте. Они его караулили, но в определенный момент упустили, он перешел в лес. Таганай - это огромная подстилка, многовековые мхи. Если они загорятся, то попробуй после этого пожар поймай. Плюс ветерок, жара, которая у нас стояла. Естественно, этот пожар стал прибавлять каждые сутки по 10-15 гектаров. Чтобы его локализовать и потушить, ежесуточно работали 300 человек.

- Кто входил в это число?

- Это были пожарные части МЧС, военнослужащие из Чебаркуля, солдаты МЧС из Новогорного, областные спасатели, а также волонтеры.

- Там были те же трудности - отсутствие дорог?

- Да. Я от Златоуста до места очага, а это 24 километра, на квадроцикле добирался два часа! «Урал», который подвозит туда людей, ГСМ, продукты, идет еще медленнее, три часа. Чтобы обойти сам очаг, нужно весь периметр обогнуть, а это 13-14 километров по пересеченной местности. Все, кто там работал, свое дело делали добросовестно. Жили в палатках, питались на полевых кухнях, но никто не ныл.

- Какие проблемы выявило горячее лето?

- У нас есть национальный парк «Таганай», национальный парк «Зюраткуль», Ильменский заповедник, а также Восточно-Уральский заповедник, который требует особого контроля. У всех разная принадлежность. Ильменский заповедник относится к Российской академии наук, Зюраткуль и Таганай - к министерству природных ресурсов, а ВУрЗ - к Росатому. И если последний - ответственная структура, которая как-то пытается следить за заповедником, то первые три просто не имеют для этого сил и средств. По законодательству, за тушение пожаров в лесах должен отвечать кто-то конкретно. У нас в области сегодня за леса, отданные в аренду, отвечает арендатор. Что касается остальных, то проводится конкурс и победитель осуществляет тушение. Это позволяет нам оперативно «ловить пожары». Но так происходит не везде. Тот же Таганай, например, вообще никаких конкурсов не проводит: нет денег. Так быть не должно. Представляете, сколько затрат было понесено, чтобы затушить этот пожар? Нам нужно сделать выводы из уходящего лета, чтобы в будущем те, кто отвечает за пожары, не ждали, что им придут на помощь МЧС, Минобороны, кто-то еще. Естественно, мы на помощь придем, но важно, чтобы и они тоже действовали.

Второе, мы в области в первый день «ловим» 95 процентов пожаров. Если лесничество дает вызов, немедленно выезжаем на место, сначала тушим огонь и уже потом начинаем разбираться, есть ли договор, когда нам его оплатят. Такова команда губернатора. Если нам чего-то не хватает, все решается потом без вопросов. Не везде в России отношения построены таким образом. Поэтому в некоторых регионах пожары «расползлись», пострадало множество населенных пунктов.

Надо ответственнее относиться к населенным пунктам, которые находятся возле лесов. У нас в области их 250. По правилам пожарной безопасности, там должна быть проведена хорошая опашка. Но из-за того что у администраций поселений нет денег, они делают ее формально, в один-два метра, чтобы не получить штрафы. Естественно, от пожара она не спасает. Это имитация безопасности. Сюда же следует отнести садовые товарищества, которых 184, плюс детские лагеря, санатории, профилактории.

Наше законодательство очень мягкое. На мой взгляд, нужно вносить предложения по ужесточению наказаний за умышленные поджоги лесов. В том же Китае чуть ли не смертная казнь предусмотрена за умышленный поджог леса.

- МЧС хорошо работает, когда чрезвычайная ситуация уже произошла. Но умеем ли мы предотвращать лесные пожары?

- Должен быть комплекс мер. Сам пожар, пока он маленький, в тысячу раз подавить проще, чем большой. Если у того же Таганая появятся бульдозеры, пожарные машины, будет намного проще. Опять же, необходим штат. Причем не обязательно держать людей круглогодично, можно привлекать их только в летний период, например, студентов. Да, мы проводим разведку, но это должны делать и на местах. Кто-то бросил сигарету. Если это быстро увидеть, можно так же быстро затушить. Необходимо повышение культуры. Если люди не будут сами поджигать (99 процентов пожаров имеет рукотворный характер), возгораний станет значительно меньше.

- Есть ли у областного МЧС своя авиатехника?

- Держать здесь вертолет очень дорого. Ближайшая от нас база - в Екатеринбурге, при случае вертолеты к нам очень быстро могут прилететь. Этим летом нам помогали машины из Екатеринбурга и Красноярска. Тем не менее, губернатор решил приобрести вертолет. Где он будет находиться, пока не знаю, но машина будет использоваться в том числе для авиационной разведки.

- В связи с лесными возгораниями в этом году отошла на второй план ситуация с пожарами в городах.

- В городах была нормальная ситуация. Естественно, пожары случались, но каких-то сложных я не припомню. Разве что запомнился недавний случай в Челябинске на Троицком тракте. Мы прибыли через восемь минут после вызова. Но столкнулись с тем, что в горящем здании оказалось некому отключить электроэнергию. Час мы обзванивали все электродиспетчерские. Оказалось, что это здание ни у кого на балансе не состоит, так как построено незаконно, никакого пожарного водоема или гидранта у него также нет. Вот так из многих маленьких проблем получился большой пожар. У здания выгорел весь второй этаж.

- Насколько серьезная для МЧС проблема - высотные офисные здания? Ходили разговоры, что ни одна челябинская пожарная машина в случае необходимости не достанет до верхних этажей небоскреба «Челябинск-Сити» на Кировке.

- У нас есть специальные машины, имеются 54-метровые подъемники, которые спокойно достанут до 18-го этажа. В «Челябинск-Сити» 22 этажа, но нужно понимать, что нигде в мире нет практики, чтобы лестницы доставали до самого верха. Там есть другие системы защиты: полностью автономные лифты, аварийные выходы, системы дымоудаления. А пожарная машина… Даже если она подъедет и выдвинет люльку, в нее много человек не войдет. В офисе работают тысячи людей. Конечно, такая машина нужна: с ее помощью можно не только эвакуировать, но и тушить огонь прямо с люльки, а не тащить рукава снизу. Техника высотная у нас есть, но она нуждается в обновлении.

- МЧС области проводило рейд по школам. Готовы ли общеобразовательные учреждения к началу учебного года?

- Школами мы начинаем заниматься в мае, когда дети уходят на каникулы. Сначала проводим организационные мероприятия, чтобы определиться, где у нас есть «узкие места». В июне и июле идут проверки. Когда мы их проводили, грубые нарушения пожарной безопасности были в 90 школах. Материалы на них передали в суды. По 82 школам приняты решения о закрытии. То есть в этих зданиях, если не будут устранены замечания, начинать учебный год нельзя. Мы работали по устранению. Сейчас идет последняя проверка, вполне возможно, что из этих школ одна-две окажутся к началу учебного года не готовы. Безответственные люди, к сожалению, есть везде. Но надеюсь, что проблема будет решена.

Олег КЛИМОВ родился 24 ноября 1955 года в Златоусте. В 1977 году окончил Челябинский политехнический институт, специальность инженер-строитель. 1977-1980 годы - мастер СМУ, инженер отдела капитального строительства ПО «Полет». 1980-1987 годы - служба в штабе ГО города Копейска, штабе ГО Челябинской области. 1987-1989 годы - учеба в Военно-инженерной академии имени Куйбышева. 1990-1997 годы - работа в штабе ГО области. С 1997 года по январь 2005 года - начальник Главного управления по делам ГОЧС по Челябинской области. С января 2005 года по настоящее время генерал-майор Климов работает начальником Главного управления МЧС России по Челябинской области. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.