Тотализатор спасет знаменитых орловских рысаков от вымирания

Представлю собеседника: Г.С. Завалищин, первый заместитель главы Варненского района. Наш разговор - о лошадях. Не знаю, можно ли знать о лошадях больше, чем знает Геннадий Степанович. Он и в самом деле живет в ощущении, что все мы немножко лошади. Или наоборот: лошади - немножко люди. Но на этот раз - об острой боли известного на Урале лошадника.

- На Западе, как и у нас, азартные игры везде, не считая Америки с Вегасом, запрещены, но такие азартные виды спорта, как бега и скачки, остались. Почему? Во Франции, Германии, Италии, Дании, Швеции, Финляндии - везде действуют государственные тотализаторы. Люди там играют. Не обязательно целый день сидеть на ипподроме и смотреть бега, можно играть по Интернету, через телевидение, в магазинах. Тотошка настолько развита, что люди, участвующие в ней, практически не проигрывают. Игроков - десятки миллионов человек. Автоматы стоят везде. Идет мамаша с ребенком по улице, подошла к автомату, поставила на коня, допустим, три франка, и пошла дальше…

- Вы играли?

- Играл. Но, сами понимаете, какие ставки мы могли себе позволить.

- А прибыли от тотализатора?

- А прибыль идет на государственные нужды и на поддержку конного спорта. Допустим, во Франции ежегодная прибыль от оборота тотализатора - 1 млрд. 800 млн. евро. На государственную часть этих денег, между прочим, содержится вся социальная сфера Франции - дома-интернаты, дома престарелых, детские дома и так далее.

- А у нас?

- На Московском ипподроме на протяжении 150 лет стоял тотализатор, теперь он закрыт. Люди не могут участвовать в играх и приносить прибыль государству и конному спорту. И конный спорт захирел. А у нас в Челябинской области ситуация хуже, чем даже у соседей. Если в Кургане, Екатеринбурге, Перми, Тюмени, Оренбурге еще сохранились государственные конюшни и официальные ипподромы, то в Челябинске нет ни одного государственного или крупного частного конного хозяйства. У нас все коневладельцы - частные лица. Это люди, которые прикипели к лошадям, не могут с ними расстаться и держат их на свои скромные сбережения. Они лишены всякой поддержки государства.

- А без поддержки не могут?

- Конечно. Содержание одного спортивного коня - дело очень затратное. Надо купить классного коня, а это дорого, приобрести амуницию, качалки, сбруи, подковы, гвозди, комбинезоны - все за свой счет. И все - привозное. Даже гвозди из Швеции. Самая скромная качалка стоит 90-120 тысяч рублей. Одно колесо - шесть-восемь тысяч. Содержание спортивного коня, по самым скромным подсчетам, обходится в 150 тысяч рублей в год. И, наконец, перевозки. Транспортные расходы - огромные. Почему я, например, имея классного коня, мало выступаю в других регионах? Мне это не по силам. Съездить на один забег в Уфу - двадцать тысяч рублей. В Пермь - тридцать тысяч, в Москву - пятьдесят тысяч. Хотя у нас есть кони, по классу не уступающие многим другим, которые котируются на уровне России.

- Но почему бы конникам не объединить свои усилия?

- Мы пытались. Собрались и избрали президентом ассоциации спортивного коневодства министра И.Е. Феклина. Но что он нам говорит? Он говорит: если вам надо - собирайте деньги и бегайте, это ваше дело, никакой поддержки вам не будет. И мы не можем пробить никого. Мы ни к кому не привязаны. Одни говорят, что это забава, другие говорят, что это не спорт, тем более не олимпийский. И мы зависли.

Обращусь к примеру маленькой Финляндии. Четыре миллиона жителей и - 49 ипподромов. Коневодство поддерживается на уровне государства. Поддерживается не только деньгами. Деньги дает тотализатор. Но там каждый конь, участвующий в забегах, какое бы место он ни занял, получает дотацию от союза коневладельцев. И это их стимулирует развивать конный спорт. А мы деградируем.

- Но кто должен вас объединить? Государство?

- В Сибири несколько областей объединяются и проводят соревнования. Есть большой круг Центрального черноземья - то же самое. А Урал не объединился. У нас два республиканских ипподрома - Уфимский и Пермский. Они свою работу ведут. А в Челябинской и Свердловской областях таких ипподромов нет, и конный спорт прозябает на голом энтузиазме.

- Но где же выход?

- Россия - единственная страна, где не разработан тотализатор на конных соревнованиях.

- Тотализатор - это выход?

- Это выход. И судя по всему, единственный.

- Значит, задача государства сводится к тому, чтобы…

- Да, чтобы разработать порядок работы тотализатора. Независимо от уровня ипподрома. Да, только благодаря тотализатору существует конный спорт в мире. В тех странах, где тотализатор не приносит больших доходов, государство само дотирует коневодство. В той же Финляндии в кризисные годы из бюджета страны выделялось по 500 долларов на коня, занятого в соревнованиях.

- Но в чем все-таки интерес государства?

- Интерес государства в том, чтобы развивать народный, доступный, зрелищный вид спорта. Сохранить его. Этот спорт держится на базе высокопородных лошадей. У нас должны быть свои лошади, чтобы не покупать их за рубежом втридорога. А значит, надо развивать хозяйства, которые выращивают лошадей. Или возьмем приземленный пример. Если бы уральские области организовали большой Уральский круг и каждая область выделила бы на проведение соревнований, допустим, по 500 тысяч рублей, мы подняли бы уровень коневодства.

- Допустим, ничего этого не произойдет. Что будет?

- Что будет? Будет сокращение поголовья спортивных лошадей. Порода гибнет, если в ней меньше 900 маток. В России сейчас менее 700 кобыл своей, на весь мир знаменитой орловской породы. Куда еще меньше? Если бы было, как во Франции, 50 тысяч маток, результат был такой же, как во Франции. Мы находимся на грани.

- Рабочие лошади уже пропали…

- Пропали. Пропадут и спортивные. Год-два и в области останется десять-двенадцать коневладельцев, как-то выживающих. Нам, любителям, дорога на ипподромы закрыта. Почему? Потому что стоимость содержания коня на ипподроме в месяц обходится в 25 тысяч рублей. А у конников области таких денег нет.

- Недавно Варна по вашей инициативе провела на своем ипподроме областные соревнования конников. Народу было много. Это был настоящий праздник.

- Да, народ любит это зрелище. И если бы наш зритель раз-второй сыграл в тотализатор, вложил бы двадцать-тридцать рублей, то стал бы вникать в ситуацию, разбираться в лошадях. А как может просветить одно случайное соревнование в год?

- А кто эти люди, истинные ценители лошадей? Сколько их?

- Их в области немного. Порядка 80 человек. Тех, кто профессионально занимается лошадьми.

- И они не могут диктовать свои условия?

- Абсолютно. Некому диктовать.

- У нас заведены Красные книги - растений, животных, бабочек. Если исчезает какая-то букашка, мы бьем тревогу. А лошадь пропадает - и ничего…

- Да, именно спортивная лошадь исчезает. И никакой Красной книги нет. Россия, как сказано, является родиной орловского рысака. Коня, способного бежать длинные расстояния рысью. Не скакать галопом, а бежать. Граф Орлов 240 лет назад создал эту породу, чтобы преодолевать наши огромные пространства. Галопом конь долго не пробежит, быстро устает. А рысь удобна и всаднику, и коню. Только через сто лет после нас эта уникальная порода появилась у американцев. Но они пошли другим путем. Они создали - под тотализатор - чисто спортивную лошадь. Под резвость и под скорость. Чтобы люди играли, увлекались зрелищем. Французы заимели рысака еще позже. Тоже для ипподрома. А у нас эта порода - на грани исчезновения.

- Речь идет о том, как бы не исчезла лошадь как вид.

- А без нее, кстати сказать, задержались бы и космические исследования. Не всем известен такой факт. Когда готовили луноход, ученые искали смазку для него. На Луне ночью очень низкие температуры - до минус 250 градусов. Ученые долго искали смазку для таких температур и нашли ее… в копыте коня. Копытный жир не замерзает до температуры минус 280 градусов. Так лошадь пригодилась для полетов в космос. Конь - уникальное животное.

- Геннадий Степанович, а как случилось, что вы привязались к лошадям?

- Такие гены. Я степняк, из казаков, мои предки были прасолами, то есть они скупали лошадей и продавали. Несколько поколений занимались этим. После войны отец был председателем колхоза, там был конный резерв Красной армии, я вырос среди этих лошадей. С четырех лет сидел верхом на коне.

- Расскажите, пожалуйста, о своих лошадях.

- Конь растет медленно. Внешне уже в два года он выглядит взрослым, но система дыхания, сухожилия, мышцы, суставы «созревают» только к пяти-семи годам. Поэтому нагрузки должны нарастать осторожно. Нельзя «просить» у коня максимальных результатов, когда он еще не сформировался физиологически. У меня бегает Пунш - ему одиннадцать лет. По человеческим меркам ему сорок пять лет. Я его готовил и берёг. Не просил у него самых резвых секунд в три, четыре, в пять лет. Я ждал. А потом дважды выигрывал на нем первенство России, дважды - первенство Уральского округа, не считая других первенств.

- Есть в нем какие-то индивидуальные качества? Я видел, что он был на дорожке в шорах.

- Конь по натуре очень пугливое животное. Первый способ защитить себя от опасности - убежать. Он обладает огромной скоростью. Только пантера или леопард могут бежать быстрее коня на коротком участке. Пугливость заложена в коня на уровне рефлексов. Он боится всего, что видит впервые. Допустим, еду на коне, вдруг ветер поднял полиэтиленовый пакет. В памяти коня такое явление на заложилось, и он от испуга подхватывает на унос, как мы говорим, от этой опасности. Или даже жаворонок взлетел перед конем - та же реакция. Поэтому мы ему закрываем глаза, чтобы он не видел по сторонам, затыкаем уши, чтобы не слышал музыки на ипподроме. Но есть и спокойные кони. Они ни на что не реагируют. Как и люди.

- Есть ли у вас любимый конь?

- Любимым был мой первый конь - Синьор. Рысак от Реприза. Он не мог пропустить вперед никакого коня. Он всегда бежал так, чтобы его никто не обгонял. Борец был такой - себя не щадил.

- Конь не способен рассчитать свои силы?

- Способен. Например, мой Пунш. На нем ехать - одно удовольствие. Он чувствует дистанцию, запомнив ее накануне, на проминке. И кажется, он запоминает своих соперников. Он знает, что на втором круге у него финиш. И тут он - дерг у меня вожжи, я ему отдаю вожжи - и он сам расправляется с соперником. Тут ему главное - не мешать. Ни хлыстом, ни вожжой, ни голосом. Он сам знает, что ему нужно победить. Выхватить, как мы говорим, ноздрю, голову, запряжку. И он побеждает. А бывают лошади с ленцой. Его подстегнешь, он побежит быстрей, еще подстегнешь - еще быстрей. А без хлыста сам не прибавит нисколько. У меня был конь Наполеон - способный, но берег себя. Хотя и побеждал. Но требовал посыла.

- А как с конем «договориться»?

- Только во время тренинга.

- Как узнать, что он понял, чего от него ждут?

- По вожжам. Общение с конем происходит через его нежные губы. Дурной наездник дергает, рвет. И конь это запомнит. И будет мстить. А другой тренер управляет конем пальчиками. Свои намерения передаешь на губы коня через вожжи. Это надо чувствовать.

- А что ему можно передать?

- Свои мысли. Желания свои. Я ехал 2400. Впереди меня шел серый конь. Я говорю: Пунш, не торопись, дистанция длинная, успеем нагнать его. Я так говорю - даже и вслух, а ручками вожжи на себя, он понимает. Остается метров 500, я ему: пора, дорогой мой, теперь - вперед.

Я никогда коня не бью. Не получилась сегодня тренировка - ладно, в следующий раз получится. У меня был конь - внешне прекрасный, экстерьер великолепный, кровь чистая, выбегает из конюшни - конь-огонь, горит на вожжах, на дыбах, сейчас всех порвет, но выехали на дорожку, он - последний. Он к борьбе - неспособный. Равнодушный. Объезжают его - ну, и пусть. А овса требовал больше всех.

- А как лошади относятся к людям? Иногда кажется, что лошадь, как кошка, - что есть люди, что их нет. Они сами по себе.

- Нет, лошади, с которыми долгое время работает человек, не такие. У меня была кобыла, горячая, пугливая, и я как-то, в седле, тренировал ее. И на повороте - подпруга была слабая - седло сползло набок, и я упал. А нога осталась в стремени. Это самое страшное для любого наездника. Голова внизу, нога высоко - конь пугается, несется и убивает всадника. Я очутился в таком положении, и она испугалась, стоит, трясется, но чувствует, что мне надо как-то помочь. А помочь как? Просто стоять. И я потихонечку потянулся, отстегнул седло, она отбежала в сторону и остановилась… Я думаю, так она отреагировала на мое к ней доброе отношение.

- Геннадий Степанович, вы уверены, что в тех странах, которые вы называли, судьба лошади обеспечена?

- Обеспечена. На тысячу процентов. Например, во Франции никто не поймет, если видный политик, вообще известный человек не держит коня. Там конный спорт - самый массовый вид спорта. У них два пенсионера способны содержать коня на ипподроме. Это дешевле, чем держать собаку в доме. Этот вид спорта настолько популярен, что нельзя стоять от него в сторонке.

- Но как это получилось? Благодаря тотализатору?

- Благодаря ему, прежде всего. Я был во Франции на Винценском ипподроме - это Мекка рысистого спорта. Бега проводятся там поздним вечером. На ипподроме - масса ресторанов. Я сидел за столиком - слева Катрин Денёв, чуть дальше - Ален Делон. Они - владельцы лошадей. В тот вечер их кони бегали на ипподроме.

- И они могли что-то заработать, что-то проиграть.

- Да. Могли этих коней продать, купить других… Самое важное - оценка общества. Если человек содержит коня, как Делон, то популярность его растет.

- Обижаться на общество не приходится. Общество надо создавать.

- Они и создали его.

- Не мне вам говорить, что лошадь - это история человечества. А современный породистый спортивный конь - это произведение человека. Без человека он пропадет. И надо иметь хотя бы некоторое чувство благодарности к коню.

- Там они - благодарны. А здесь…