Дело о пропавшем мальчике

Еманжелинской Фемиде предстоит найти семиклассника Максима Пискаева, потерявшегося в судебном разбирательстве о защите жилищных прав и пожаловавшегося в областную инстанцию.

Маленькой семье привалило неслыханное счастье: она получила право на участие сразу в двух адресных жилищных программах. Так много и сразу не бывает. А отдельные квартиры для вдовы ветерана войны и простой санитарки с сыном вообще непозволительная роскошь. Но герои этой, казалось бы, счастливой жилищной истории второй год отвоевывают свои элементарные права.

Не зря Суворов воевал

В небольшом бараке на улице Угольной, 4, они жили втроем: бабушка Магдалина Григорьевна, ее взрослая внучка Инна Серебрякова и правнук Максим. Квартиру с удобствами во дворе когда-то давали прадеду Максима - Павлу Сергеевичу Суворову. Однофамилец полководца прошел всю Великую Отечественную, имел награды. После войны был уважаемым человеком на Батуринском угольном разрезе.

Пожить «по-городскому» Суворову не довелось: он умер за три года до рождения правнука и за десять лет до указа президента об обеспечении благоустроенным жильем всех ветеранов и их вдов. Зато в честь 65-летия Победы Магдалине Суворовой вручили от государства сертификат на субсидию свыше 950 тысяч рублей. Жилье в Еманжелинске недорогое, так что хватило на двухкомнатную квартиру в относительно новом доме.

Максим с мамой остались в старом бараке, тоже надеясь на новоселье. Ведь еще в декабре 2006 года местные власти признали их барак непригодным для проживания.

То, что Магдалине Григорьевне власть помогла улучшить жилищные условия, не отменяло права Инны и ее сына на участие в программе по сносу ветхо-аварийного жилья. Впрочем, судя по официальному ответу из еманжелинской мэрии, сначала их убеждали в обратном, мол, субсидия предоставлена не только вдове участника Великой Отечественной, но и всей семье.

Опять Путина звать?

В 2010 году началось расселение небольшого барака на улице Угольной. Соседи съезжали, и скоро в опустевшем четырехквартирном здании остались только Максим с мамой. Стало страшновато и неуютно. Однажды, когда хозяев не было дома, хулиганы разбили в их квартире все окна, разбросали вещи. Инна дрогнула и переехала в съемный частный домишко.

Наконец за нее с сыном вступилась прокуратура Еманжелинска. В апреле 2011 года городской суд вынес положительное, хотя и несколько абстрактное решение: «По договору социального найма предоставить жилье применительно к условиям Еманжелинска, отвечающее санитарным и техническим нормам, общей площадью не менее 24,8 кв.м».

Инна не сразу поняла, что такой вердикт в их с сыном жилищной заморочке не поможет. С подачей кассационной жалобы в областной суд она опоздала. Так и осталось судебное решение без упоминания о Максиме, которому положена отдельная комната. Нет в документе и срока исполнения.

Каково решение - таково и предложение. Судебные приставы «порадовали» их перспективой новоселья в разбитом общежитии. Две комнаты, окна без рам, удобства в коридоре. Правда, окна коммунальщики вставили. Но грязь и вонь в помещении такая, что брезгливого человека может стошнить. После визита Владимира Путина в дом-развалюху в соседнем поселке Роза так и хочется оценить это жилье взглядом главы правительства. Может, у местных властей глаз замылился?

В администрации Еманжелинского района меня заверили: комнаты можно привести в порядок и приватизировать. Сделать это Инне не под силу. Зарплата санитарки слишком мала, чтобы выкроить деньги на радикальный ремонт. Взрослых мужчин в семье нет, Максима она воспитывает одна.

Самозащита

Устав снимать углы, сейчас они потеснили прабабушку Максима. Положение, конечно, не самое безвыходное, бывает и хуже. Терпеть можно, но зачем? Ведь мама и сын имеют полное право жить достойно, тем более на фоне лозунгов о том, что дети - будущее России, а воспитывать их надо патриотами.

Ситуация дошла до абсурда. Защищая свои права на крышу над головой, Максим обратился с иском в Еманжелинский суд. Подросток просит признать его членом семьи собственной мамы и учесть его жилищные права. Иск в заявленной редакции приняли не сразу, а только после частной жалобы в областной суд. Представителям Фемиды вновь предстоит разбирательство по этому делу, теперь уже без потери Максима.