«Жаворонки» на Аргазях

Сколько бы ни было у нас водоемов, Аргази — отдельно от всех. Аргази — озеро жизни или смерти. Жизни и смерти людей, которых, пожалуй, полтора миллиона. Гигант Челябинск, все его жители и вся его индустриальная мощь держатся на водице из Аргазей. Челябинску негде больше напиться, как только из этого колодца.

###

Первая забота — хватает ли воды мегаполису? Хватает. Правда, были опасения. Я помню осень 1998 года. Директор гидроузла Анатолий Архипов, метеоролог Татьяна Ишукова и я в глубокой задумчивости стояли на плотине, оглядывая черные полосы вдоль уреза воды. Тогда уровень Аргазей упал на 5,5 метра. В чаше водоема оставалось всего 420 миллионов кубометров воды — меньше половины полного объема. А прогнозы склонялись к тому, что в следующем году уровень упадет еще метра на полтора. Все ждали жестокую засуху.

А ее не было. Наоборот, 1999 год не убавил, а прибавил запасов воды. К 2001 году не только Аргази, но и все водоемы области были залиты под завязку. Засух, которые прежде чередовались с завидной регулярностью, не стало. По крайней мере, в этом году специалисты ее не ждут, несмотря на то, что зима была не очень щедрой на снег.

— Да, уровень Аргазей упал метра на полтора. Но мы зимой всегда сбрасываем воду. Сейчас свободная емкость — 170 миллионов кубометров. Паводок, как обещают, даст миллионов сто. Дефицит воды в 70 миллионов кубометров — это не страшно, — так на прошлой неделе объяснил ситуацию А. Архипов, директор гидроузла. То есть опасений нет. Тем более что наконец-то закончена трасса, по которой в Аргази притечет уфимская вода из Долгобродского водохранилища. И этой весной она притечет-таки, хотя бы и пробная. А что касается засух, то вопрос — открытый. С риском ошибиться можно подумать, что они навсегда ушли из нашего климата, однако вряд ли надо настаивать на этом.

Воды в Аргазях хватает. Следующий вопрос: какой воды?

###

Вода не нуждается в том, чтобы человек помогал ей очиститься. Она прекрасно очищается сама. Никто и нигде не делает это лучше, чем она сама. Чистая природная вода, она не совсем чистая. Вообще не бывает так, чтобы только вода, только Н2О и ничего больше. Но в чистой речной воде как раз те примеси, те соли и те ароматы, которые делают ее вкусной и здоровой.

Аргази — да, хранилище, но не только воды, а много чего другого. Город Миасс сбрасывает, а река Миасс приносит в Аргази органику с минералами. По рекам Сак-Элга и Аткус стекают в Аргази пириты, сульфиды, силикаты, аммонии, железо, медь, цинк, марганец, никель и другие металлы, включая тяжелые, шлаки, пульпа, бытовые стоки, мусор со свалки — все, чем богат Карабаш, а это не что иное, как отрава. Когда дымный шлейф Карабаша повисает над Аргазями, с неба в воду опускаются серные кислоты.

Этот угол водохранилища — ядовитая свалка. Мы, как бы со стороны, смотрим на нее и ждем, когда из долины Сак-Элги в водоем сползет весь пирит, чтобы он, уже со дна, не явно, исподволь, много десятилетий отравлял питьевую воду. Мы ведем себя так, будто долину Сак-Элги заполнила пиритами какая-то стихия, а не мы сами. Как будто против стихии не попрешь и у нас нет средств против пиритов. Намыть их ума хватило, а собрать и вывезти «средствов» нет. Себя же между тем мним индустриальными гигантами. А там, в пойме Сак-Элги, всего-то 100 га отложений толщиной в метр.

Два города на берегах Миасса до Аргазей, и оба — отъявленные вредители.

В хвосте хранилища (верхний бьеф) вода — условная. Седьмого класса. То есть «чрезвычайно грязная». Что тут происходит? Специалисты говорят: «Экологическое бедствие». Вдумаемся. Где? На питьевом водоеме. Что? Экологическое бедствие. Есть еще у нас вода седьмого класса? Надо поискать. А здесь — пожалуйста, много лет бедствие, которое не прекращается ни днем ни ночью.

Дальше от хвоста, ближе к плотине, вода малость очищается, переходит в пятый, четвертый, третий класс, но все равно — грязная. После плотины, 200 километров петляя под ивняками, среди тростников и рогозов, вода набирает чистоту, чтобы влиться в еще одно хранилище, в Шершневское. Хорошо ли ей в нем? Не очень. Органика-то никуда не делась. Едва солнце нагреет мелководья, вода зацветает и загнивает. Не то что пить, в такой воде и купаться нельзя. Такую ее, вонючую, в Сосновке и берут на очистку. Очищают как могут. Насыщают, нагнетают хлором и отправляют нам. Пройдя по ржавым зловонным трубам разных диаметров, вода, наконец, подступается к кухонным кранам...

Что мы пьем? Конечно, без воды нельзя, и лучше пить ту, которая есть, чем никакую, но при этом каждый раз молиться за свои почки, чтобы их фильтры не забились красными (не медными ли?) или серыми (не известняковыми ли?) камнями.

Нет, аргазинская вода сразу нас не убивает, она убивает нас медленно. Утешение?

###

Аргази, не раз сказано, — колодец Челябинска. Разумный хозяин не сливает в колодец помои. Тем более не ставит рядом уборную. Или стайку с сараем. У колодца, вокруг него он держит чистоту — чтобы ни хлама, ни мусора, ни слива, ни стока. Никакой грязи.

Так бы и Аргази — отстранить от людского присутствия, дать ему особый режим отчуждения. Но как?

Да, всем хочется жить у воды, ближе к ней. И — хорошо. Разве кто против? Тем более если жить так, чтобы по возможности оберегать воду от грязи. Но другое дело — Аргази. Берегам этого водоема к лицу безлюдье. Не надо здесь густо жить. У нас много другой воды, там бы и обитать. А здесь пусть будет пусто.

Долгие годы так и было. Несколько деревенек не обуза для озера. Берега пустовали. Но изменилась эпоха, и на берег Аргазей пришли деньги. Деньги скупили паи местных сельчан и на берегу Аргазей принялись строить дачное товарищество «Жаворонки». Не сказать, что местные власти тому противодействовали, скорее почему-то наоборот. Несколько десятков двухэтажных, облицованных сайдингом коробок, то улицей, то вразброс, уже торчат на склоне берега среди берез. Галина Куренкова, по долгу службы присматривающая за состоянием особо охраняемых природных территорий (а Аргази — памятник природы), только то и знает, что у «Жаворонков» все документы в порядке, все подписи и печати на месте. А раз так, то и конец полномочиям. Если у «Жаворонков» земля в собственности, а документы — в папке, то к ним и не подступиться. Теперь товарищество что захочет, то и построит. По крайней мере, пока никаких очистных сооружений нет. И какие будут — неизвестно.

Не только «Жаворонки» прилетели на берег Аргазей, поселятся здесь и другие «птицы». Все будет застроено. Разрешения уже розданы. Видимо, это стало возможно потому, что кем-то (кем?) обоснован проект масштабной застройки Аргазей. Правда, не так давно правительство области приняло новое положение об Аргазях как памятнике природы. Согласно этому документу, никакие «Жаворонки» на Аргазях невозможны. Но правительство опоздало. Проворные «Жаворонки» (и другие) до этого успели собрать все подписи. И теперь им никто не указ.

В любом случае Аргази — беззащитны. Если не поселятся дачники, то нагрянут «дикие» туристы. В летние месяцы «дикари» вытаптывают берега вокруг Аргазей, будто стада кочевников. Вдоволь насладившись «дарами природы», они разъезжаются, оставив после себя пестрый от мусора берег. А желающих как-то привнести порядок в «вольницу» этих туристов как не было, так и нет.

Аргази, конечно же, не памятник природы. Разве что на какую-нибудь треть. А вторая его треть — «экологическое бедствие» (памятник бедствию?). Рукотворное озеро соорудили люди, не одно их поколение. А природа этому грандиозному сооружению придала, как она это всегда делает, облик естественности. А вообще-то у нас не найти такого производства, которое работало бы так напряженно, как этот «памятник», которому не до памяти.