Женский синтаксис и «лихие девяностые»

Героиня романа Елены Чижовой «Терракотовая старуха» решает, кто она в этой жизни.

Елена Чижова года два назад получила «Русский Букер» за роман «Время женщин». Там была замечательная история о том, как три старорежимные старухи воспитывали девочку-сироту так, будто бы никакой революции не было и все осталось по-прежнему.

В новом романе старуха одна, беременная, да к тому же терракотовая. Это скульптура-оксюморон, виденная в музее, с которой соотносит себя главная героиня. Татьяна Андреевна - жительница Петербурга, вузовский филолог, в «лихие девяностые» она, спасаясь от бедности, ушла из профессии торговать диванами.

Это сейчас диванами завалены безлюдные ТРК, а тогда ее хозяин по прозвищу Фридрих не только хорошо ими торговал, но даже их производил. Попутно занимаясь всяким прочим бизнесом и сопутствующим ему деяниями.

Татьяна Андреевна оказалась неплохим помощником, была прагматична и креативна, быстро поняла, как надо разные вопросы решать. Но после одного уж очень нехорошего случая женщина решила-таки завязать. И снова оказалась филологом: теперь, обходя бочком большие машины, она заходит в парадные, чтобы натаскивать на пресловутое ЕГЭ отпрысков тех «фридрихов»…

В романе Чижовой много примет 90-х годов, автор старательно переводит их в синтаксис - так, наверное, работает мусороперерабатывающий завод. Впрочем, другой вариант - это, напротив, музейный Плюшкин собирает и собирает память о том времени. Николай Коляда любит такие бантики и тряпочки и развешивает по своим пьесам. Но все же неясно, что с этим наследием 90-х делать? Откуда это все взялось? Почему так? И как с этим жить?

Еще больше в романе рефлексии. Героиня, кажется, ежеминутно занята самоидентификацией. Это делает книгу бесконечно женской прозой. Там, где уместна и даже необходима метафора, у Чижовой - бритва Оккама…

Впрочем, может, в том и умысел? Классическая русская литература, традиционные культурные коды оказываются беспомощными перед лицом новой действительности? Старые сюжеты прорастают на новой почве, проклятые вопросы лишь бронзовеют в своей проклятости, а из каждого второго двора-колодца подмигивают персонажи Достоевского…

Для меня весь этот, казалось бы, очевидный конфликт, увы, остается написанным. Причем на бумаге, и в основном газетной.

Литература - это все-таки магия, а инструмент этой магии - язык. Одной начитанностью тут не обойтись.

Читателю приходится делать известное усилие над собой, чтобы соотнести образованность автора и ее героини с глубиной русской культуры, на которую нам постоянно дают ссылки. Чуть не носом тыкают.

Я почему-то подумал, что Татьяна Андреевна никогда не преподавала в университете, а была затурканной школьной учительницей литературы. И ей, как это часто случается, не совсем везло с учениками, которым Достоевского и Толстого приходилось скармливать силой.

И вот так жевали они, жевали, а тут - спасительный звонок…

Елена Чижова «Терракотовая старуха», Москва, «АСТ-Астрель», 2011.

Книга предоставлена магазином «Книжный город» (ул. Цвиллинга, 34).