Должник и Соперницы

Представляем новую литературную рубрику "Медиазавода". Серию публикаций открывает пара миниатюр Владимира Потапова

Должник

Ему сегодня отчего-то не хотелось идти на работу. Утро началось с того, что его с женой растормошили детишки.

- Папка, папка!- канючил младший, Лешка. – Мы в зоопарк опоздаем! – и полез, паршивец, к ним, на кровать: в ложбинке между родителями было самое уютное место. Старшенькая, семилетняя Анна, стояла рядом и теребила отца за палец: - Па-ап, ты же обещал!.. Ну, ты же обещал!..

Чертенята! Как просыпаться не хочется! В плечо сопела уже проснувшаяся жена, улыбалась, не открывая глаз. - Вставай, хозяин! Ты же им обещал… Все-равно не отстанут…

Андрей тоже не открывал глаз.

- Не-а!.. Пока меня не поцелуют - никуда не пойдем.

Ну, за этим дело не встало! Ребятишки бросились целовать Андрея. Жена, пока они барахтались с отцом, встала, пошла умываться.

Уже вовсю лупило июньское солнце, но воздух был по-утреннему свеж и упруг. И шла семья по бульвару. Ели мороженое, смеялись чему-то, глазели на проснувшийся субботний город.

Зоопарк был открыт и полон народа. А после они еще катались на «чертовом колесе», на карусели, на качелях. Ели шашлыки и запивали их газировкой. И отовсюду неслось еще не надоевшее «Во французской стороне, на чужой планете…»

Лешка на обратном пути сомлел и заснул на руках у отца. Так, не раздевая, его и уложили спать. Дочка убежала к подружкам. Андрей, отобедав, погладил форму (этого он жене не доверял), облачился.

- Ну?.. Как?..- покосился на Веру. - Молодец ты у меня, капитан,- прижалась жена к его спине, замерла. –Жалко, что на работу… Завтра еще бы куда сходили…

- Ну, что поделать: служба,- немного виновато ответил он. – Долг Родине - эт дело святое… Зато следующие выходные вместе будем. – Смахнул невидимые пылинки с кителя, надел фуражку. В прихожей посмотрелся в зеркало.

- Мне здесь и премию пообещали к концу месяца, - небрежно сказал он, поправляя галстук. – За ударный труд… Подумай, может, на базу махнем?.. На пару дней… - Иди, иди, «стахановец»,- она поцеловала его в щеку, подтолкнула к выходу. – А то опоздаешь - никакой премии тебе не будет. И он пошел… Надо же было кому-то приводить в исполнение смертные приговоры.

Соперницы

Он молча прошел мимо нее к своему столу, сел в кресло и уставился в окно. Лицо было хмурым и злым, под стать осенней дождливой погоде. Ни здрасте вам, ни до свидания…

Первым, как всегда, не выдержал Анатолий.

- Ну? Чего?.. Рожай! Отпустил?

Пашка, не оборачиваясь, покачал головой.

- А чего говорит-то? Аргументирует-то чем? Тебе, может, к полковнику обратиться, а? - Говорит: «Вдвоем справитесь, без Вахрушевой»

- Вот козел!- резюмировал Толя. И, понизив голос, спросил: - Что, опять с Лоркой едешь?

Пашка снова молча кивнул, и оба неприязненно посмотрели в конец кабинета, где сидела она.

- Вот чего они уставились? Думают: виниться буду, каяться? А в чем? В том, что опять меня шеф в командировку с Пашкой направил, а не эту дуру Вахрушеву? Так прав майор: нечего в рабочее время шашни разводить. Любовь любовью, а работа - работой… Да и чем она ему там поможет? Дело распутать? Эта пробка-то? Да у нее башка лишь одним занята: как бы Пашку в постель затащить! И делу не поможет, и Пашку отвлекать станет. Терпи, терпи, Лорка, не смотри на них… - попробовала уговорить она саму себя. И, все-равно, подняла глаза. – Ишь, как разом отвернулись! Будто и не про меня говорили, кобели…

Дурак ты, Пашка, дурак. Ну, что ты в этой дохлятине нашел? У нее же скоро погоны вертикально висеть будут с ее-то диетами! И по заднице: не погладить, не похлопать - весь организм в плавки сыпется с её диетами…- Мельком покосилась на свою. Хмыкнула удовлетворенно. - Спортом бы, что ли, занялась, тренингом… Нет, тоже сачкует. Хотя нормативы для всех! В «обязаловку»! Как сдает - непонятно! И как же ты, подруга белокурая моя, страховать его будешь, напарника своего? Прикрывать в случае чего?.. Грудью встанешь на защиту? Видела я твою минусовую грудь. Позвоночник просвечивает спереди. У тебя, подруга, из всей привлекательности одни только ноги-то и есть. Отрастила, кобыла, тоже мне… Да голос еще… Поорать да убежать - вот и вся помощь от тебя на задании.

Ох, а, вот, мы-то с Пашкой чего только не испытали за эти три года командировок! Три, кажется?.. Да, три. Помнишь, Паш, в девятом, за Ицылом?.. Тайга, осень… Такая же, вот, как сейчас: холодная, слякотная… Костер, палатка- и мы. Ты и я. И ночь. И Вселенная. А какие ты стихи тогда читал, Пашка!.. Думал, я не слушаю, сплю… Слышала я, милый, слышала, родной…

Не помнишь. Не помнишь ты. Ничего не помнишь. Ни как грели друг друга телами в палатке, ни как ели из одной чашки, ни как пили из одного родника… Сейчас «твое Всё» - это Вахрушева… Ладно… Посмотрим… Бороться за счастье надо! Надо! Надо!

Лора поднялась и, слегка виляя задом, как на подиуме, направилась к Пашке. Остановилась рядом. - …да я и сам подумал: чего мы, вдвоём не справимся, что ли? Не банду же берем - таможенникам помогаем… Может, и прав майор, а?

- Паш, ну, ты и дурак! Три ночи со Светкой!..- Толя осекся, увидев Лору. И Пашка тоже посмотрел на неё. Карие внимательные глаза. Блестящие, со слезинкой. Преданные. Любящие. Посмотрел на Анатолия.

- Толь.- Тот с готовностью подался к нему. –А иди ты на хрен со своей Вахрушевой. Да и с любовью её - заодно!- Тяжело поднялся. Покосился на свои старлеевские звездочки, смахнул с погона невидимую пылинку. – Найдем мы ещё свою «Вахрушеву». Какие наши годы?! Да, Лорка? Чё нам потому что!.. Погуляем ещё! О! Обед через пять минут! Айдате!- и он надел на свою напарницу, овчарку Лору ошейник.