Сельская старь

Отечественное сельхозпредприятие может выжить только с помощью шефа или Всевышнего.

3 марта исполняется 150 лет манифесту Александра II об отмене крепостного права. Спустя полтора столетия крестьянская свобода в России - состояние, при котором от трудолюбия селянина в его судьбе мало что зависит. При условии, если он остается верен именно сельскому хозяйству.

КОЛОС ТАК И НЕ ДОЗРЕЛ

По-прежнему актуален парадокс: личная свобода как бы есть, а возможности использовать ее себе во благо и в рамках сельского бытия - ограничены.

Показательна не столько судьба фермерства, которое за последние два десятилетия так и не стало экономически влиятельным институтом (по данным последней сельхозпереписи, выжила только треть фермерских хозяйств). Положение даже относительно крупных сельхозпредприятий, вновь обретших способность насыщать рынок, остается неустойчивым.

Засуха прошлого года показала уязвимость отрасли. Гречневая крупа в рознице по 90 рублей за килограмм - шок сезона. Равно как и удорожание в среднем на четверть всего отечественного продовольствия. Вызванная летним солнцем ценовая лихорадка, ударив по покупателю, не облегчила жизни селу.

В хозяйстве «Нива» Сосновского района минувшим летом собрали всего семь центнеров зерновых с каждого гектара. В обычные годы снимали по 22.

- Часть хлебов мы просто не смогли убрать, - рассказывает директор предприятия Алексей Пигин. - Колосья не достигли той высоты, при которой их может взять жатка комбайна.

К январю зерно на рынке подорожало с обычных пяти до девяти тысяч рублей за тонну. То есть почти вдвое. Но крестьянское торжество от ценового роста оказалось мнимым. Продавать все равно нечего. А дороже стал не только хлеб, но и корма. Их, чтобы сохранить поголовье, животноводы покупают на стороне. Приемлемый по цене вариант работники «Нивы» нашли в Барнауле. Там даже с учетом транспортных издержек купить получается дешевле. Трижды в месяц в амбар сельхозпредприятия заходит 20-тонная фура с кормом для буренок.

Траву с собственных угодий пытались взять даже в октябре. Косили, что можно. Попадалась и полынь. Собрали необходимый минимум. Расчет корма для скота сделали на каждый день вплоть до мая. В день каждой коровке из «Нивы» дают 20 килограммов сенажа, два килограмма сена, пять - концентратов, столько же - пивной дроби.

Государство помогает. Правда, в той же «Ниве» потери от засухи компенсированы из областного и федерального бюджетов пока лишь на 58 процентов. Ожидают еще. Кроме того, предприятие опирается на шефа - Вишневогорский горно-обогатительный комбинат. С его помощью хозяйство уже запаслось семенами на грядущий сезон (в этом году даже посеют гречку - реакция на спрос). Шефы вкладывают в газификацию, новую технику (вплоть до американских комбайнов), импортные технологии. Селяне, дабы закрыть кормовую брешь, в два раза увеличили посевы озимой ржи. Заготавливать ее начнут уже в мае.

«Ниве» с поддержкой повезло. Шефы, если надо, и поручителями перед кредиторами выступят. А что делать самостоятельным хозяйствам? Тем, у кого нет опоры в виде устойчивого некрестьянского бизнеса. Таким, как «Красный Урал» Кизильского района. Сушь в этих краях три года подряд. В последний из них урожайность составила пять центнеров с гектара.

Убытки - 46 миллионов рублей. Компенсировано из казны - 26 миллионов. Вопрос, где брать остальное - головная боль.

- Никто не предполагал, что хотя бы это возместят, - с благодарностью к государству говорит директор Евгений Скориков. В прошлом году утомленное солнцем предприятие на борьбу с последствиями засухи получило из казны всего семь миллионов.

Кормов не хватает. Денег тоже нет. Но трехтысячное поголовье (в том числе 1200 дойных коров) намерены сохранить. Готовятся к севу, ремонтируют технику. Из-за засушливого безденежья ее в последние годы почти не обновляли.

Семена уже запасли. Топливо хозяйство рассчитывает получить, сотрудничая с Продовольственной корпорацией области. Раньше деньги на это брали, в том числе, у банка взаймы. Осенью банкиры предоставили годичную отсрочку по выплате долга.

- Если год будет урожайным, упадет цена на зерно, - предсказывает Е. Скориков. - А кредиторы предъявят требования… Впрочем, пусть лучше урожай будет. Даже при низкой цене хлеба.

СВОБОДА В ЗОНЕ, ГДЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЕ - РИСК

Как разочаровавшиеся 150 лет назад в царском манифесте крестьяне увидели в крепостничестве вековую логику, так и современный пожилой труженик с теплотой вспоминает советское прошлое.

- Раньше был план по государственному заказу, - говорит директор «Красного Урала» Евгений Скориков. - Главное было его выполнить. Излишками распоряжались по своему усмотрению.

То есть сверхплановый объем зерна, молока и мяса можно было реализовать по принципам хозрасчета. Главный экономист «Красного Урала» Нина Шилова вспоминает, как на собственные средства тогда еще совхоза возводили не только коровники и склады, но и детский сад, клуб. Было это тридцать лет назад. Хозяйственную хватку жителей Сыртинского (название поселения, где базируется «Красный Урал») подтверждают добротные двухэтажные домишки из желтого кирпича.

Плюс советской системы, по мнению Е. Скорикова, проявился и в стопроцентном страховании посевов на случай неурожая. По словам директора, оно не было бесплатным. Хозяйство регулярно, каждый год, отчисляло вполне посильный страховой взнос. Зато, случись что, - государство полностью возмещало потери. И нельзя сказать, что такими тепличными условиями плодились иждивенцы и разгильдяи среди селян. Неурожай бывал раз в несколько лет, а отдача от совхоза - постоянно. И это в зоне рискованного земледелия! Сегодня же страховка не по карману.

Зоотехник и селекционер «Нивы» Ракия Ильчибаева также уверена, что при Советах было лучше. Два аргумента-иллюстрации. Один - сугубо бытовой: в помещениях, где содержались телята, на полу лежали коврики - показатель если не стерильности, то чистоты. Второй - душевно-производственный. По старой технологии, корову на дойке привязывали бечевкой. Так называемый привязной способ. Важность этой «мелочи» Ракия Нуриевна объясняет тем, что животноводы уделяли буренке больше внимания.

- Зоотехник даже разговаривала с коровой, а это важно: с живым же организмом работаем, - поясняет труженица.

Иными словами, привязь в данном случае, - показатель индивидуального подхода. А еще - профилактика неравнодушия: как бы колхозник ни относился к своим обязанностям, внимания к рогатому скоту все равно приходилось уделять больше. А сегодня животноводческий процесс представляет собой конвейер: буренки без привязи и особого участия персонала фермы, друг за другом перемещаются из стойла на дойку и обратно. Может, это и эффективнее. Но как-то бездушно.

Впрочем, и картина прошлого не выглядит столь радужной. Очевидный вопрос: если все было так гладко, чего ж тогда зерно за границей покупали? Не было рынка, а значит, и личной заинтересованности, инициативы…

- Но потом нас просто выбросили в рынок, - сетует Евгений Скориков. - При нашем-то климате! Как мы можем конкурировать, если несколько лет подряд несем потери от погоды? Выгорает все. Представьте, если у завода каждый год горит один из ключевых производственных цехов. Долго он продержится на плаву? А растениеводство - это наш цех.

Евгений Николаевич не упускает из виду, что рынок-то теперь - глобальный.

- Разве реально нам соревноваться с той же Аргентиной, где скотину круглый год можно под открытым небом содержать? А мы вынуждены бетонные стены коровников ставить. Это же себестоимость! Не говоря уже про неподъемный для нас тариф на электричество.

НА ЗАРАБОТКИ В ГОРОД

Так же, как и полтора века назад, исход крестьян в город на заработки явление массовое. Но Нина Шилова говорит, что в Сыртинском молодежь остается. Почти все держат домашний скот, поверили в перспективы газификации.

Селян Сосновского района притягивают промпредприятия Челябинска. Некоторые компании направляют даже служебные автобусы для подвоза рабочих из пригорода.

Ракия Ильчибаева сетует, что на фермах «Нивы» молодежь не удерживает даже зарплата в 15 тысяч рублей.

- Поработают два-три месяца - уходят, - говорит Ракия Нуриевна.

У Алексея Пигина свой взгляд на причины стремительного сближения деревни с городом:

- Когда в 90-е заводы в Челябинске останавливали работу, люди просто вынуждены были становиться коммерсантами, - поясняет он. - Теперь из коммерсантов возвращаться к станкам стимула у большинства нет. Неудивительно, что селяне без труда могут найти работу за хорошие деньги в областном центре. То есть ко всем нашим проблемам прибавляется еще и кадровая.

Спустя полтора века после ключевой в истории России реформы экономика деревни по-прежнему зависит в основном от погоды. То есть решающим фактором оказывается не технология, а Божий промысел. Который, правда, в информационную эпоху можно попытаться предсказать. И в «Ниве», и в «Красном Урале» говорят примерно одно и то же: если Западную Европу заливает (это в январе по телевизору показывали) значит, влаги где-то снова не хватит. Вполне вероятно, что у нас. Алексей Пигин, впрочем, смотрит на будущее с некоторым оптимизмом: столь жаркого лета, как прошлогоднее, по его словам, в ближайшее время быть не должно. По крайней мере, теоретически.