Человек с фамилией Чугунов самой судьбой назначен был быть металлургом

Он трудится в медеплавильном цехе Кыштымского медеэлектролитного завода.

На европейском уровне

Вслед за Сергеем Чугуновым поднимаюсь по лестничным переходам на эстакаду. Рука ощущает обжигающий жар. Он исходит от перил, обращенных в сторону печи, извергающей непрерывную оранжевую струю, стремительно стекающую в ковш, а далее - в изложницы. Это большая удача - наблюдать выпуск расплавленного металла.

- Да, - охотно подтверждает Сергей Иванович, - ведь выпуск меди происходит раз в сутки. Остальное время занимают загрузка шихты, сама плавка, окисление, слив шлака. Выход печки - 300 тонн. За час сливается 60 тонн металла.

Но непосредственно перед выходом медной струи, как пенку со стакана кипяченого молока, «сдувают» в чугунные чаны-мульды шлак и прочие вредные примеси. При этом наклон печи при сливе шлака составляет девять градусов, меди - 28.

Все оборудование в цехе соответствует европейским стандартам. Иначе и быть не может: отражательная печь изготовлена немецкой фирмой «МЭРЦ», все остальное - финское… Ан нет: изложницы (формы, которые заполняются металлом) наши. Причем не завозные, а заводские, отливаемые в кокилях.

Перед тем как изложницам принять горячую медь, их протирают, подобно кухонной сковороде, чтобы блин не подгорел. Но не маслом, а сульфатом бария.

24 изложницы расположены и движутся по разливочному кругу, подобному арене цирка. Сравнение не случайное. Если цирковой круг вот уже сотни лет не меняет свой диаметр в 13 метров, то цеховая «арена» всего на 10 сантиметров меньше.

Сергей Чугунов работает здесь с 1979 года. Горячий стаж дал ему право в 50 лет уйти на заслуженный отдых. Но 54-летний плавильщик до настоящего дня на своем посту. А сам пост - это операторская розлива, откуда управляется весь процесс.

- Вы видите перед собой два пульта, - объясняет Сергей Иванович. - Один направлен на анодосъемник, толкатели, баки замочки. Второй идет на ковши, регулирует заполнение изложниц.

Тут необходимо небольшое пояснение. Некоторых читателей может озадачить, например, выражение «баки замочки». При этом имеются в виду отнюдь не мужские бакенбарды, а нержавеющие емкости с водой, куда с помощью анодосъемника окунаются раскаленные высокой температурой медные листы (заводчане называют их «анодинами»), каждый весом в 272 килограмма. А «замочки» к дверным замкам не имеют никакого отношения. Происходит они от ставшего популярным в последнее время глагола «замочить».

Где у него кнопка?

Я столь подробно рассказал про технологию и управление ею, чтобы показать: процесс настолько автоматизирован, что ничего неподвластного человеку произойти не может. Стой себе и нажимай на то, что надо нажимать. Ну не будем же брать в расчет рабочего, который, опустив на лицо плексигласовый щиток, время от времени подскакивает к изложницам и прикладывается к анодам… кувалдой.

- Без кувалды никак, - пояснил Сергей Иванович, - с ее помощью рабочий шишки забивает или глину убирает. Все же остальное - на автомате. Управляй себе кнопками и ни о чем не беспокойся.

Для проформы я решил поинтересоваться, не случалось ли нештатных ситуаций, когда приходилось мобилизовать, причем мгновенно, весь свой опыт и проявлять профессиональную реакцию на форс-мажор. Вопрос озвучить не успел, поскольку понял: накаркал!

Еще никто ничего не успел сообразить, как в операторскую буквально ворвался мастер Евгений Меренков. Слов, которые он произнес, мы не уловили, но Чугунов с такой скоростью стал перемещать пальцы по пультовым тумблерам, что ему безусловно позавидовал бы пианист-виртуоз Денис Мацуев. Напарник Чугунова и недавний его ученик Алексей Глазырин опрометью бросился через застывший разливочный круг к пустым изложницам и стал вручную натирать их сульфатом бария.

Виновником переполоха стал… мой коллега! Отыскивая наиболее выгодную точку для съемки, он локтем нечаянно задел крайнюю и наиболее выступающую кнопку. На беду эта кнопка оказалась красного цвета. А под нею надпись - «Аварийная». Понятное дело: все, кроме печи (иначе ее придется «выворачивать»), разом остановилось. Отключилась электроэнергия, гидравлика. Прервалась струя оранжевой меди. Через пару минут манипуляций с кнопками процесс возобновился и все присутствующие заметно перевели дух: к счастью, наша невольная «диверсия» никакого вреда причинить не успела.

- За мои 30 с лишним лет это третий случай, - признался Чугунов. - Дважды приходилась самому применять экстренную остановку, когда анодину зажимало. Потом аварийку вытаскиваем. Запускаем электроэнергию, гидравлические насосы, выставляем «ноль» (для этого существует так называемая карусель) и начинаем лить по новой.

Вот и прикиньте, так ли уж размерен и безмятежен рабочий процесс. Особенно, если он связан со столь своенравным веществом, как расплавленный металл. Поэтому я не стал задавать своему собеседнику вопросов насчет того, какими качествами должен обладать человек его профессии. Разумеется, доскональными знаниями производственного процесса и, безусловно, опытом. А еще, как мы убедились, умением быстро реагировать на непредвиденные обстоятельства. Ну и, само собой, отличающим подлинного мастера неким шестым чувством, позволяющим, как говорится, нутром чуять, ощущать поведение (тут опять напрашивается сравнение с ареной цирка) постоянно укрощаемого зверя с температурой за 1000 градусов.

Полсемьи в профессии

О том, что изберет огненную профессию, Чугунов даже не догадывался. Родился в Красноярском крае, в Ширинском районе, в селе Шира. В Кыштыме выучился на токаря. Два года проработал по специальности в шестом цехе машиностроительного завода. Затем ушел в армию, и уже оттуда (видать, «металлургическая» фамилия дала о себе знать!) устроился на медеэлектролитный. Вот уже 33-й год не меняет трудовой «прописки».

Когда за плечами человека такой стаж, преданность его профессии не вызывает сомнения. В случае с Чугуновым она распространяется почти на всю семью Сергея Ивановича. Нет, никто, кроме него, не стоит у отражательной печи.

Тем не менее все так или иначе к ней причастны. Жена Людмила Ливерьевна - начальник заводского ОТК. Дочь Наталья - инженер-металлург. Только сын Андрей отошел от металлургии: работает участковым полиции. Да сноха Настя трудится в библиотеке. Ну, а внучка Карина в силу своего юного возраста пока не определилась с выбором профессии. Но получается, что половина семьи трудится в металлургии.

Не скрывает Сергей Иванович и вполне понятную заинтересованность в своей работе. Платят за огненный труд на заводе (по нынешним меркам и в сравнениями с другими предприятиями) достойно: в месяц выходит 25 тысяч «грязными». А с пенсией в 10 тысяч рублей с лишним и вовсе получается неплохо. Так что можно себе позволить… А что, собственно, позволить?! Запросы у нашего героя достаточно скромные: для полного счастья ему необходимо вырваться на любимую рыбалку. Посидеть с удочкой на берегу Увильдов. В очередной раз оценить качество зари красного цвета, встающей над озером. Очень этот цвет схож с багровеющими таким же пламенем анодинами, что возлежат в кружащих по разливочному манежу изложницах.