Поставил на карту свою родину

Бригадир ЧМК Мухаметьян Латыпов возродил деревню Арыково: построил ферму, дорогу, восстановил кладбище и установил обелиск в честь земляков.

Сварщик Мухаметьян Латыпов давно мечтал переехать из областного центра в родную деревню. Но на месте когда–то немалого — в 60 дворов — Арыково лежал пустырь, отутюженный бульдозером. Раньше здесь было три улицы, ферма, мечеть. Развал начался в 70-х: деревня попала в список неперспективных. Сначала вывезли весь скот, потом распределили по другим селам жителей, а саму деревню сравняли с землей.

Зов предков

Возрожденное Арыково расположено на 15-м километре трассы Кунашак—Усть-Багаряк. Приютилось на берегу промыслового озера Уелги. Большой бревенчатый, обложенный красным кирпичом дом виден издалека. Рядом — подземное зернохранилище, хозпостройки, трактор, автомашина «Волга», загоны для десятка коров и сотни овец.

— Почему именно я взялся за возрождение деревни? — переспросил Латыпов. — Во-первых, меня всегда тянуло на малую родину, во-вторых, подтолкнуло к переезду постановление губернатора области о развитии фермерских хозяйств. Собрались одним махом.

Во время нашей беседы по широкому двору бродили, путаясь под ногами и гортанно курлыкая, заносчивые индюки.

— А чего им не курлыкать? — с какой-то досадой произнес Мухаметьян. — Они у нас только-только появились.

Два года назад, в июне, случилась беда. Выпал град размером с куриное яйцо. Гуси и куры полегли замертво, на борту и крыше любимой «Волги» — огромные вмятины. Картофельную ботву, пшеницу и даже озерный камыш срезало, как острой косой. Куда ни глянь — везде 10-сантиметровый слой сероватой, колышущейся ледяной шуги. В тот год Латыповы остались без запасов на зиму. Убытки потянули на 100 тысяч рублей. Все надо было начинать сначала. Когда через неделю потерпевшие от стихии обратились к местным властям за помощью, им посочувствовали: «Надо было пораньше, в течение трех дней. В этом случае метеостанция подтверждает природный катаклизм, а специалисты подсчитывают ущерб».

Латыпов не понял, причем здесь три дня. Но настаивать не стал. Засучил рукава — и вперед.

Начали с армейской палатки

Когда Латыповы жили в Челябинске, жена Азария работала медсестрой в поликлинике, а глава семьи (как он шутит, родился в «холодное лето 53-го») — бригадиром в цехе ремонта металлургического оборудования ЧМК. В 1990 году после шестимесячного хождения по кабинетам он получил «фермерские» документы и кредит в 200 тысяч рублей. 22 апреля 1991 года новоиспеченные фермеры приехали в чистое поле и поставили армейскую палатку. Жили вдвоем, хотя там мог бы спокойно разместиться целый взвод. Правда, «взвод» в лице жены вскоре взбунтовался.

— В конце октября я откинула полог, — вспоминает Азария, оторвавшись на минуту от раздуваемого сапогом самовара, — и увидела крупные хлопья падающего снега и белую пустыню вокруг. Хочу домой, сказала Мухаметьяну, в теплую квартиру, мне этого не надо! Но он не отступился.

Вскоре армейскую палатку сменил строительный вагончик. Появилось тепло. К печке присоседили электронагреватель. Он и подвел. Однажды утром, часов в пять—шесть, супруги дружно вымолвили: «А ведь мы горим!» От прислоненного к стене ТЭНа било яркое пламя. Происшествие стало последней каплей, подвигнувшей Латыповых срочно взяться за строительство капитального дома. Пока Азария выращивала капусту, Мухаметьян таскал под фундамент камни со всей округи. В Свердловской области выписал лес, целый месяц валил его в одиночку и за 10 рейсов на своем тракторе вывез в Арыково. Когда поставили сруб — деньги кончились. Поэтому крышу покрыли мхом и соломой. Сквозь кровлю отлично просматривались звезды, и Азария не раз говорила мужу: «Смотри, опять звезда упала. Загадал желание?» Желание у Мухаметьяна было одно — никогда не видеть этих падающих звезд. А второе — назавтра же вырезать окна в срубе.

Но через пару часов его отвезли в районную больницу. Электропила отрекошетила от бревна, сбила Мухаметьяна с ног и стала вгрызаться в плечо. «Выдерни из розетки!» — успел крикнуть Латыпов. Цепь пилы задела кость, и правая рука два месяца висела плетью.

Пришлось на это время превратиться в левшу. За год дом квадратов в 100 был построен. Красную ленточку резать не пришлось: жили-то в нем по мере его строительства.

Облагородить дом кирпичом удалось намного позже. Но не возведение сельского дома было целью Латыповых.

В банк — с мешком денег

Главное и основное для них — фермерство. Но с чего начинать работу на земле, бывший городской житель представлял слабо. Поэтому, еще работая на Челябинском металлургическом заводе, удивлял начальство сезонными просьбами послать его на картошку. Во время уборки внимательно присматривался к сортам. Хотел выяснить, какие из них самые урожайные.

Остановился на лорхе. Первый же урожай с собственного поля в 20 гектаров дал тонн 200! Урожай ушел, как говорится, влет, а 30 тонн заложили на семена.

Опытный агроном подсказал: сложи ее, как делают в Беларуси, в гурты и присыпь землей. Покивал Мухаметьян, но сделал по-своему: позвал тракториста с ковшом. Тот выкопал котлован, куда засыпали картофель и накрыли соломой. К весне все корнеплоды сохранились.

Картофель получился крупный, белый, без единого пятнышка. Покупатели приезжали даже из районного и областного центров, брали школы, столовые и даже воинские части. Однажды из Екатеринбурга прикатил КамАЗ. Приехали покупатели ближе к ночи.

— Загружайте, — сказали, — рано утром поедем обратно.

А как загружать: где ночью грузчиков найдешь на отдаленном хуторе? Однако утром самосвал был доверху засыпан картошкой! «Кто грузил-то?» — поразились водитель с экспедитором. «Я», — скромно признался Мухаметьян. Ночью он соорудил из двух досок сходни, прислонил их к краю кузова и, пока покупатели спали в одной из комнат, перетаскал двухведерной плетеной корзиной 11 тонн голландского лорха.

На вырученные от продажи картофеля деньги купил трактор, несколько бычков, другую живность и вернул кредит. Явился в банк с мешком денег. Встретил знакомого фермера из Кунашака. «Ты зачем кредит возвращаешь?» — изумился тот. «Не люблю ходить в должниках», — ответил Латыпов. «В каких должниках? — еще больше поразился знакомый, — да я третий раз беру кредит и ни разу еще не отдавал. И ничего — прощают!» «А я так не могу», — признался Мухаметьян и пошел в кассу.

Земляки готовы вернуться

Фермер, он же основатель старой-новой деревни, балансирует на грани риска. Начал было разводить свиней, довел поголовье до 200. Но оказалось, что себестоимость южноуральской свинины выше, чем цена импортного мороженого мяса! Пришлось от хрюшек избавляться. Сколько смогли — продали, остальных раздали.

— Добрый он, — машет рукой Азария, — кто ни придет с просьбой, любому даст овечку на свадьбу или просто гостей встретить.

Два года назад к фермеру присоединились племянники. Появились еще три дома. Осенью прошлого года после уборочной Мухаметьян с родственниками провели сход, на котором решили обратится к губернатору с просьбой зарегистрировать новое возрожденное поселение, которое упоминается в документах с середины XVIII века. 7 мая губернатор выпустил постановление, придавшее деревне Арыково официальный статус.

О фундаментальности задуманного Латыповыми говорят проложенная дорога стоимостью в два миллиона рублей, восстановленное кладбище, построенное зернохранилище. И обелиск односельчанам, павшим в годы Великой Отечественной войны. На гранитной плите выбито 40 имен.

За день до приезда корреспондентов в Арыкове собрались около 100 выходцев из этой деревни, живущих ныне в Челябинске, Екатеринбурге, Москве и Украине. Слет земляков проходил все в той же армейской палатке. Праздновали возрождение своей малой родины. И многие состоятельные и состоявшиеся люди сказали: «А ведь мы готовы вернуться!» Это были те самые слова, которых почти 20 лет ждал Мухаметьян.