Племянница Тимура Бекмамбетова, художница Анна Викторова создает кукол и ставит спектакли

В мире кукольников Анну Викторову хорошо знают. «Имейте в виду, это звезда!» - полушутя, полусерьезно предупредил меня главный режиссер Челябинского театра кукол Александр Борок, когда мы с Анной пришли в буфет театра, чтобы немного пообщаться.

Если перечислять фестивальные награды, полученные возглавляемым Анной петербургским театром «Кукольный формат», можно сбиться со счету. «Всадник Cuprum» в апреле 2005 года получил сразу две «Золотые маски» - как лучший спектакль и лучшая работа режиссера, чем наделал немало шума в театральном сообществе: ведь Анна по образованию - художник, а «Маску» получает как режиссер! В 2007 году две «Золотые маски» получает детский спектакль «Кукольного формата» «Робин-Бобин» - как лучший спектакль и лучшая работа художника. На челябинский фестиваль кукольных спектаклей для взрослых «Соломенный жаворонок» Анна Викторова привезла последнюю премьеру - спектакль «Русалка Света из деревни Перемилово». На днях стало известно, что эта работа получила четыре (!) номинации на главную театральную премию России «Золотая маска».

- Куклами я стала заниматься благодаря Резо Габриадзе, - рассказывает Анна. - Его театр гастролировал в Петербурге, когда я училась в седьмом классе. Я попала на спектакль «Осень нашей весны», и он произвел на меня большое впечатление. Когда настал момент выбора профессии, решила связать свою жизнь с куклами. Многому меня научил мой папа Викторов Валерий Павлович. Он театральный художник, ученик Эдуарда Кочергина. Работал в Петербурге в Театре комедии имени Акимова и Театре имени В.Ф. Комиссаржевской, сейчас работает в кино.

- Ваша вторая встреча с Габриадзе произошла случайно или была как-то связана с той историей?

- Нет, случайно. Резо делал спектакль «Песня о Волге». Он начал работать над этим спектаклем в Грузии, был вынужден прервать работу из-за политических проблем. Потом продолжил в московском театре Образцова, а премьера состоялась в Петербурге, в Театре сатиры на Васильевском острове. Я, второкурсница ЛГИТМИКа, услышала о том, что Габриадзе нужны помощники. Так я с ним познакомилась, работала у него мастером по куклам, бутафором. Однажды Резо позвал журналистов на пресс-конференцию, нас, мастеров, попросили сыграть отрывок из спектакля. Так мы стали еще и актерами. Потом начались гастроли, и я имела возможность видеть все, что происходит в кукольных театрах мира. Российский же театр кукол оставался стандартным, не понимающим, что можно жить по-другому. Тогда-то я и стала мечтать о своем собственном театре.

- Анна, а в чем заключается это «по-другому»?

- Для меня две разные истории - государственный театр и театр частный, авторский. Государственный театр создан искусственным путем, есть план, есть должности, правила, сроки. Часто приходится слышать: «Мы за такую зарплату больше работать не будем». Руководство боится экспериментировать. Мне ближе театр маленький, когда нет случайных людей, есть доверие, есть желание ввязаться в авантюру. Мы много путешествуем, мои ребята - это команда, мне важно, чтобы в дороге нам было комфортно друг с другом. Мои актеры сами монтируют декорацию, помогают мне свет направлять.

- А вы сами - художник, иногда режиссер и?..

- … все, что нужно для выпуска спектакля, ну и на всех своих спектаклях я - светооператор и звукооператор. Благодаря этому отсматриваю каждый спектакль, что-то корректирую.

- Давайте откроем тайну: создать театр «Кукольный формат» помог ваш родственник - известный кинорежиссер Тимур Бекмамбетов. Участвует ли он в создании спектаклей?

- Конечно, Тимур нам помогает. Он ведь до того, как стал кинорежиссером, работал художником в ташкентском театре, знает театральный процесс изнутри. Иногда приходит к нам, смотрит, что-то советует. Он придумал легенду, которая легла в основу одного из лучших наших спектаклей - «Всадник Сuprum».

- У вашего театра множество наград, но нет своего здания. На своем сайте kukfo.ru вы пишете: «Это не проблема для театра кукол, а скорее унаследованная нами и многими нашими коллегами традиция петербургских шарманщиков и петрушечников». Так не проблема или все-таки проблема?

- Сейчас уже проблема. В этом году «Кукольному формату» исполняется 10 лет. Мы играем не только для взрослых, но и для детей, занимаемся социальными проектами и я хотела бы, чтобы город нас поддержал, выделил помещение. Если городские власти помогут - отлично, будем дальше работать. Не помогут - на некоторое время поменяем свою политику. У меня есть достаточно предложений в других театрах и других странах. В мае мы нашли помещение и уже шесть месяцев ждем, чтобы там, наверху, приняли решение в нашу пользу.

- А вы не боитесь того, что, получив помещение, «Кукольный формат» превратится в не очень любимый вами государственный театр?

- Нет. Сложностей прибавится, но я надеюсь, что будет жизнь. Сейчас ее почти нет: даже платя аренду, на школьных каникулах мы не можем сыграть достаточно спектаклей. Потому что нам дают два, в лучшем случае три дня. Нет стабильности, зритель теряет нас.

- Предлагаю отвлечься от этой грустной темы и поговорить о вашем творческом методе. Вы берете сходные сюжеты из разных культур и эпох и переплавляете все это в спектакль. А чтобы проводить литературные параллели, нужно много знать.

- Если идея правильная, она тебе сама такие подарки-совпадения выдает! Например, спектакль «Подарок Морского царя» мы делали по одноименной сказке финского автора Сакариаса Топелиуса и «Золотой рыбке» Пушкина. Сюжет в финской сказке тот же, с одной лишь разницей: русская старуха только просит, а финская еще и трудится. Уже в процессе работы над спектаклем я узнала, что няня Пушкина Арина Родионовна была финно-угоркой. Скорее всего, она рассказывала маленькому Саше сказку про старуху с разбитым корытом, и он потом написал «Золотую рыбку». Значит, корни у этой сказки одни. Спектакль мы делали вместе с четырьмя студентками из Финляндии. Во время работы русской и финской групп давала о себе знать разница культур, было очень интересно, кто как одну и ту же ситуацию воспринимает.

- А как вам работалось с воспитанниками Колпинской воспитательной колонии?

- Это был проект музея Достоевского «На пути к свободе», длившийся целый год. Каждое воскресенье мы ездили в мужскую колонию для несовершеннолетних и занимались с ребятами-заключенными, репетировали. В основе спектакля были «Записки из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского, внутри него был кукольный «Мальчик у Христа на Елке», с настоящими марионетками и теневыми куклами. Получился такой документальный спектакль, где у каждого актера была своя настоящая сложная судьба. На последней репетиции перед премьерой в зале сидели старшие ребята-заключенные, имеющие большой авторитет. Уже позже мы поняли, что это был местный «худсовет». Они приняли нас, и наши «актеры» были очень довольны. Некоторые из них, когда освободились, приходили к нам на спектакли, помогали монтировать декорации.

- А как вообще приходят идеи - между делом или надо входить в какое-то особое состояние?

- Мне сложно сесть и начать работать, находится сразу куча других дел, собирать материал ведь можно до бесконечности. Но когда я уже в работе, могу работать круглосуточно. Войти в это состояние очень сложно, но для меня начальный момент самый интересный, потому что он безответственный. Потом, когда надо выпускать спектакль, приходится отвечать за то, что ты так хорошо провел время. К счастью, я в отличие от художника или режиссера государственного театра могу в любой момент что-то поменять, и актеры уже привыкли к этому. Могу переделать после премьеры что-то, никого просить об этом не надо, никаких приказов, никаких смет, все в моих руках.

- В ваших спектаклях людей почти не видно.

- Мне нравится, когда актера нет рядом с куклой.

- Изобрести что-то новое в театре кукол практически невозможно?

- Конечно, можно что-то изобрести. Но вот что удивительно. Вчера на Московском международном фестивале театров кукол мы смотрели «Антологию» Жорди Бертрана. Все понимаешь, как это сделано, все просто, но веришь, что кукла идет, сидит, дышит. Такой же эффект в спектаклях Резо. Самым сильным моим впечатлением была и остается простая деревянная птичка Боря Гадай из его спектакля «Осень нашей весны».