Эверест – это магнит для безумцев

Большинство челябинцев не понаслышке знают о респектабельных торговых комплексах «Теорема» и «Фокус». Некоторые горожане имеют какое-то представление и об их владельце, предпринимателе Владимире Ланде. Но совсем немногие знают, что он – единственный челябинец, взошедший на Эверест, высочайшую точку планеты, и вообще выдающийся путешественник, исколесивший почти весь Земной шар. В апреле этого года Владимир Ланде добрался до Северного полюса, а сейчас в составе антарктической экспедиции замахивается на Южный… Его монолог об Эвересте записал Юрий Шевелев.

Я люблю жить, я – путешественник, а самое удивительное, непредсказуемое путешествие – жизнь. Как-то я лежал дома на диване, бездельничал, телевизор был выключен. Вдруг меня спросили: «Что ты делаешь?» Я ответил: «Жду…» – «И что ты ждешь?» – «Я жду, что будет через минуту, завтра, через два дня». Мне интересно, чертовски интересно…

Есть конкретные цели, которые мы путаем со смыслом жизни. Иногда идем к ним месяцами, годами, кто-то всю жизнь, понимая их как самое главное. Но это просто цели. В тот момент, когда я взошел на Эверест, в 11:54 по тибетскому времени 15 мая 2006 года, в день рождения Будды, у меня не стало цели, я лишил себя мечты, исполнив ее. Я спустился, отдышался, и цель снова появилась. Поменьше, чем Эверест, но все же цель, потом еще…

Как правило, ожидание праздника волнительнее самого праздника. Ждешь-ждешь, вот осталось мгновение!.. Потом думаешь: так вот же праздник, что ж я не радуюсь? У меня не было восторга: «Ах, я на вершине!» Но за два-три часа до нее в голове бешено колотилась мысль: «Иду на Эверест, иду на вершину, теперь она никуда не денется». Важна была именно «точка невозврата», а не последний шаг. В этот момент изнутри начинает распирать просто неземная сила, и уже точно знаешь – цель будет достигнута. Это главное ощущение. Важнее конечного. Решающий шаг огромен, невыносимо труден, но «точка невозврата» важнее.

А как давят страхи, сомнения! Да на хрен все это надо!? Знаменитый восходитель Ронгальд Месснер в своей книге «Хрустальный горизонт» описывает, как в начале штурма он попал в трещину, зацепился на уступе, посмотрел вверх и понял: выхода нет. Месснер поклялся всем своим богам: «Если вылезу, никаких Эверестов, сразу вниз…» Только он так подумал, как вдруг заметил спасительную полочку. Вылез по ту сторону трещины, отряхнулся от снега и сказал про себя: «Ну, какая фигня не придет в голову, сидя в трещине!» И попер дальше.

Сомнения, метания иногда помогают, иногда мешают. Хорошо это или плохо – трудно сказать. Решение принимается в конкретной ситуации. Главная опора внутри, в человеке. Удача, конечно, желательна; важно благоприятное стечение обстоятельств, но все это пройдет мимо, если в человеке нет внутреннего стержня, фундамента, который закладывается с ранних лет.

Я рос сорви-головой. За мои шкоды уже в первом классе меня водили на ковер к директору. Вначале никто не мог заставить меня взяться за ум. Никто... Но в четвертом классе к нам пришла новая учительница русского языка и литературы, и меня зацепило: захотел понравиться, отличиться. А вскоре появился физрук, тренер по туризму и спортивному ориентированию. К своей цели я пошел лет с тринадцати... Все серьезное делается долго.

На Эверест ходил дважды. В первый раз в 2005 году не дошел, и к лучшему. Так бы ничего и не понял, даже если бы ступил на вершину и даже если бы вернулся. Получилась генеральная репетиция. За две экспедиции – они длинные, по два месяца, – у меня было время подумать о том, что нужно, чтобы взойти на Эверест? В первый год много тренировался: пробежки, марш-броски… все, что доктор прописал. Но дело оказалось не в силе. Есть люди гораздо сильнее меня. Я начал думать: наверное, главное – это воля, сила воли. Я считал: воля позволит, можно, стиснув зубы, все преодолеть. Оказалось – нет. Я удивился.

Мы здесь, внизу, не можем предположить, что такой надежный, вроде бы, инструмент как воля, там, наверху, отключается. В последний день штурма, в так называемой «зоне смерти» (выше 8000 метров) человек будто овощ. Практически космос, нижние слои, только самолеты летают и покорители Эвереста бродят. Других живых существ нет: ни птиц, ни даже одноклеточных. Никого. Там нельзя жить. Там воля отключается. Я это понял: сейчас надо преодолеть себя, сделать усилие, открыть термос, но нет… Да и хрен с ним...

На чем держишься? В первый раз я до конца не понял, хотя дошел до высоты 8600. Я продолжал считать, что любой сильный, волевой, подготовленный человек может подняться на 8848, я не верил в сказки, что, мол, на это способны лишь единицы. Но ведь за всю историю к маю 2006-го на Эверест взошло всего около двух с половиной тысяч человек. А ведь с учетом смены поколений могли более десяти миллиардов. В 2006 году я понял разницу между 8600 и самой вершиной. Это последние три часа по гребню. В них разгадка. Здесь начинаешь понимать всю суть. Идешь не на воле, а на духе. Потаенном, изначальном. Не на сознании, а на подсознании. Айсберг движет не ветер, дующий в гребень, а течение, ведущее его подводную часть. И человека по жизни ведет подсознание, где накоплено все, начиная от генофонда и до всего пережитого. Впрочем, причинно-следственная связь может быть обратная. Я допускаю, что в меня изначально был заложен Эверест. Вся остальная жизнь была подвластна стремлению именно к этой цели. А «в базовом лагере» остались и первый учитель, и все другие люди, и вехи в жизни…

Почему (я это заметил) так мало молодых людей на Эвересте – здоровых, сильных, с мощным адреналином, двадцатипятилетних? Там ведь в основном более зрелые, часто в кризисном (36-37 лет) возрасте. Нужна «терпелка». Не воля. Это – разные вещи, а я раньше думал, что одно и то же. Нет, «терпелка» – это когда уже нет никаких сил, воли, никакого ресурса, когда полностью истощен. У молодых ее еще нет. «Терпелка» тот стержень, который культивируется внутри по мере сделанной работы, физической и душевной. Она закладывается в структуру организма, в физиологию, психологию. Это все сделанное человеком, вся ткань его жизни, все содержание обменных процессов...

В 2005 году я тренировался будто очумелый. В 2006-м не тренировался вообще. Я просто понял: дело не в «физике». Необходимый минимум физической подготовки я наработаю за время экспедиции в лагерях, базовом и передовом. Двух месяцев мне хватит поработать над мышцами, дыхалкой… Главное – внутреннее состояние. У молодых оно неустойчивое. Они не успевают наработать не физический объем работы, а духовный, душевный. Не потому, что плохие или хорошие, а просто не успевают прочувствовать. У них вся жизнь впереди, им надо еще многое понять и принять. А на горе проживаешь каждый день, как последний. В 2006 я почувствовал – готов. Там, как в бою: любая минута на гребне может стать последней. Во время моего восхождения погибло 15 человек. За две недели.

На Эверест ходят именно две недели в году. Есть книга со статистикой восхождений и смертей. Круглый год на Эвересте жестокий муссон, дующий в одну сторону. На гребне ветер всегда в лицо: при 10-15 метрах в секунду почти невозможно идти, а 30 сбрасывают людей с гребня. При ветре в 100 метров в секунду на высоте 6000-7000 с корнем вырываются палатки. Есть только два периода в году, когда муссон утихает. Они длятся от четырех до десяти дней. И нужно их поймать. Зимой не ходят - очень холодно, много снега, летом – тепло, но ливни, дожди, лавины… Есть время в октябре, но уже холодно. А самое благоприятное – вторая половина мая. Акклиматизация и подготовка к восхождению – апрель, май. Как правило, в середине или конце мая ловится окно (берется качественный – швейцарский – прогноз погоды) и вперед на штурм…

Стоимость экспедиции порядка 30 тысяч долларов. Где-нибудь на Мальдивах или в Куршавеле за два месяца потратишь куда больше. Деньги на горе значат немного. Это в космос можно слетать за несколько десятков миллионов, а на горе, даже если почти весь груз несут шерпы, все равно, пусть в самом шикарном снаряжении, идешь сам, пусть самые облегченные баллоны, несешь сам... Адский труд. Поэтому на гребне нет эйфории, нет чувственного восприятия неземной красоты. Но там человек достает себя до предельной глубины. Выше 8000 сознание обнажается до глюков. У нас один альпинист на высоте 8300 разбудил всех ночью: «Ребята, я такси вызвал». Другой, из сильнейших, уже на вершине упал на колени: «Ребята, не бросайте меня». Нередко кто-то в пустой палатке начинает разговаривать с воображаемым спутником, делиться с ним хлебом...

За день штурма я похудел килограммов на пятнадцать. После восхождения меня долго качало ветром. Наверху практически невозможно переварить пищу. Кислорода нет, бактерии, как и положено всему живому, в «зоне смерти» умирают. Разбалансируются все системы организма. Кислорода из баллонов едва хватает для поддержания малого круга кровообращения. Отсюда частые обморожения конечностей. Практически не можешь принимать пищу. За день жуткой молотиловки с огромным усилием я сумел запихнуть в себя всего один «сникерс». Надо. А пить хотелось ужасно. Воды всего поллитра. Брать много – лишний вес. Берег каждую каплю. Термос замерзает, иногда невозможно открыть.

Сделав последний шаг, не испытываешь никакого ощущения победы, никакого удовлетворения. Первый день после восхождения только вздрагиваешь от ужаса. Вроде был на вершине, а осознание этого через тебя не проходит. Только внизу, ниже 6000, начинает доходить… Вроде все понимаешь и в то же время, как во сне. Ничего не болит, просто напряжение, чудовищное напряжение. Видимо, оно все скрывает. А на седьмой день после вершины, когда я прилетел в Дубай, на высоте 0 проявилось (я про это знал от бывалых альпинистов-высотников) кислородное опьянение. Высшее наслаждение! Я тихо сидел на берегу моря в ресторанчике, и вдруг как бахнуло в голову. Натуральное опьянение. В горах два месяца в лишениях, без кислорода, а тут зелень, море плещется… Но голова наутро не болит. Я дважды это испытывал.

Наверху частично пропадает память. Такая легкая амнезия. Идешь по тропе, навстречу люди. Вроде знаешь, но не помнишь, как зовут. Дня через три память возвращается. А глюки почти у всех случаются. У меня не было. Я спустился в базовый лагерь, смотрю, доктор роется в аптечке, поздравил меня. Я ему: «Андрюх, чего там у всех глюки, а я два года хожу на Эверест, и у меня не было?» Он роется-роется: «А ты уверен?» Тут и я задумался: «А уверен ли я? Может, у меня глюк, что не было глюка?» Хотя я помню каждый шаг… как мне кажется…

А еще там пропадет вкус: язык, желудок, кишечник очищаются от бактерий… Ешь пищу и не чувствуешь вкуса. Так необычно, неприятно. Казалось, вкус уже не вернется. Месяца три испытываешь противные ощущения. Потом вкус начинает возвращаться, причем как-то неправильно: ешь картошку, кажется… клубника. Наверное, организм подумал, что уже не ничего нужно, это все лишнее, хозяин сошел с ума…

Главное – малый круг кровообращения, остальное можно отключить. Горный комплекс. Переболел и жить начинаешь заново. На меня еще повлияла лишняя (я так устал!) ночевка на 8300. Это была ошибка, надо было валить вниз, несмотря ни на что. В 2005 сделал правильно, а в 2006 лишнюю ночь переночевал, потому и болел долго, физически… Зато психологически чувствуешь себя легко, сильно и наступает удовлетворение. Но не эйфория. Просто, наконец, осознаешь: «Я же зашел, я же сделал, е-мое!..» И начинаешь рефлексировать: вот здесь я был молодец, а здесь-то я на грани ходил, а все же прошел, а вот здесь мог повернуть и не повернул…

Я больше никогда не пойду на Эверест. Без всякого пафоса – это смертельный риск. За шесть часов спуска до лагеря 8300 я мог четыре раза погибнуть. Ради чего? Один раз понять, попробовать, преодолеть… Я не безумец и иду не для того, чтобы взойти и остаться на горе… У меня нет повышенного уровня адреналина. Им надо пользоваться, как допингом, там, где он нужен.

Я никому, никакому своему другу или врагу, не посоветую идти на Эверест. Можно посмотреть на него из базового лагеря, с седла, с высоты 7000, это почти безопасно. Но не надо лезть в пекло. Доля случайности, доля риска очень велика.

Недавно, в апреле, я был на Северном полюсе, там тяжело, не так тяжело, как на Эвересте, но все-таки… 7-8 дней на лыжах с утра до вечера, рюкзак на спине, а сзади привязаны саночки весом 40-50 кг. Идешь по торосам вверх-вниз, саночки тоже, холод минус 35-38, другие проблемы… Думаешь – зачем?

Но на полюс хочется возвращаться, а Эверест я отсек. Да, у меня бывает ностальгия, один раз так торкнуло! Через год после восхождения я мысленно оказался на Эвересте и почувствовал, будто иду по тропе на северном контр-форсе. Ох, как захотелось… Это опасно. Эверест – магнит, магнит для безумцев. Сколько людей погибло именно из-за того, что он так манит, дурманит. Рвутся туда люди, как мотыльки на огонь, и гибнут...

Я взошел только на Эверест, но в мире есть еще 14 восьмитысячников. Я был на многих, но не на вершинах. Я себе дал жесткий зарок: наверх не пойду. Буду приезжать в Гималаи, в Карокорум, Гиндукуш, буду ходить между гор на высотах до 7000, но наверх никогда.

Мне и многим альпинистам не нравится, когда говорят: покорил Эверест. Это неправильно, совершенно неправильно. Покорить можно маленькую горку, например, на Таганае. Покорил – это значит, что в любой момент можешь туда придти и «открыть ногой дверь». Дождь, снег, зима, минус сорок… Чего там, если километровая горка? И то можно упахаться!

Я люблю ходить на Нургуш – высшая точка Челябинской области, 1406 метров. Раз десять поднимался, но случается: идешь и вдруг такой ветер, снег по пояс. И все-таки здесь, стиснув зубы, можно быть в себе уверенным. Эверест покорить нельзя. Он своенравный. Может пустить, а может не пустить… Может пустить, а потом не отпустить...

На вершине мира совершенно отчетливо понимаешь, что все земные радости и проблемы, во-первых, могут никогда не понадобиться, если вдруг что-то не так пойдет, а во-вторых, они малозначимы. На горе – реальная жизнь, реальные испытания, где не помогут ни деньги, ни друзья, ни родственники, никто… Эверест – гора одиночек. Даже если идешь в команде, идешь один. До впереди идущего пятнадцать минут, до последующего – полчаса хода. Для того, чтобы погибнуть, хватит двух минут. Кончился кислород, две минуты, пять минут и все, привет… Никто не добежит, будешь махать руками, звонить по рации, никто не спасет. Рассчитываешь только на себя. И в эти моменты понимаешь, что все остальное, не так важно. Эверест дает это знание. Истинное…

Чтобы понять, в чем смысл жизни, не нужно обязательно переться в Гималаи. У каждого своя вершина. Но лично мне Эверест помог окончательно убедиться в том, что в этой жизни все мы лишь гости. Рассчитывать можно только на себя. Да, в какие-то моменты жизни нас могут тащить друзья, родители, но всю свою дорогу надлежит идти самому. Как не оберегал принца Будду его папа, юноша все равно вышел в реальную жизнь...