Выездные и невыездные

Для начала прислушаемся к Александру Ципко, политологу, одному из тех, которые в последние годы учат нас уму-разуму. «Что такое невыездные, мои дорогие?» - риторически спрашивает он нас и отвечает на свой вопрос так: «Это государственное крепостное право».

Сам он работал в ЦК КПСС, однако теперь из кожи вон лезет, чтобы приписать себя к невыездным. «Я был невыездным в ЦК КПСС», - гордо заявляет он. То есть власть его преследовала, не позволяла выехать за рубеж. Теперь же он радуется тому, что «слава Богу, миллионы молодых людей - когда я летаю куда-нибудь в Таиланд, в Египет, - садятся с нашим русским паспортом, могут выехать за границу». И заключает: «Это величайшее благо».

Ну, как не посочувствовать Александру Ципко, который так много потерял при «крепостном праве», работая в ЦК… А уральский поэт Николай Година в ЦК не работал. Свою карьеру он начинал в известняковом карьере, экскаваторщиком. Однако при «крепостном праве» он, «от экскаватора», объехал весь мир. Само собой съездил в Польшу, Чехословакию, ГДР, Хорватию, Боснию. Во Франции - бывал, в Италии - бывал, в Португалии, Швеции, Дании - тоже. Видели его и в Тунисе, и в Египте. А то, яко Афанасий Никитин, подался в жаркую Индию, а то через океан - в кленовую Канаду… Жаль, не догадывался Александр Ципко, что надо работать не в ЦК, а на экскаваторе, чтобы путешествовать по миру.

Когда советская власть рухнула, вдруг истошно возопили так называемые невыездные. Ну, и голосили же они… Порицали, возмущались, негодовали, клеймили, обзывали, пинали… И, обернувшись назад, двумя кулаками грозили уходящей советской власти. Наверное, они испытывали какой-то сильный голод, зарубежье было для них вроде хлеба насущного. Они могли погибнуть от опасного истощения. Такое ощущение возникало, что жить в своей стране безвыездно было свыше их сил. Они задыхались в ней. Согласитесь, это невыносимо: там - Париж, там - Лондон, там - Нью-Йорк, а они, о Господи, - здесь, за «железным занавесом». Взаперти. Это чудовищно! Душа рвалась туда, за кордон, а власть не пускала.

Да, Советский Союз неохотно отпускал своих граждан погостить за рубежом. Что, разумеется, плохо. А теперь? А теперь у нас - свобода передвижений. Желанная и долгожданная. И что? Праздник на улице и на душе? Радостью светятся лица селян и горожан, учителей и врачей, стариков и детей? И даже пенсионеров? Наконец-то перед ними открыты Европа, Турция, Египет и Таиланд…

Ну-ка, посмотрим. Будем исходить из одной цифры: заграничные паспорта имеют 11,7 миллиона россиян. И сопоставим эти миллионы с другими. Статистика, какая есть, дает нам знать, что в 2010 году за границу выезжало 39,3 миллиона россиян. Теперь сообразим: если паспортов 11,7 миллиона, а границу пересекало 39,3 миллиона россиян, значит, физических лиц было все-таки не 39,3 миллиона, а не более 11,7 миллиона, а остальные персоны покидали страну и два, и пять, и десять раз.

Еще одно сопоставление: в 1980 году в Советском Союзе за границу выезжало 4,5 миллиона туристов, а из России в 2010 году - 12,6 (из 39,3 миллиона).

И без статистики мы знаем, что теперь выездов за границу значительно больше, чем в советские годы. Но - и теперь свободой передвижения пользуются всего лишь 12 процентов населения. А остальные… Не то, чтобы в дальнее зарубежье, не то, чтобы в ближнее зарубежье улететь, даже и в своей стране остальные передвигаются весьма затруднительно. Все больше сидят дома.

А Александр Ципко и ему подобные - ездят. И радуются «величайшему благу», тому, что теперь все россияне - выездные. Хотите за рубеж - пожалуйста, препятствий нет. Потому что у нас - свобода. Но 88 процентов россиян - никуда не едут. Не хотят. Домоседами, понимаешь, оказались…