Обучены, но не воспитаны

Относительно нынешнего экономического кризиса высказываются разные прогнозы. Одни утверждают, что он продлится не больше пары лет, другие, как министр финансов Кудрин, говорят о нескольких десятилетиях. Как ни странно, правы и те, и другие. Первые — в том смысле, что некоторые экономические неурядицы и в самом деле могут прекратиться довольно скоро, вторые — в том, что проблемы отнюдь не исчезнут, потому что их порождает самый фундаментальный и опасный кризис современности — антропологический, то есть кризис человека.

Налицо стремительная деградация населения и в России, и на Западе. Речь идет не только о распространении алкоголизма, наркомании, немотивированной агрессии, нечеловеческой жестокости — речь о резком снижении качества специалистов социальных и гуманитарных профессий: врачей, педагогов, экономистов, управленцев, работников СМИ. Зачастую создается впечатление, что эти люди, владея соответствующими знаниями и профессиональными навыками, не обладают необходимым чувством ответственности и с трудом проводят различие между добром и злом. Это значит, что у них нарушена шкала ценностей — они обучены, но не воспитаны. В этом и состоит суть антропологического кризиса.

Причина его вполне объективна — переход от традиционного общества, где главным элементом является коллектив (как правило, общинного типа), в составе коего человек «растет», к современному обществу, где главный элемент — отдельный индивид, формирование — «производство» — которого становится важнейшей задачей общества и государства. Но если в Европе этот переход занял 250—300 лет, то в России он совершился менее чем за 100, в основном в советское время.

Советский проект отнюдь не был утопией. Просто все элементы современного общества: промышленность, наука, города, всеобщее образование и т.д. — стали возводиться на фундаменте вполне жизнеспособного тогда традиционного общества. И советская власть была вполне устойчивой, пока оставались в силе доставшиеся от прошлого национальные, семейные, профессиональные и прочие устои, воспитывавшие человека в среде прямого общения, неформализованным способом. Но этот ресурс стал стремительно убывать по мере самого развития, по ходу успехов «социалистического строительства». И никто всерьез не задумался ни о том, что выпадающее звено воспитания необходимо «перехватывать», ни о том, чем именно надо его заменять. Тем более что надежный протез (в виде стимулирования материальных запросов, как на Западе), казалось, был найден.

Естественно, что на фоне потребительского дефицита в СССР возник дефицит духовный, вызвавший разочарование среди ведущих представителей отечественной интеллигенции, которые бросились искать дешевых рецептов: одни, как «шестидесятники», — на Западе, другие, как «деревенщики», — в патриархальных корнях. В конце 1980-х возобладал «западный» вариант, и плоды этой победы мы пожинаем сегодня в виде резкого снижения человеческих и профессиональных качеств молодых людей, подросших за это время и сегодня входящих во взрослую жизнь. Как реакция пробуждаются надежды на патриархальные ценности, прежде всего православные. Но церковь — это социальный институт традиционного общества, и, чтобы ни говорили, она не способна успешно дирижировать столь сложным оркестром, как современное общество.

Что же делать? Думаю, если непредвзято оценить новейшую историю России, рецепт ясен: задачу всестороннего и целенаправленного формирования человека (не только обучения, но прежде всего научно обоснованного воспитания) надо превратить в то главное звено, потянув за которое можно вытянуть всю цепь с прочими ее звеньями — экономикой, здравоохранением, промышленностью, обороноспособностью и т.д.

Промедление опасно: в жизнь входят новые поколения, еще больше затронутые антропологическим кризисом, чем их родители. Надо действовать. Иначе реальностью станет старая притча о Диогене, который днем ходил по городу с зажженным фонарем, пристально вглядываясь в лица встречных людей, и на вопрос, что он делает, отвечал: «Ищу человека!»