Дмитрий Закарлюкин: «Если не слушать друг друга, то мы будем всё громче молчать»

28 апреля в десятках городов России прошла массовая волонтёрская уборка «Сделаем!». В предыдущей подобной акции 15 сентября 2012 года поучаствовали более 6500 южноуральцев, которые собрали 146 кубометров мусора.

Пока организаторы проекта «Сделаем!» подводят итоги нового субботника, наш корреспондент взял интервью у одного из них. Бизнесмен Дмитрий Закарлюкин – стопроцентный экстраверт. Его знают далеко за пределами Челябинской области, как эко-активиста, организатора волонтёрских уборок и подвижника всяческих неожиданных начинаний. Кроме того, Дмитрий – бизнес-тренер, музыкант и в прошлом профессиональный танцор. Он рассказал нашему корреспонденту, что такое экологическая сознательность, как в Челябинске появились фотокниги и как заставить «Единую Россию» помогать бабушкам.

- Дмитрий, я так понял, что ты продвигаешь в жизнь не только идею волонтёрских уборок, но и какой-то особый образ жизни, который можно назвать «экологичным». Расскажи, что этот образ жизни представляет из себя?

- Это ключевой вопрос, ответ на который у меня очень долго выкристаллизовывался. Суть не только в том, чтобы участвовать в уборках. Суть в том, чтобы объединиться вокруг идеи экологической сознательности. Это очень обширное понятие. Тут и раздельный сбор отходов дома, и уборка водоёмов, и безотходное производство, и уменьшение потребительского ажиотажа, и переход к экологически чистым материалам и товарам, и так далее.

Я смотрю на нашу деятельность с точки зрения теории устойчивого развития, по которой общество, экономика и экология должны помогать друг другу, а не конкурировать. Другая важная вещь – культура обращения с отходами. Казалось бы, мелочь – «бычок» от сигареты, выброшенный из окна машины. Но это пример поведения. Кто-то выкинет бычок, потом пачку, потом бутылку, и так далее. И всё это летит из окон, понимаешь? Чем больше мы такое видим, тем сильнее психологическая установка, что это нормально и можно так делать.

Можно назвать то, к чем мы стремимся, «осознанным образом жизни». Мусорить можно сознательно, но не осознанно. Те, кто осознаёт последствия, не мусорят. Включается причинно-следственная связь. Начинаешь понимать: то, что есть сейчас – это результат того, что ты делал раньше. А от того, что ты делаешь сейчас, зависит будущее.

- Я так понимаю, это распространяется не только на экологию?

- Естественно! Экологичность – лишь одна из основ. Я не только за экологию пространства, но и за экологию сознания души и тела.

- Что это значит?

- Не засорять мысли, свои и чужие. Всё больше учений разных и семинаров появляется на тему «позитивного мышления». Вот это – явный мыслительный мусор, засорение эфира. Позитив – классная штука, но он не появится сам собой без внутреннего базиса. И сколько сейчас этих «перемотивированных» на позитив людей, улыбающихся сквозь зубы! Неэкологичность сознания на лицо. Другой его явный признак – пушерство (от англ. to push – «толкать, подталкивать»). Бесконечные тренинги сейчас идут по продажам, позиция – продать любой ценой, и неважно, что будет дальше.

- Дмитрий, я правильно понимаю, что ты владеешь навыками психолога?

- Не совсем. Скорее навыками тренера по личностному росту, развитию. В пятом классе я прочитал книгу Ричарда Баха под названием «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», и меня вставило по полной. Вдохновившись примером чайки, которая видела себя больше, чем просто чайкой, я нашёл какую-то книжку по психологии и начал заниматься саморазвитием. У меня есть образование по специальности «коуч». Коучинг – это такая дисциплина на стыке бизнеса, психологии и спорта. Коуч (от англ. couch – «тренер») помогает раскрыть внутренний потенциал клиента.

Я пошёл учиться на коуча, потому что мне никогда не был близок директивный стиль управления. Я всегда помогал сотрудникам своим раскрываться. Даже если это означало, что человек вырос из моей организации и ему лучше двигаться дальше. Не давать им готовых решений, а давать удочку, подсказку. Коучер входит в процесс катализатором – не участвует, а ускоряет и улучшает.

Но я в критических ситуациях умею быть жёстким руководителем. Когда нет времени на организацию всего, могу сказать: так, собрались, ты идёшь туда, а ты сюда. Это у меня от отца, он очень харизматичный и крайне авторитарный руководитель.

- Я слышал, что ты музыкант. На каких инструментах играешь? Фортепиано, гитара?

- Я на всех струнных могу не то чтобы играть – извлекать звуки. Не то чтобы прямо играю идеально, но саккомпанирую на чём угодно, хоть на этом диване. Всегда любил музыку и сейчас являюсь музыкантом-мультиинструменталистом. Дома целый оркестр из разных экзотических инструментов.

- По призванию ты бизнесмен, а кто по профессии? Какой вуз закончил?

- По призванию бизнесмен? Скорее по факту. Сам я хотел пойти в Институт культуры, в класс актёрского или музыкального мастерства, но в итоге послушался отца и стал инженером-конструктором радиоэлектронной аппаратуры. Закончил Приборостроительный факультет ЮУрГУ. Моим дипломным проектом, между прочим, был мост сложения телевизионных сигналов. Это такое устройство, необходимое телецентру для трансляции федеральных каналов. В какой то степени, благодаря мне сейчас в Челябинске смотрят «Рен-ТВ».

- Ни разу не видел, как ты танцуешь, но общие друзья говорят, что стоит посмотреть. Танцами, как и музыкой, для себя занимаешься?

- Раньше занимался профессионально! Десять лет брейк-данса. У нас была весьма крутая команда под названием «Дети улиц». Заканчивая институт, я в составе этой команды стал чемпионом России по хип-хоп аэробике. Мне нравилась танцевальная тема, и я планировал как-то туда двигаться после университета. Можно сказать, была мечта, жил этим. Ну а тело же – оно умное. Оно берёт и ломается в определённый момент. На одном из выступлений так и случилось. После этого ходил, и у меня плечо из сустава выпадало, я его обратно вставлял. Пришлось от профессиональных занятий хип-хопом отказаться. Как у любого брейкера, у меня все суставы переломаны, связки растянуты. На самом деле всякие вывихи-растяжения случались периодически, но этот раз стал решающим. Я очень жутко скучал по танцам, мне их всегда не хватало и не хватает сейчас. Зато я нашёл себя в капоэйре. Это такой бразильский танец-борьба.

- Как вышло, что ты стал заниматься бизнесом? С самого начала собирался или был какой-то момент, определивший судьбу?

- Я всегда точно знал, что ни-ког-да не буду работать ни на кого, кроме себя. Ни в какой другой роли себя не видел. У меня отец предприниматель, брат директор компании, дядя… Я рос в такой среде, что других вариантов не видел. Даже представить себя не мог кем-то ещё.

- На чём заработал свои «первые миллионы»?

- В 2003 году. Я тогда еще заканчивал институт, и мы вместе с другом придумали делать принты на футболках (печать картинок, текста или фотографий на одежде). Тогда этого в Челябинске почти не было, и не было практически никаких технологий, чтобы такие штуки изготавливать. Мой друг был дизайнер, художник по призванию, хотя учился со мной вместе на том же Приборостроительном. Он делал офигенные рисунки, и я решил, что мы с ним вдвоём можем преуспеть. Но стоило эта технология каких-то нереальных денег, одна футболка под тысячу рублей где-то выходила. Да и опыта предпринимательского у нас не было. В общем, проект не запустился.

- Чем занимался после принтов на футболках?

- Чуть-чуть позанимался интернетом. Я изучил PHP, HTML, начал писать первые сайты. Сделал для своего отца сайт – первую, наверно, во всей России электронную базу металлов. Но и это меня в итоге как-то не очень вдохновило. На стыке 2004-2005 годов я поехал в Питер и увидел там забавные машины – «ГАЗельки», у которых снят кузов и вместо него прикреплен рекламный щит. Я похохотал, сфотографировал, подумал: «вот народ с ума сходит, до чего только не додумаются! И зачем вообще это чудо техники нужно?». В итоге я, возвращаясь в Челябинск, уже понимал, что я буду заниматься этим. Это был первый реальный бизнес, который я организовал сам.

Пробежал кучу книжек по написанию коммерческих предложений, написал такое предложение, разослал во множество компаний. И одна таки откликнулась! Важно отметить, что эти мобильные билборды стоили, как пять-шесть стационарных щитов. Профессиональные рекламщики крутили пальцами у виска: да ты что, с ума сошел? Но мне удалось найти первый заказ. Запустил одну «газельку» и сразу показал ее нескольким потенциальным клиентам: смотрите, чего у нас есть! А у вас нет. Многие клюнули, ведь это был эксклюзив. Таким образом я набирал, набирал обороты и сумел заключить контракт с нашим пивным заводом. Он в то время принадлежал «Вене» (бизнес-группа «Вена»). Они увидели в мобильных билбордах большие возможности, и долго и счастливо мы с ними работали. Сейчас я, кстати, отказался от работы с алкогольными и табачными компаниями – по этическим соображениям.

- И сколько ты в общей сложности этим бизнесом занимался?

- Три года, около того. Это реально было круто, но не всем нравилось. В 2007 году таких мобильных билбордов по стране было уже по-настоящему много. Представители рекламного бизнеса, у которых свое лобби есть и в Госдуме, и в правительстве страны, вдруг осознали, что большой кусок рекламного пирога съедает мобильная реклама. И они пролоббировали закон, запрещающий на федеральном уровне использование автомобилей преимущественно в целях рекламы.

- Что с твоей компанией тогда стало? Со всеми машинами?

- Фирму к моменту принятия закона я уже переориентировал в рекламное агентство полного цикла. Все было нормально, мы стали заниматься маркетинговыми и рекламными услугами. Но тут как раз подкрался 2008 год, и грянул кризис. Я тебе объясню, что это значит в моём случае, для бизнесмена. У нас был как раз пик развития, этап подъёма. Вся Россия шла вроде как в гору, все всё покупали, давали охотно кредиты, и т.д. Я купил оборудование, переехал из арендованного офиса в собственный. А через месяц началось…

Кризис вырастает из паники. Компании бросились сокращать расходы, замораживать в первую очередь свои рекламные бюджеты. Построенная мною бизнес-модель показала свою неэффективность. Перестали приходить новые заказы. В итоге на мне повисают огромные долги и невозможность двигаться дальше. Восьмой, девятый год были достаточно жёсткими. Они сбили с меня спесь. Понял, что не я пуп земли, всё нормально. Моя карта мира перешла из геоцентрической в гелиоцентрическую естественным образом. Зато в 2009 году я, думая, что же делать со ставшей никому не нужной типографией, принялся за изготовление фотокниг.

- Это ты привез в Челябинск тему фотокниг?

- Скорее принес в массы. До меня был тут человек, который пытался делать их «на коленке». А я сделал ставку на доступность и начал производить на оборудовании. Причём снова, увидев идею, я сначала ее ракритиковал. Но съездил на конференцию по приглашению фирмы «Xerox», посмотрел, послушал и понял, что это моё. Мне это интересно, я это хочу развивать. Так появилась через некоторое время компания «Фотокнижник». Она существует и по сей день, но абсолютно без моего внимания. Пришло время её апгрейдить. Нужно новое оборудование, новые схемы работы, это уже следующий этап.

- Как тебе удавалось продавать фотокниги? Никто же тогда, в 2009-ом, не знал, что это такое.

- А я делал сложные проекты постоянно. Например, брал фотографов Женю Синицына и Юру Рыбинского, приезжал с ними в детский летний лагерь, и месяца два они снимали. Ходили за детьми буквально по пятам – на обед, на зарядку, на дискотеку. У нас был просто неимоверный объем фотографий! Из них мы делали дешёвые фотокниги, которые по карману любому родителю. Пятьсот рублей – и у тебя красивое воспоминание о лете. Двести детей, пятьсот рублей, в итоге зарабатываем сто тысяч за одну двадцатидневную смену. Очень перспективный был проект, но достаточно сложный.

На самом деле я провернул целый отдельный проект, чтобы сделать фотокнигу как таковую популярной среди челябинцев. Помню, был апрель, скоро 65-ая годовщина Победы в ВОВ. И тут появляется идея: «надо сделать какой-нибудь пиар-проект, и чтобы в нём была большая-большая фотокнига».

- Ты случайно не про интерсвязевскую «Книгу памяти» сейчас говоришь?

Именно про нее.

- Так это был твой проект?!

- Да, это я автор самой большой фотокниги в мире. Зацени красоту сюжета. Я прихожу с идеей в «Интерсвязь», которая в тот момент занимается проектом «Помни меня». Они собирались сделать просто фотогалерею на Аллее Славы в центре Челябинска. А я им предложил: давайте лучше создадим огромную фотокнигу. Они мне – вау, да-да, классно-классно! А через какое-то время заявляют: мы эту тему реализуем, но, Дим, знаешь, без тебя. «Бизнес ест бизнес».

- Ты сопротивлялся как-то? Пытался заявить о своих авторских правах?

- Ну а как я буду сопротивляться? Я эту идею не патентовал нигде, потому что она держалась в тайне и должна была как сюрприз преподнестись. Да и зачем? Мне изначально нужно было одно – прорекламировать фотокнигу. После проекта с «Интерсвязью» я приходил к людям и спрашивал: «Книгу героев» на Аллее Славы помните? Они мне – да, конечно, помним. А хотите такую же, только поменьше? Все сразу: ого! Понимаешь? Мне раньше приходилось объяснять всем, что такое фотокнига, почему она лучше обычного фотоальбома. А теперь живой пример всегда под рукой.

- В самом начале 2012 года была история, когда ты пропал чуть ли не на два месяца и нашелся где-то в Азии. Расскажи, что тогда случилось?

- Про это я могу рассказывать дня два, наверно. Перед Новым годом подумал: что-то я устал. Устрою-ка себе отдых в Индии! Поехал по туристической путёвке на десять дней – вернулся через полтора месяца. Взрослый адекватный мужик пропустил три самолёта, поезд и автобус. У меня всё было распланировано буквально по часам, а получилось так, что у самолёта изменилось время вылета. Он улетел раньше. С этого всё и началось. В итоге, кроме Индии, я побывал в Таиланде и Китае. Попал на Новый год китайский. В самолёте Бангкок-Пекин у меня украли ключи, документы, телефон, деньги и паспорт. Жизнь преподнесла мне урок, он же подарок.

- Я правильно понимаю, что как раз после этого путешествия ты подключился к проекту «Сделаем»?

- Да. Я вернулся в Россию в состоянии полного шанти-шанти (инд. – непереводимая игра слов), готовый ценить настоящий момент и принимать всё, что жизнь пошлёт. И тут мне ребята говорят про экологическую тему. Пришёл Серёга Ганеев (Сергей Ганеев – один из основателей проекта «Сделаем!»), рассказал про это дело. И я понимаю, что это та задача, выполнением которой мне интересно заниматься. Достойная, сложная, с перспективой общественной пользы. Достаточно большое количество людей, как планируется, будет участвовать в этом. Мне, знаешь, с какого-то момента не интересны маленькие междусобойчики. А вот когда появляется потенциал для масштабных изменений в системе и появляется для этого проект, пространство, люди, идея – да, я готов этому посвятить себя полностью.

- Ты сразу стал лидером или начал в качестве рядового волонтера?

- Нет, я сразу начал, как организатор. Хотя в уборках, конечно, принимаю непосредственное участие.

- Сейчас твой статус в проекте такой же?

- Не совсем. Летом 2012-го я съездил на первую всероссийскую конференцию «Сделаем!». Её, кстати, тоже организовали челябинцы – я и давним мой партнер и друг Константин Зиньков. По дороге на конференцию думал, что всё, вот она, та точка, на которой я выхожу. Сезон мы закрыли на Аракуле, это была такая показательная уборка, очень крутая. Собрали сто человек из четырёх городов. Местные бабушки, которые сначала думали, что какой-то десант высадился, нас встречали утром с пирогами, говорили: ребята, земной вам поклон. Это было правда здорово, удачный финал.

Но, знаешь, как в вестернах перекати-поле показывают? Красиво так шар катится через пустыню. Так вот, мне, когда я ехал на конференцию, трижды перекатилась через дорогу пластиковая бутылка. Тогда я понял, что это «моя война». С того момента началась моя новая роль в проекте, уже совершенно другой качественный уровень. Если раньше я думал, что в движении нам достаточно вдохновленного городского экологиста и, грубо говоря, профессионального организатора, то сейчас я понимаю, что нужен ещё и третий элемент, который связывает вообще всё, включая властные структуры. Человек, который видит немного со стороны всё происходящее, не фанат. Это я и есть.

- Хочу спросить, как ты вообще относишься к взаимодействию с государством? В нашей стране большое количество народу считает сотрудничество с властями чем-то зазорным.

- Многие, например, считают зазорным «убирать за другими». Но кто-то всё это должен делать. Наш проект – некоммерческий и не политический, я свои последние деньги в него вложил. А с властью мы взаимодействуем, потому что, чтобы качественно расти, это необходимо. Только снизу идти – неправильно. Не надо ломать систему, надо её трансформировать, заставлять её эволюционировать. На самом-то деле мы властям нужны! У них, условно говоря, на всё Министерство природопользования пять человек, они ничего просто не смогут и не успеют своими силами сделать. Они и хотят, может быть, но не могут без нас, без общества.

- И всё-таки: создан огромный властный аппарат, который явно не работает. Может быть, стоит сначала заставить этот аппарат поменяться, а потом уже помогать ему?

- Один из принципов, которого придерживаюсь и я, и проект «Сделаем!» - это начинать с себя. Ни в коем случае никому не говорить, как работать и как жить. Есть конкретный участок, на который я могу повлиять – я так и сделаю. Если мне понадобится какой-то ресурс, я пойду и попрошу, там, не знаю, перчатки или машину у чиновников. Я и без них справлюсь, но, если мы сделаем вместе, то выиграют все.

Современное общество без государства не выживет, поэтому правильный путь – взаимодействовать. Междусобойчики очень легко заглушатся властью. Если друг друга не слушать, то мы всё громче будем молчать. Общество будет считать, что власти – они так далеки, нет смысла вообще с ними договариваться. И будет аккумулировать внутри себя злость, а в итоге возьмётся за вилы. Власть будет думать – а, какие-то там экологисты, кто они вообще такие? У нас же законов куча, в случае чего их всех посадим.

Куда лучше, когда я прихожу к чиновникам и говорю: мы делаем вот такое-то дело, нам, по большому счёту, ничего не надо, давайте сделаем вместе. Они обычно проявляют себя как нормальные люди, соглашаются помочь. Таким образом налаживается диалог. Я понимаю, что сейчас, для того чтобы продвинуться куда-то, обществу нужно нормальное государство. Гражданская инициатива – эта такая интересная субстанция, как жидкий металл. Рукой не схватить, но можно придать любую форму. Если форму придать правильную, будет мощнейший инструмент.

- В уборках «Сделаем!» случалось принимать участие политическим партиям?

- Да, случалось, «Единая Россия» приходила убираться. Они достаточно адекватными ребятами оказались. Сто человек вышли, убрали определенную территорию – классно. Только потом появился их собственный, партийный проект «Сделаем вместе», который зачем-то присваивает себе наши результаты на федеральном уровне. Наши все переживают, но я-то понимаю, что это классно! По инициативе граждан начинается хорошее дело, люди раскручивают его, оно становится заметным. Появляется «Единая Россия» и делает такой же проект, вкачивает в него кучу бабок и начинает стараться его переплюнуть.

Так уж они устроены, им нужно с кем-то постоянно бороться. И пускай борются себе! Пускай делают хорошие дела. В итоге же кому-то лучше станет? Вот и замечательно. А мы потом возьмем и выдвинем ещё одну гражданскую инициативу, например, помощь бабушкам. «Единая Россия» подумает: нифига себе, движуха-то в сторону бабушек пошла! И создаст новый партийный проект «Помощь бабушкам». Мы можем подкидывать им хорошие темы и провоцировать их всё это развивать.

- Как ты относишься к людям, которые занимаются протестом? Ну, то есть просто ходят на митинги, пикеты, шествия.

- Я ко всем на самом деле отношусь хорошо, но сам не хожу на митинги. Не вижу просто никакого смысла в этом. Я видел эффективность в блогерской среде, когда там поднимаются какие-то актуальные темы. Может быть, участие в митингах что и даёт, я не готов это обсуждать. У меня просто другой путь.

- Можно сказать, что аполитичность – твой лозунг?

- Лозунг – это то, что выкрикивают. Скорее – мой принцип.

- Если посмотреть на цифры, легко убедиться, что основные загрязнители окружающей среды в Челябинске – это не мусорящие обыватели, а заводы. Почему бы не заставить для начала эти заводы стать чище?

- Всё правильно. Я даже больше скажу. Любого человека в первую очередь волнуют вещи, от которых зависит выживание: еда, вода и воздух. И только после этого – мусор вокруг. А мы занимаемся именно мусором. Почему? Потому что воду и воздух в глобальном масштабе очистить очень сложно, и на еду мы повлиять, в общем-то, не можем. Можем уйти в эко-деревни, да, и этот путь некоторые выбирают. Но логичнее начать с того, что мы реально можем изменить – с мусора.

- То есть вы фактически занимаетесь тем, до чего руки доходят?

- Для начала – да. Надо сделать хоть какой-то первый шаг. Уборки – это точка объединения людей, событие, вокруг которого все объединяются. Человек приходит на уборку, делает этот шаг, ему становится лучше, потому что он сделал лучше пространство вокруг себя. И он готов двигаться дальше – к заводам, к воде. И потом, один человек с экологией ничего не сможет сделать.

В этом году мы собираемся очистить от мусора всю территорию челябинского «Питьевого тракта», от Шершней до Аргазей. Это уже реальный вклад в улучшение экологии, такого никогда не было. Как есть «разрешающий» пример бросания бычков на улице, так есть и позитивный пример. Если человек увидел, как кто-то на улице подобрал и выкинул бутылку, он поймёт, что это возможно и не зазорно. Четыре процента населения – это критическая масса, достаточная для того, чтобы начала меняться поведенческая установка у всех остальных людей.

- Можно назвать тебя сторонником «теории малых дел»?

- В принципе, так и есть. Но при этом амбиции у меня как раз глобальные.

- Сколько времени понадобится, чтобы от волонтерских уборок дело дошло до модернизации «грязных» заводов?

- Моя задача – просто объединять людей вокруг правильной идеи. Кого-то будут больше волновать заводы, и у них дойдут руки до заводов. Меня вот, например, волнует тема воды. Челябинская область – край озёр, их здесь три тысячи. И качество воды везде постепенно падает, в том числе из-за мусора. Я хочу создать некое объединение профессионалов по воде – один будет специалист по подземным водам, другой по рекам и озёрам, третий по водной фауне, и так далее. Сейчас есть такие специалисты, но они не взаимодействуют, варятся каждый в своей узкой теме. Поэтому я открываю в этом году музей воды. У него будет две функции: просветительская и научно-практическая. Постараемся свести вместе бизнес, связанный с водой, государство и профессиональных экологов. Они уже реально вместе смогут что-то сделать.

- На одном из своих мастер-классов ты говорил про пользу, которую бизнес может извлекать из помощи экологическому движению. Можешь напомнить основные тезисы?

- Это был мастер-класс по фандрайзингу во время областной конференции «Сделаем!». Ну, допустим, я продаю фотокниги. Ко мне приходят активисты и говорят: помоги нам организовать уборку. Особо много ресурсов для этого не нужно, на самом деле – мешки, перчатки, машина. Если даже деньги, то небольшие. Я это предоставляю, могу себе позволить. Для меня любое сообщество людей – это потенциальные клиенты. Я запускаю фотографа на ту же уборку и делаю фотокнигу, которую могу участникам подарить. Это будет отличная реклама, книга у них останется навсегда вместе с кучей позитивных эмоций. Когда человеку понадобится ещё одна фотокнига, он вспомнит обо мне. Но это – конкретно про меня.

Есть ещё неявная, отсроченная выгода от спонсирования уборок. Возьмём, например, страховую компанию. Прямо участникам уборки страховку продать она, наверно, не очень заинтересована. Но построить свою рекламу вокруг того, что она вся такая ответственная и помогает экологистам, эта фирма может. Ей выгодно появиться в информационном поле в позитивном контексте.

Сейчас мы работаем над проектом «Велопись». Это велопробег по Челябинской области с заездом во все города, со включенным GPS-навигатором, трекинг которого запишет на карте слово «сделаем». Понимаешь? Тут же подключаются компании, которые могут построить на таком событии свой пиар. Возможно, «Навител» или «Дубль Гис». Это начнётся в мае.

- Какие планы у челябинских экологистов на этот год? Как изменятся уборки?

- С этого года, если удастся договориться с правительством Челябинской области, все волонтерские уборки будут проходить с раздельным сбором мусора. Я хочу сказать, действительно все: не только в рамках нашего проекта «Сделаем!», но и обычные субботники, и уборки различных фирм, и так далее. Есть вероятность, что наш регион отличится и будет первым в Российской Федерации, где на всех массовых и официальных уборках будут раздельно собирать отходы.